– Ч-ш-шетыре? – Черная подняла голову, уставившись на Аякчан затянутым мутным бельмом единственным глазом. – И правда, много. А у тс-себя сколько было, когда ты тут правила, – один?

Пол заколебался, словно лодка-долбленка на речной волне. Очертания четырех тронов поплыли, изламываясь… Их потянуло вверх, растянуло вширь и тут же сплющило. Послышался скрежет ломающегося льда, и вихрь мелких секущих осколков пронесся над головами ребят. Будто смятые великанской ладонью, черные и белые троны лепились друг к другу, скатались в ком и тут же взвились ввысь… Мгновение, и, вырастая под самый потолок, в зале воздвигся громадный трон. Черно-белый. Полосатый. Кошмар!

– А я-то думал, она задницу расширит, – разочарованно сказал Хакмар, задирая голову, чтоб разглядеть сидящую на самой верхушке трона Черную.

– Молчш-шать, мальчиш-шка! – завизжала-зашипела нижняя албасы. – Теперь это мой трон! А скоро весь Средний мир будет мой! Людишки – мои! И даже местные духи – тоже мои! Я стану здесь править! А вас всех, чуть что…

– Веником? – спросил Донгар.

– Почему веником? – опешила подпрыгивающая на троне нижняя албасы.

– Не знаю, – Донгар смутился. – Просто показалось… Как навеяло откуда-то, – словно извиняясь перед Черной, развел руками шаман.

– А вот я тебя сейчас сож-шру, мальчишка, поглядим, ч-што тебе тогда навеет! – завизжала Черная. Вывалившийся из ее пасти язык, похожий на шмат сырого мяса, начал удлиняться, удлиняться, скользя по черно-белому боку высоченного трона, как омерзительная алая змея… метнулся к ногам черного шамана…

– Съесть-то ты съешь, да кто ж тебе даст! – несколько даже снисходительно фыркнула Аякчан и всеми десятью когтями впилась в этот пульсирующий язык.

Черная завизжала так, как еще не орала до этого, и судорожно втянула язык обратно. Вцепившаяся в него Аякчан в мгновение ока вознеслась на высоту гигантского ледяного трона – и изо всех сил залепила Черной кулаком в единственный глаз!

Белесая пелена на нем лопнула, обрызгав все окрест вонючим гноем. Лед под каплями гноя задымился и вскипел. Аякчан закричала, закрывая обожженное лицо, и снова слепо ударила. Ее кулак врезался в спинку трона – ломаные трещины побежали по льду, щетинясь острыми краями разлома. Громадный кусок черно-белого льда откололся и с грохотом рухнул.

Черная завизжала. Туго закрученный вихрь вознес ее в воздух.

Лицо Аякчан отчаянно, до слез жгло, девочка чувствовала, как облезает кожа! На кого ж она похожа-то будет!

– Да я тебе сейчас этот глаз на корпус натяну! – в дикой ярости заорала Аякчан.

– Это такая специальная казнь для одноглазых албасы? – внизу поинтересовался Хакмар – гулкое эхо разнесло его слова по всему залу.

Но Аякчан было не до него. Без Огня ей не взлететь, и тучек тут тоже нет! Трескучий Огненный шар просвистел у самого ее плеча. Скорее почувствовав, чем заметив его приближение, Аякчан метнулась под прикрытие высокой спинки трона. Повисла, всадив в лед когти. Туго скатанный клубок Голубого огня врезался в сиденье, разбрызгивая кипящую воду и мелкие ледяные осколки. Трон зашатался, трещины расползались все шире.

– Ты зачем мое имущество портишь? – завопила Черная на стоящую внизу Синяптук. – Сюда бей, тут она! – словно громадная ворона, она зависла над макушкой Аякчан.

Мелкой побежкой Синяптук рванула в обход трона – пальцы ее были окутаны голубым сиянием нарождающегося Огненного шара. Что-то бормоча, Донгар ринулся ей наперерез. Стоящая на крутящемся вихре Черная захохотала:

– Твои духи не услышат тебя, шаман, слишком много вокруг Огня! Здесь моя власть!

