— В том, что касается техники, он лучший из моих учеников, — подумав минуту, начал Джейк. — Но он никогда не был голодным или бездомным, ему не приходилось сражаться на улице за свою жизнь. Вчера он столкнулся с человеком, который испытал и голод, и ужас, и подлость, и кровь. Поэтому наш техничный спортсмен проиграл.

— А вы тоже все это испытали? — спросил По. — Поэтому вы побеждаете?

— Я ничего этого не испытал, — ответил Джейк. — Но я испытал боль утраты и всегда жил в страхе, что не смогу защитить тех, о ком должен заботиться. Я испытал гнев такой глубокий, что он готов был пожрать меня. И все это до сих пор живет во мне и грозит вырваться. Когда я борюсь с противником, кое- что из этого просачивается наружу. Поэтому я побеждаю.

— Я все испытал, — произнес По с тоской, которая тронула сердце Джиан.

Мальчик не был склонен к помпезности и сделал свое признание без какого-либо намека на хвастовство.

— Тогда, думаю, у тебя есть задатки великого борца, — сказал Джейкоб. — Или, если ты предпочитаешь, великого защитника прав человека.

По кивнул.

— Старый Чин хочет, чтобы я сегодня помог ему в ресторане, — немного помолчав, сказал он. — Его племянник заболел, поэтому я согласился.

Джейкоб предупредил:

— Будь внимателен, когда будешь возвращаться домой. За додзё могут наблюдать. Их интересует, что здесь делает Джиан.

По снова кивнул, и его взгляд стал тяжелым. Вскоре после этого мальчик ушел.

— Ну что? Никаких комментариев по поводу По? — поинтересовался Джейкоб.

— Нет. — Джиан отнесла свою миску в раковину и, стоя к нему спиной, высказала то, что было у нее на сердце: — То, что ты сказал ему… Указание цели, поддержка. Это было прекрасно.

— Он славный малый. — Джейкоб нахмурился. — По… То, что он пережил, гораздо страшнее того, что когда-либо переживал я. Представь, я не был уверен, что действительно ему помогаю. — Он провел рукой по лицу. — Боже, мне требуется виски.

Джиан собралась сделать для него это: опереться коленом о стул, чтобы стать чуть-чуть выше, достать с полки стакан и бутылку и налить виски. Между тем Джейкоб встал и направился к ней. Она ощутила исходящий от него жар, напряжение, возникшее, когда он осушил стакан до дна.

— Тебе легче? — спросила она.

— Возможно. — Он взял бутылку. — Хочешь?

— Да.

Джейк не стал экономить — щедро налил виски в стакан и протянул ей:

— Хочешь чистый стакан, принцесса?

Джиан выпила виски и с холодной улыбкой вернула ему стакан:

— Да.

Он снял с полки еще один стакан, наполнил оба стакана до половины и протянул ей чистый:

— Лучше?

— Спасибо.

— Я же говорил тебе, что исправился, — заметил Джейк. — Я обучился хорошим манерам. В каком-то смысле.

— У тебя всегда были хорошие манеры, — возразила Джиан. — В каком-то смысле. Что случилось с тем инспектором, который приходил утром?

— Он собирается подать рапорт. Ничего страшного. — Взгляд Джейка задержался на ее губах. — Не по большому счету, во всяком случае. А по большому счету твой навязчивый поклонник поймет намек и оставит тебя в покое, По станет защитником прав человека или юристом, а я вновь обрету душевное спокойствие. По-моему, это не чрезмерное желание. — Он посмотрел на Джиан, и его глаза потемнели. — Ты действительно делала что-то скверное в моей спальне?

— Ты не добьешься от меня признания, Джейкоб Беннет. — Джиан опустошила свой стакан и поставила его на стол. — Никогда в жизни.

— Еще виски? — жалобно спросил Джейкоб.

— И виски не поможет.

Он улыбнулся, медленно и лениво, и его улыбка пронзила ее насквозь. Джиан вцепилась обеими руками в скамейку и прерывисто вздохнула.

— Ты думала обо мне? — прошептал он. — Ты думала о том, что мы делали друг для друга, когда делала кое-что для себя в моей постели?

Джиан замотала головой.

Джейкоб лукаво улыбнулся, придвинулся ближе, и его тело коснулось ее тела. Губы Джейка скользнули по уголку ее рта. Затем он прикусил нижнюю губу Джиан, причем не очень осторожно.

— Ты когда-нибудь думаешь обо мне? О том, чем мы занимались?

— А ты?

— Да, — ответил Джейк и лизнул след от укуса.

Джиан прижала ладонь к его щеке, прильнула к его губам и отдалась во власть Джейка. Он целовал ее как человек, который знает, что такое боль и утраты. Как человек, который голодал долгие годы и теперь пытается не спешить, но не может.

Джиан обхватила ладонями лицо Джейка и наслаждалась его сладостью, его вкусом. Предоставила ему право сделать все, что он захочет, взять все, что он пожелает, и к черту завтрашний день. Он притянул ее к себе.

Джейк резко вдохнул. Его длинные пальцы заскользили по ногам Джиан, ниже, ниже. Он легко поднял ее и посадил на скамью. Теперь его руки легли на ее бедра. Он приподнял юбку, раздвинул ноги и притянул Джиан к себе. Все это время его губы не отрывались от губ Джиан.

— Я думала о тебе, — призналась она. — И фантазировала… Джейкоб…

— Что? — спросил он хрипло.

— Я устала фантазировать.

Джейк мог двигаться быстро, когда хотел. Джиан тоже. Он расстегнул пояс, молнию и едва успел немного спустить брюки, а Джиан уже крепко обвила руками его шею, а ногами поясницу и нашла путь к цели.

Он вздохнул, оборвал поцелуй и замер, словно не мог поверить в происходящее. Однако это было на самом деле. Джейк наполнил ее, и она не собиралась его отпускать. Они долго смотрели друг на друга, потом Джиан скрестила щиколотки у него за спиной, вцепилась в его плечи и начала движение.

Синие, как сапфиры, глаза Джейкоба закрылись, когда он с невыразимой грацией начал вторить ее ритму. Он опять прильнул к губам Джиан. Ее вздохи, его вздохи, звуки, порожденные вожделением… Она не заметила, как они оказались у выхода из кухни, как Джейк прижался к двери спиной… Или как она прижалась спиной к стене у лестничного пролета. Или как Джейкоб оказался под ней прямо на ступеньках, без рубашки, вцепившись в ее волосы. А Джиан продолжала двигаться, и каждая ласка была обещанием, и каждое обещание уносило ее ввысь.

— Еще не время, — прошептал он, когда Джиан склонилась над ним для поцелуя, полного желания, такого чистого и совершенного, что у него перехватило дыхание.

— Слишком поздно, — пробормотала она.

Слишком поздно для нее, ибо экстаз наступил.

Джейк ловил стоны наслаждения, вырывавшиеся из ее рта, и они подпитывали его, как ничто другое. Целых двенадцать лет! Он поднялся на колени, потом на ноги, держа Джиан на руках и находясь глубоко внутри ее. Так он дошел до верхней площадки лестницы и опять уложил женщину — осторожно, поверх себя.

Он хотел чувствовать ее руки у себя на груди, и она с удовольствием подчинилась. На его коже остались полосы от ее ногтей, а он пил дыхание Джиан, доводя наслаждение до боли. Она лизнула его грудь, потом укусила, торопя. Джейк запустил руки в ее волосы, приподнял ее голову и начал целовать Джиан с яростью, которая была хорошо знакома ей.