увлечения. Кастан отвел ее обратно к столику, и Валери, покраснев, порылась в сумочке и протянула ему бумажку в пять долларов; она почувствовала огромное облегчение, когда Кастан с благодарностью взял деньги. Он, со своей стороны, счел ее полнейшей дурой и находил, что чем скорее расстанется со своими драгоценностями особа, дающая за один танец бумажку в пять долларов, тем лучше.

Он направил к ней двоюродного брата Мигуэля, посоветовав тому пригласить ее на танец, и с удовлетворением отметил, что Валери дала согласие. Кастан не любил Мигуэля и от всей души надеялся, что когда обнаружится пропажа жемчуга, подозрение падет на последнего. Он следил все время за Валери и, увидев, что она направилась к выходу, выскользнул на лестницу и стал поджидать ее. Услыхав ее шаги, он подошел к ней и поклонился.

— Еще один, последний танец, сеньорита. — Валери колебалась мгновение, но все же согласилась.

Она отпрянула, когда он открыл дверь в коридор, ведущий из кафе.

— Дорога в сад, — улыбнулся он.

И Валери позволила увести себя в бархатную темноту ночи. Звуки музыки доносились до них то громче, то тише, по мере того, как отворялась или затворялась дверь. Та часть сада, в которой они находились, была погружена во тьму. Внезапно Кастан наклонился и поцеловал Валери. Он прижал ее к себе с такой силой, что она не могла вырваться, но свободной рукой ударила его по лицу. Кастан рассмеялся. Его трудно было испугать пощечиной, и он ничего не имел против нескольких царапин, только бы Валери не кричала.

Ему было очень нелегко, так как для того, чтобы взять жемчуг, нужно было освободить руку, а между тем одной рукой он закрывал рот Валери, а другой прижимал ее к себе.

Он решил выпустить ее на мгновение и схватил жемчуг. Зажав ожерелье в горячей потной руке, Кастан немедленно сунул его в карман.

Теперь следовало подумать о бегстве. Когда он отошел, Валери снова ударила его по лицу. Но Кастан был уверен в том, что она не станет его преследовать. У него было одно желание — спрятать куда-нибудь жемчуг и вернуться незаметно обратно в кафе. В случае, если бы Валери обвинила его в краже, он мог бы спокойно отрицать вину. Нет никаких доказательств, и было ясно, что станет думать Гонесс об английской девушке, согласившейся танцевать в его кафе. Но часто неожиданность нарушает все планы. Кастан не имел представления об англичанках. Он никогда не слыхал о занятиях спортом.

Валери лишь год тому назад окончила школу. В Париже она упражнялась в игре в теннис и хоккей, а несколько месяцев тому назад занималась в имении плаванием, греблей и стрельбой в цель. Она пошла за Кастаном, схватила его руку и сказала спокойно:

— Отдайте жемчуг!

Кастан оглянулся кругом и ударил ее, но Валери не закричала. Ее охватила холодная ярость, она не почувствовала боли. Ничто не имело теперь значения, кроме желания получить обратно свой жемчуг, который Хюго подарил ей незадолго до смерти.

Она думала не о ценности его, хотя каждая жемчужина была редкостью, а только о том, что это был подарок Хюго.

Кастан попытался вырваться, но Валери начала бить его по смутно белевшему в темноте лицу.

Тогда он пришел в бешенство и больно ударил ее. Она вскрикнула, и в эту минуту Робин Вейн, медленно подъезжавший к кафе, увидел их борьбу. Он спрыгнул с лошади и бросился на Кастана. Валери хотела предупредить Робина, так как заметила в руках Кастана нож, но от ужаса не могла произнести ни слова. Кастан нанес сильный удар, и Робин упал на землю, издав глухой стон.

Ударив, Кастан отскочил от Робина. Он колебался в течение секунды, а затем бесшумно исчез во тьме ночи. Робин, корчась от боли, лежал на земле, а лошадь его, почуяв запах крови, заржала.

Валери стала на колени возле Робина. Она увидела, что одну руку он прижимает к боку, и с ужасом заметила нож, вонзенный в тело.

— Лежите спокойно, — прошептала она взволнованно и повторила эти слова по-французски.

— Вытащите нож, — простонал Робин. — Тащите смело!

Английская речь и тон, которым он произнес слово «смело», вернули ей бодрость. Она поборола страх и, взяв в руки гладкую рукоятку ножа, ловко и решительно выдернула его из раны и бросила на землю.

— Что делать дальше? — спросила она у Робина, испытывая мучительное волнение.

— Остановите кровь, — отвечал Робин еле слышно. — Достаньте носовой платок, сверните его комочком и положите на рану… — голос его замирал. Он был близок к обмороку. — Позовите на помощь…

Валери крикнула, но музыка заглушила зов. Девушка стала кричать еще громче. Робин лишился чувств, и она осталась стоять, прижимая одной рукой его голову к своим коленям, а другой — носовой платок к ране. Ее пальцы вскоре стали мокрыми, так как кровь непрерывно продолжала течь.

— Помогите, помогите! — кричала она отчаянно.

Гонессу, задремавшему было в кафе, почудился крик. Он различил английские слова и поспешил по коридору в сад.

Валери увидела его и воскликнула с отчаянием в голосе:

— Он умирает!.. Его убили!

Гонесс позвал, и двое мужчин прибежали из гостиницы. Валери ничего не поняла из их разговора, но спустя короткое время Робина перенесли в отель, где он пришел в себя и открыл глаза.

Маленький смуглый человек с огромными усами поспешно вошел в комнату, ловко перевязал больного и ушел, после чего Гонесс сказал Валери:

— Рана его находится — как бы это объяснить? — между двумя костями, — он дотронулся до своих ребер, — и очень болезненна. Но сеньор доктор, известный своей ученостью, заявил, что он не умрет.

«Сеньор доктор» вернулся обратно и дал Робину какое-то питье, вероятно, снотворное, так как тот немедленно уснул глубоким сном.

Гонесс спросил, устремив умные маленькие глаза на Валери:

— Кто это сделал, сеньорита?

Валери снова вспомнила о своем жемчуге и рассказала Гонессу о краже. Она объяснила, что украл его Кастан, но при упоминании о танцах подвижное лицо Гонесса изменило выражение, и он только улыбнулся в ответ.

— Этот человек украл мой жемчуг, — повторила она.

— А, между тем, он утверждает, что вы подарили ему ожерелье.

— Это глупая ложь. И этот же самый человек ранил англичанина.

— Да, но я не понимаю причины его поступка, — и снова Гонесс улыбнулся, разводя руками с видом полнейшего недоумения.

Валери с трудом сдерживала слезы. У нее было чувство человека, наткнувшегося на неожиданное препятствие. Причина перемены в поведении Гонесса ускользала от ее понимания.

Вначале он был вежлив, услужлив и предупредителен, но внезапно изменил тон. И теперь стоял, куря сигару и насмешливо, словно с издевкой, улыбаясь.

Валери, сама не понимая почему, сильно покраснела, повернулась и пошла в комнаты, которые занимала со своей теткой. Гонесс же вернулся в кафе и, окинув взглядом толпу, увидел Кастана, Мигуэля и многих других молодых людей.

— Красотка моя, — обратился он к Кориде, — может быть, вы обратили внимание на англичанку, посетившую кафе?

— О, конечно. Ее заметили все. Она танцевала с Кастаном, Мигуэлем и еще одним рудокопом.

— С кем? — тотчас же спросил Гонесс.

Корида надеялась услышать этот вопрос.