— Давайте представим себе, что это правда.
«Она действительно очаровательна», — подумал Родней с нежностью, которая не предвещала ничего хорошего.
— Хорошо, — ответил он. — Но раньше скажите мне откровенно: вы хотите, чтобы я остался?
Он встретил ее взгляд и прочел в нем немую просьбу не спрашивать ее больше ни о чем.
После короткого молчания она сказала: «да» — и при этом слове сердце Роднея бурно забилось. Он почувствовал, что еще мгновение — и он потеряет голову. Сделав над собой усилие, он постарался подавить охватившее его волнение.
— Мне кажется, что я не должен был спрашивать вас об этом, — медленно сказал он.
— Но почему? — спросила Сильвия. — Пожалуйста, скажите, почему нет?
Хотя Родней отлично знал «почему нет», сказать ей это прямо он едва ли мог. Это можно было формулировать следующим образом: потому что, когда молодой человек задает девушке подобные вопросы, он знает, чего он хочет, он ведет серьезную игру, которая неизбежно приводит к браку, а я никакой игры не веду и вовсе не имею намерения жениться на вас, просто хочу немного развлечься.
Его внезапно охватило какое-то внутреннее недовольство — обстоятельствами, но не самим собой.
— Ах, я сам не знаю, почему! — ответил он, улыбаясь Сильвии.
Подали прекрасно приготовленный чай, к которому они не притронулись.
— Поедемте кататься, — предложил Родней. — Мой автомобиль здесь поблизости.
Она сразу же — по мнению Роднея, слишком быстро — согласилась. А между тем, у ее матери был вполне аристократический вид.
— По направлению к лесу? — спросил он. — Куда хотите?
Он очень остро почувствовал ее близость — духи напоминали очень свежее благоухание каких-то цветов.
— Хотите научиться управлять автомобилем? — спросил он и подвинулся, чтобы дать ей место около себя.
Она вся зарделась, и, когда он обвил ее рукой, чтобы помочь ей, то почувствовал, как сильно бьется ее сердце.
Никогда в жизни ни одна женщина не возбуждала в нем такой горячей нежности, как Сильвия.
«Эш сошел бы с ума», — с горечью подумал Родней, не сводя глаз со склоненной головки девушки и любуясь ее белой и нежной, как у ребенка, шеей.
— Почему вы жили у женщины, которую зовут Фернанда? — совершенно неожиданно для Сильвии спросил он. Для Роднея этот вопрос логически вытекал из целого ряда предположений и мыслей. Его раздражало и удивляло воспитание, которое она получила.
— Я люблю Фернанду, — рассеянно ответила Сильвия, увлеченная новым занятием и внимательно глядя на дорогу.
— Но, милое дитя, она… женщина со слишком широкой известностью и с весьма сомнительной репутацией.
— Она прелесть! — также рассеянно возразила Сильвия. — Я буду жить у нее, когда мы поедем в следующем месяце в Париж.
— Но ведь вы не должны этого делать! — резко заметил Родней.
Сильвия рассмеялась.
— Вы говорите глупости. Как будто это касается вас!..
В первый раз в ее голосе появились решительные нотки, и, неизвестно почему, это проявление уверенности в себе еще больше рассердило Роднея и усилило его дурное настроение.
— Возможно, что нет, — возразил он. — Я просто считаю, что общество женщины с такой репутацией, как у Фернанды, совершенно не подходит для молодой девушки.
Сильвия резко остановила автомобиль.
— А я не могу находиться в обществе тех, кто оскорбляет моих друзей! — медленно сказала она, открывая дверцу.
С этими словами — прежде чем Родней успел двинуться — она позвала такси и уехала.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Мне кажется, дело начато отлично, — самодовольно сказал Маркус, зажигая папиросу. — С твоей стороны это был прямо гениальный ход. А что, Сэнриль в действительности будет петь?
— Или кто-нибудь другой, не все ли равно… — лениво протянула Додо, улыбаясь ему.
— Как ты считаешь — у нас есть надежда?
— Есть, но очень слабая.
— Почему?
— Дело гораздо сложнее, чем я думала. Дилен сказал мне, что лорд Рентон — Эшли умирает медленной смертью и что он лелеет ту же мечту, что и мы. Но только он хочет, чтобы его брат сделал блестящую партию и получил, вместе с женой, поместья, титул и тому подобное.
Она томно подняла свою прекрасную голову.
— Маркус, я немного обеспокоена. Мне кажется, что я видела сегодня в казино Полгрэйва.
— Очень скверно, если это окажется правдой. Он может испортить нам все дело, если ему покажется, что наш план хоть немного затрагивает его интересы. Он, вероятно, мстителен и любит театральные эффекты.
— Ты думаешь, он может встретиться с Рентоном и насплетничать ему о нас? Тогда, пожалуй, лучше, что Рентон уезжает.
— Я не знаю, что лучше. Дело в том, что будет несравненно хуже, если они встретятся в Лондоне, где нас не будет. А впрочем, на это очень мало шансов, — заметил Маркус весело. — Ну, а если бы это случилось — тогда кончено все.
У себя в комнате Сильвия опустилась на колени около окна. Внизу, в саду, легкий ветерок играл цветущими кустами сирени и ярко-золотистой мимозой, переливавшимися и сверкавшими всеми цветами радуги в лучах заходящего солнца. Море разостлало свою бесконечную гладь.
Вся эта почти невероятная красота заставила сердце Сильвии сжаться от боли: ей казалось, что природа издевается над ее огорчением, над тем, что ее обидели. В душе кипел гнев, который иногда заглушался более сильным чувством — любовью к Фернанде.
Тысячи милых и нежных воспоминаний о ней вереницей проносились в памяти Сильвии: Фернанда с ней, когда она была еще совсем крошкой, целые долгие дни в лесу… Какие это были дивные дни!.. Фернанда ласково убаюкивает ее, напевая колыбельную песенку… Только год назад Фернанда рассказала ей, что хотела удочерить ее… Фернанда умела создать вокруг себя обстановку, полную неуловимого очарования…
А Родней говорил о ней в таком оскорбительном тоне, как о каком-то ничтожестве.
Гнев с новой силой охватил Сильвию. О, если б у нее была возможность обидеть его так же, как он ее!..
Во всяком случае, она постарается избежать встречи с ним, если он придет к ним сегодня вечером; она поедет кататься верхом с Монти; кстати, он приехал в Монте-Карло час назад, тотчас же позвонил Сильвии и предложил ей верховую прогулку.
Отличная мысль. Она уедет с Монти, как только Родней появится. Она поднялась и, подойдя к телефону, назвала номер Монти.
— Алло! — раздался его грубоватый, резкий голос.
— Говорит Сильвия…
Голос Монти сильно изменился.
