Принс кивнул:

— Теперь сокруши меня своей логикой.

— Я должен выжить.

Принс ждал. Нахмурился. Недоуменно засмеялся.

— Это все, что ты можешь сказать?

— Почему я должен дергаться и говорить тебе, что перемещение рабочих вопреки всему произойдет без каких-либо трудностей? Что войны не произойдет, так как для них существует достаточное количество планет и пищи — при правильном их распределении. Что рост количества иллириона породит достаточное количество новых проектов, в которые будут вовлечены все эти люди?

Черные брови Принса выгнулись дугой.

— Так много иллириона?

Лок кивнул.

— Так много.

Стоящая у громадного окна Руби подняла с пола несколько уродливых осколков стекла. Она разглядывала их и, казалось, не обращала никакого внимания на разговор. Но вот Принс отвел руку, и она положила осколки ему на ладонь. Оказывается, она чутко ловила каждое слово.

— Я удивлюсь, — сказал Принс, глядя на стекло, — если это сработает. — Его пальцы сжались. — Ты настаиваешь на возобновлении вражды между нами?

— Ты дурак, Принс. Силы, которые растревожили старые тени, оказали на нас свое давление еще тогда, когда мы были детьми. К чему же притворяться, что они только сейчас стали на нашем пути?

Кулак Принса начал часто дрожать. Ладонь раскрылась. Светлые кристаллы были прострочены голубым лучом.

— Гептодиновый кварц. Ты знаком с ним? Слабое давление, действующее на стекло с примесями, всегда приводит к появлению… Я сказал “слабое”. Это с точки зрения геологии, там есть такой термин.

— Ты снова грозишь. Уходи. Или ты должен будешь убить меня.

— Ты не хочешь, чтобы я ушел. Мы лавируем, стараясь избежать единоборства, которое определит, чьи миры и когда падут, — Принс сжал кристаллы. — Я могу очень аккуратно пробить одним из них тебе череп. — Он повернул руку ладонью вниз, осколки посыпались на пол. — Я не дурак, Лок. Я обманщик. Я стараюсь заставить все миры вращаться у меня перед глазами, — он наклонился и сделал шаг назад. Снова его нога задела зверя.

Зверь рванулся, натягивая цепь. Паруса крыльев рассекли воздух.

— Назад! Назад!

Цепь вырвалась из руки Себастьяна. Зверь взмыл, метнулся назад и упал на Руби. <

Она закрыла голову руками. Принс прыгнул к ней, нырнул под крылья. Рука в перчатке взметнулась вверх.

Зверь вздрогнул и отлетел к стене от страшного удара. Принс снова выбросил руку навстречу черному телу. Оно забилось в воздухе.

Тай закричала, подбежала к своему питомцу, который, лежа на спине, слабо шевелил крыльями. Себастьян поднялся со стула, сжимая кулаки.

Принс повернул руку в черной перчатке ладонью вверх. Пурпур запятнал ворс.

— Это было существо, напавшее на тебя на Эскларосе?

Руби поднялась, все еще безмолвная, откинула с плеч тяжелые волосы. Она поправила платье на груди, там, куда упали капли крови. Принс посмотрел на слабо мяукающего зверя в руках Тай и Себастьяна.

— Лок, ты задал мне вопрос: когда я приведу в исполнение свои угрозы? Максимум через шесть секунд! Но между нами стоит звезда. Слухи, о которых ты говорил Руби, дошли до нас. Паранджа, которой укрылась Великая Белая Сука Севера — твоя тетушка Циана, была довольно эффективна. Но она упала в тот самый момент, как ты покинул ее оффис. Мы подслушивали у другой замочной скважины, и мы услышали новости о звезде, готовой стать Новой. Она или звезды, подобные ей, были фокусом твоего интереса определенное время, — его голубые глаза оторвались от окровавленной ладони. — Иллирион. Я не вижу связи. Но это неважно. Люди Аарона уже работают над этим.

Напряжение, подобное боли, захлестнуло тело Лока.

— Ты готовишься к чему-то. Давай. Не стесняйся.

— Я должен решить, как это сделать. Голой рукой?.. нет, — брови Принса поднялись, он поднес к глазам черный кулак. — Нет, этой. Я ценю твои попытки оправдаться передо мной. Но как ты оправдаешься перед ними? — окровавленными пальцами он указал на экипаж.

— Аштон Кларк принял бы твою сторону, Принс. И это было бы справедливо. Я здесь не потому, что желаю такой ситуации. Я борюсь за то, чтобы разрешить ее. Вот причина, по которой я должен драться с тобой: я думаю, что смогу победить. Других причин нет. Ты за стасис. Я — за движение. Все движется. Тут нет места этике, — Лок посмотрел на близнецов. — Линчес! Айдас! Вы знаете, что рискуете в этой игре?

Они кивнули.

— Вы хотите списаться с “Руха”?

— Нет, капитан, мы…

— …я хочу сказать, если все…

— …все изменится на Табмэне…

— …в Окраинных Колониях, может быть…

— …может быть, Тобиас уйдет оттуда…

— …и присоединится к нам. Лок рассмеялся.

— Я думаю, Принс взял бы вас с собой, если бы вы захотели. Руби шагнула вперед.

— Вы! — обратилась она к близнецам. — Вы действительно знаете, что случится, если вы поможете капитану фон Рею, и он достигнет успеха?

— Он может победить, — Линчес отвернулся, серебряные ресницы задрожали.

— Или не победить, — Айдас заслонил брата.

— Этот мир не таков, как ты о нем думаешь, Принс, — сказал Лок.

Руби резко обернулась.

— А ты уверен, что он — твой? — не дожидаясь ответа, она отвернулась к Золоту. — Посмотри на него, Лок.

— Я гляжу. И что же ты видишь, Руби?

— Тебя. Тебя и Принса, желающих управлять внутренним огнем, который отгоняет ночь от планет. А там огонь вырвался наружу. Он изувечил эту планету, этот город, как Принс изувечил тебя.

— Чтобы носить этот шрам, — задумчиво (Лок почувствовал, как сжались его челюсти, как напряглись мускулы у лба и висков) произнес Принс, — ты должен быть сильнее меня.

— Чтобы носить его, я должен ненавидеть тебя. Принс улыбнулся.

Лок уловил, как Мышонок отступил к косяку, держа руки за спиной.

— Ненависть — это привычка. Мы ненавидим друг друга уже много лет, Лок. Мне кажется, я покончу с этим сейчас, — пальцы Принса согнулись. — Ты помнишь, как это началось?

— На Сяо Орини? Я помню, ты был избалован и испорчен, как…

— Я? — брови Принса снова выгнулись. — Я испорчен? Ну а ты был страшно глуп. Никогда не прощу тебе этого!

— За упоминание о твоей руке?

— За что? Странно, этого я не помню. А такого рода оскорбления я редко забываю. Но нет. Я говорю о том, что ты мне показал в джунглях… Все они — мотающиеся около ямы, потные, кричащие, пьяные — и озверевшие. И Аарон был одним из них! Я помню его по сей день: лоб блестит, волосы растрепаны, лицо искажено в диком крике, пальцы сжаты в кулаки… — Принс взмахнул протезом. — Да, его кулаки! Тогда я в первый раз увидел своего отца таким. Это испугало меня. Мы видели его с тех пор много раз в таком виде, правда, Руби? — он взглянул на сестру. — Было слияние Де Тарго, когда он вышел вечером из комнаты правления… или скандал с Анти-Фламина семь лет назад. Аарон — приятный, культурный и абсолютно испорченный человек. Ты был первым, кто показал мне, как на его лице проступает порок. Я никогда не