хорошего.
— Многие знаменитые повара — мужчины, — заявила Джо-Нелл, словно читая мои мысли. — Их то и дело показывают по ТВ: они вечно что-то шинкуют, взбивают, жарят, пассеруют. Кулинария вовсе не женское занятие, как считают многие, в ней столько агрессии.
— Но рожают-то женщины, — возразила я.
— Женщины, да только не мы. — Она осушила свой бокал и уставилась на остатки пены.
— И все же мы относимся к рожающей половине человечества.
Джо-Нелл было нечем крыть: ни один мужчина еще не родил на свет ребеночка. Так что на сей раз победа в споре была за мной, и это радовало. Чем больше я пила, тем больше мне хотелось жить в чисто женском городе. Проезжая по нему, я бы смотрела, как дамы в смешных садовых шляпах подвязывают помидоры, как в июле они готовят кукурузный соус, в августе — виноградный джем, а в сентябре — фруктово-овощные приправы. Круглый год, даже в дождь и ветер, они бы развешивали белье на веревках в саду, подметали бы дом, месили бы тесто, чистили и резали овощи. Иногда бы они ложились отдыхать ногами кверху и читали газетку, а пятифунтовый цыпленок с гарниром из овощей медленно подрумянивался бы в духовке. Среди этих женщин я бы жила как равная среди равных, как маленький, но незаменимый ингредиент в большом пироге.
ФРЕДДИ
В понедельник вечером ударил мороз, и Элинор перепугалась, что у нас замерзнут все трубы. Пока они с Минервой ходили по дому и включали водопроводные краны, я сидела в гостиной и смотрела, как Дэвид Лэттерман кокетничает со своей постоянной гостьей Сарой Джессикой Паркер. В голове все вертелся рассказ Джо-Нелл. Два дня назад Джексон пришел к ней в палату и расспрашивал обо мне.
— Обо мне? — переспросила я и неожиданно для самой себя почувствовала, что жутко рада.
Когда он позвонил в следующий раз, я пригласила его на испеченный Элинор кофейный торт с карамелью. Потом он сводил меня в кинотеатр «Принцесса» на новый и довольно забавный фильм о вампирах. Я постоянно твердила себе, что не делаю ничего дурного. Когда зазвонил телефон, я подскочила с места и полетела на кухню прямо в носках. Успела к третьему звонку.
— Фредди! — Услышав голос Сэма, я была несколько разочарована. До этой самой минуты мне и в голову не приходило, что я, оказывается, жду звонка Джексона. Затем, практически мгновенно, меня захлестнуло чувство вины. Я же замужняя женщина и не вправе мечтать о каком-то другом мужчине.
— Привет, — ответила я, стараясь говорить как можно радостнее.
— У тебя уже появился акцент!
— Разве?
— Может, это заразно, — рассмеялся он, — как думаешь?
— Возможно. — Внезапно я увидела его словно воочию: в поношенной футболке из «Хард-рок кафе» и обрезанных джинсах. Штанины болтались вокруг его босых ног, а с пяток облезала кожа.
— Да нет, ты замечательно звучишь, — продолжал он, — я соскучился.
— А откуда ты звонишь? — Я заткнула одно ухо. — Где это так орет музыка?
— В «Магдалене».
— А почему ты не в «Мирабель»?
— Да как-то занесло сюда. А потом, мне жутко захотелось услышать твой голос.
— А. — Я представила, как он стоит у старинного черного аппарата рядом с потрескавшейся цементной стеной. Краска оттенка соуса карри местами отслоилась; рядом с телефоном на ней нацарапаны номера и испанские граффити. Я представила себе длинный замызганный прилавок в кафе и шаткие деревянные стульчики. И тут послышался женский смех, пронзительный, как стрекотание бурундука.
— Как дела у Нины? — спросила я и чуть затаила дыхание.
— Отлично.
— Передай ей привет.
— Тебе привет от Фредди, — крикнул он в сторону. Затем, снова в трубку, сообщил: —Тебе от нее тоже привет. Мы зашли сюда перекусить.
— Помнится, вы с ней уже ужинали пару дней назад.
— Ага.
— И как все прошло?
— Нормально.
— Что заказывали?
— В смысле?
— Ну, что вы ели? Какие блюда заказали?
— Ой, ну ты же знаешь здешнее меню — сущий кошмар для вегетарианца, — простонал он, — но атмосфера здесь классная. Я ограничился рисом, а Нина слопала морское ушко, маринованное в текиле.
— Я бы заказала то же самое. — Теперь, полакомившись с Джексоном настоящей южной жареной форелью, я могла быть благосклонной к Сэму, который шиковал в захудалом мексиканском кафе.
— Мне показалось, что в рисе многовато кориандра, но все остальные заказали добавку.
— Все остальные?
— А я не сказал, что с нами ребята из морского музея? Человек семь, если не ошибаюсь.
— Похоже, у вас там весело. — Я зажмурила глаза.
— Да, с ними не соскучишься. Так как там твоя сестра?
— Поправляется. Ее перевели из реанимации на обычное ортопедическое отделение. Учится пользоваться ходунками.
— То есть почти порядок?
— Ну, в общем, да. Вот только с докторами кокетничает как скаженная.
— «Скаженная»?! — рассмеялся Сэм. — Это что, словечко южных панков?
— Не знаю.
Мы помолчали, и до меня доносились лишь помехи, похожие на шелест целлофана.
— Прошлый ночью я видел просто жуткий сон, — сказал он, — ты была с каким-то мужчиной.
— Я? — Я облокотилась на стол и затаила дыхание.
— Ага. И вы с ним трахались как сумасшедшие.
— Забавный сон.
— И такой реальный.
— Да уж, судя по твоему описанию.
— Но я же знаю: этого не было.
— Чего не было?
— Ну, ты ни с кем не спала.
— А ты?
— Между мной и Ниной ничего не происходит, если это тебя беспокоит.
— Меня ничего не беспокоит, это тебе снятся какие-то странные сны. — Я стала постукивать ногтем по трубке. — А я тебе говорила про наш ужин с Джексоном Маннингом?
— Минуточку, это не тот ли парень, с которым вы были помолвлены?
— Ага.
— Но он же, кажется, женился?
— Уже развелся. Но мы просто поужинали. Как вы с Ниной и музейной компанией. Что плохого в обычном ужине?
— Ровным счетом ничего. — Его голос как-то изменился и звучал одновременно настороженно и заинтересованно.
— Мы ходили в доки и ели форель под соусом Бадди, слегка поджаренную, выловленную тем же утром в Кейни-Форк. Однако вкус был немного не тот, должно быть, повариха жарит кукурузу на сале.