Приехавших русских молодых людей все потрясало.
Здесь не было постоянной армии, и мундиры, составлявшие главную краску петербургской улицы, здесь крайне редки. Можно зайти в кафе и увидеть там самого президента кантона. Правда, заметить его непросто, ибо он сидит там, как простой смертный, и терпеливо ждет неторопливых женевских официантов. И при нем никакой казачьей охраны! Здесь нет цензуры и не борются ни с какими идеями. Но при этом почему-то не было революции, которые в 1848 году потрясли европейские страны с великими армиями и великой бюрократией.
А каких людей могли увидеть наши нигилисты в тот год на Женевской набережной!
Сейчас 1867-й год, и в Женеве заседает конгресс Лиги мира и свободы. Все европейские либералы собрались в Женеву — обсудить, как предотвратить войны в Европе. Правда, после всех их пылких речей и умных резолюций война начнется и весьма скоро — кровавая война между Францией и Пруссией. Но сейчас по обеим сторонам женевской улицы стоит толпа. Она ждет Председателя конгресса.
И вот он едет — в открытой коляске — кумир либеральной Европы Джузеппе Гарибальди. Он необычайно живописен — в красной рубахе и мексиканском пончо. И, стоя в коляске, он машет шляпой рукоплещущей толпе. Ему страстно аплодирует стоящая в толпе молодая женщина. Это Аня — жена писателя Достоевского. У них свадебное путешествие. Это путешествие было для писателя и бегством от кредиторов, которые уже подали ко взысканию его векселя. На дорогу Достоевский взял деньги у издателя под задуманный роман «Идиот».
И в этом долгом четырехлетнем путешествии простоватая, невинная девушка познавала и опьяняющее «карамазовское сладострастие», и эпилептические припадки гения, и несчастную страсть к игре... Ее Феде случалось проигрывать не только все их деньги, но даже свой костюм и ее платья. И они сидели без копейки, дожидаясь помощи из России от издателя... Все выдержала Аня!
И уходя в очередной раз проигрывать, он спрашивал ее согласие.
Она знает: отказывать бесполезно. Он одержим. «Я сказала, что на все согласна, — писала она в дневнике. — Он это согласие должен ценить, что я никогда ни о чем не спорю, а всегда стараюсь как можно скорее согласиться, чтобы не было ссоры».
И все эти четыре года его главными собеседниками были «Записные книжки» (где вел он свой главный разговор —
«Вечером мы говорили о Евангелии и Христе, говорили долго, — писала она. — Ночью, когда он пришел прощаться, то много и нежно меня целовал, сказал: 'Я жить без тебя не могу — как мы срослись, Аня, и ножом не разрежешь...' А потом, в постели, он сказал: 'Вот для таких, как ты, и приходил Христос'».
И все путешествие проходит в сопровождении его постоянных эпилептических припадков, которые Достоевский заботливо описывает в Записной книжке: «За полчаса до припадка принял оріі Ьеnzоеdi 40 капель с водою. Во время полного беспамятства, т. е. уже встав с полу, сидел и набивал папиросы, и по счету набил их 4, но не аккуратно, почувствовал сильную головную боль, но долго не мог понять, что со мною.'
Привыкнуть к этой болезни невозможно — так ужасны припадки. Он может умереть в считанные минуты, в судорогах и что самое страшное для него — в беспамятстве. И вот под этим дамокловым мечом он трудится, и при этом не теряет юмора.
Как он скажет Ане: «Когда мы съедем, они (хозяйки пансиона — Э.Р.) начнут рассказывать: 'Ах, у нас жили русские, такая молодая, интересная особа, всегда такая веселая... и старый идиот. Он был таксй злой, что ночью падал с постели, и делал это назло!'». Так осенью 1867 года они добрались до Женевы.
И сейчас Достоевский, совершенно неизвестный в Европе, работает над «Идиотом» в их маленькой комнатке в дешевом пансионе, а «голубчик Аня» (как он ее называет), чтоб ему не мешать, прогуливается по улицам.
Но вслед за «Идиотом» писателю суждено будет начать новый роман, сюжет которого продиктует ему еще один русский, который также посетит Женеву.
Пройдет всего полтора года, и вот на этой набережной, в той же Женеве, появится предтеча будущей кровавой русской революции, герой следующего знаменитого романа Достоевского — Сергей Геннадьевич Нечаев.
ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ РУССКОГО ДЬЯВОЛА
Достоевский изобразит Нечаева в романе «Бесы» под именем Верховеннского. Но подлинный Нечаев был так же похож на этот литературный персонаж, как сам дьявол на жалкого бесенка.
Сергей Нечаев, молодой человек маленького росточка, с заурядным круглым крестьянским лицом, обладал удивительным взглядом. Как рассказывала его современница (родственница Герцена) — до смерти она не могла забыть этот подчиняющий, хватающий в тиски, гипнотический взгляд Нечаева. Описания нечаевского взгляда очень напоминают описания взгляда... Григория Распутина! Когда Нечаева посадят в тюрьму, в камеру Петропавловской крепости придет к нему сам шеф жандармов, глава Третьего отделения А. Потапов. Придет унижать, требовать, чтобы Нечаев стал стукачом. И Нечаев ответит пощечиной. И под взглядом Нечаева шеф жандармов с побитым лицом встанет перед ним на колени! Потом Потапов уйдет. Опомнится. Будет мстить. Но тогда встал на колени — такая сила была в этом человеке.
Нечаев создал о себе множество легенд. На самом деле он был сыном мещанина, работавшего слугой в трактирах. Эта профессия сослужила его отцу дурную службу. «Новейшие господа» — разбогатевшие промышленники из текстильной русской столицы Иваново (где он тогда работал) — часто звали его сервировать столы на свадьбах детей, на семейных торжествах и очень хорошо платили. Легкие деньги и постоянная выпивка на свадьбах сделали отца Нечаева горьким пьяницей.
В Москву Сергей Нечаев приехал поступать в университет. Но что-то заставило его изменить решение. Он переезжает в Петербург и сдает экзамен на народного учителя. Этот атеист и ненавистник религии начинает преподавать в приходском училище Закон Божий.
В университет он поступает вольнослушателем. И с первого появления в университете он заговорил о неизбежности революции. Оказывается, только ей мечтает служить молодой преподаватель Закона Божьего. Худенький, нервный, сгрызающий свои ногти, маленький юноша появляется на всех студенческих сходках. Как и все молодые радикалы, он помешан на герое Чернышевского Рахметове. Нечаев не имеет никакого имущества, ночует на квартирах знакомых, и часто на полу... «У каждого из нас что-то было, у него — ничего. У него была одна мысль, одна страсть — Революция», — рассказывала одна из его последовательниц. И эта страсть сопровождается болезненной ненавистью к существующей жизни.
Уже тогда он провозглашает право революционера действовать любыми средствами, главные из которых шантаж, убийство, ложь и постоянная провокация. Все, что не так давно говорил быстро сошедший с ума в заключении Ишутин, повторяет теперь Нечаев. Он принимает у Ишутина эстафету русского якобинства.
«Правительство в борьбе с революционерами не брезгует ничем и, главное, иезуитскими методами провокаций, а что же мы? Именно
У Нечаева — бешеная энергия и страшноватая харизма. С самого начала до самого конца он будет окружен сподвижниками, готовыми беззаветно служить ему. Причем среди них были истинные лидеры и интеллектуалы.
В 1868 году произошла его встреча со знаменитым радикалом - молодым литератором Ткачевым ...Сын богатого помещика, великолепно образованный, последователь Бланки и Маккиавели, уже успевший отсидеть в царских тюрьмах, Ткачев страстно мечтал о революции, которая истребит его собственное сословие. Этот небольшого роста застенчивый молодой человек, тоненький, очаровательно смущающийся, с вечно улыбающимся личиком был очень похож на хорошенькую девушку («красная девица», «милая барышня» — так его звали друзья).