Донгар замолчал. Набычился. И на полной скорости врезался бегущей ему навстречу жрице головой в живот. Синяптук коротко хакнула – ее отшвырнуло к подножию трона, и она замерла без движения. Огненный шар сорвался с ее пальцев и беспорядочно заметался по тронному залу – будто разыскивая выход!

«Почему, если вокруг много Огня, это дает власть черной женщине?» – мелькнуло в голове у Аякчан. Ведь это же она, Аякчан, на самом деле албасы Голубого огня, значит, должна быть ее власть! Едва не подпалив Аякчан ее меховые штаны, потерявшийся Огненный шар пронесся мимо – Аякчан зашипела, уставившись ему вслед злобным взглядом. Шар затормозил в воздухе, как разогнавшийся пес, когда он, упираясь всеми четырьмя лапами, катится по снегу… и ринулся прямо на Черную!

– В-я-я-у! – с перепуганным воплем Черная вильнула в сторону – теперь шар с каким-то осмысленным упорством гонялся за ней.

«Это я сделала?» – Вспарывая лед когтями, Аякчан заскользила вниз – сеть новых трещин располосовала трон. Послышался скрип – черно-белая громада качалась. Посыпавшиеся здоровенные обломки заставили мальчишек отскочить.

Босые ноги Аякчан стукнулись о ледяной пол. Задрав голову, чтобы видеть мечущихся под потолком шар и Черную, Аякчан побежала следом.

«В угол! Загоняй ее в угол!» – мысленно приказала она шару. Клубок Огня вспыхнул – раздался треск. Сверкающий шар ощетинился лучами, как еж. Черная попыталась прошмыгнуть мимо – едва не пропоров ее насквозь, нестерпимо переливающиеся Огнем лучи выметнулись ей навстречу.

Черная отпрянула назад и сама ринулась к стене. Спиной врезалась в лед… Зал содрогнулся. На гладкой ледяной поверхности зияло здоровенное звездчатое отверстие – Черная исчезла. Шипя, шар метнулся за ней. Вопя еще злобнее, Аякчан ударилась о стену всем телом – и исчезла в таком же звездчатом отверстии.

Навстречу ей ринулся сплошной поток Голубого пламени. С испуганным писком девочка нырнула обратно в дыру. Пламя врезалось в стену зала, затрещало – подплавленная стена потекла ручьями. Пламя опало… Аякчан завопила снова. Перекрывая коридор, перед ней стояли дворцовые жрицы. Толстые и худые, старые и совсем юные – и у каждой было такое же безучастное, неподвижное лицо, как у Синяптук! А на щеках красовались взбухшие ярко-красные пятна ожогов!

Зависнув в воздухе над жрицами, заходилась хохотом Черная.

В один шаг, будто по команде, жрицы шагнули вперед. Одним слитным движением подняли руки – и Огонь вскипел у них на ладонях.

– Она подчинила жриц! – с воплем Аякчан ринулась обратно. Зал содрогнулся снова…

Пробоины изрешетили стены. Ворвавшееся внутрь Пламя волной разбежалось по полу – и сквозь пробоины в зал вступили вооруженные стражники.

– И стражников тоже! – крикнул в ответ Донгар, уворачиваясь от просвистевшего над плечом копья и отступая к искореженному ледяному трону.

Чья-то рука ухватила Аякчан за волосы, и на плечах у нее повисла неожиданная тяжесть. Девочка пошатнулась и упала на колени. Отправленный ею на порку щуплый Храмовый десятник тоже едва не свалился, слишком большой шлем сполз ему на глаза, но девчонку он не отпустил. Его губы растянулись в радостной ухмылке.

– Меня никто не подчинял! – скаля мелкие крысиные зубы, выдохнул он. – Я тебя, тварь, спиной почуял!

Меч десятника взлетел над головой девочки… Второй клинок метнулся ему навстречу.

– Хоть подкорочу твои проклятые волосы! – Меч Хакмара полоснул по зажатым в руке десятника волосам Аякчан. Девочка мотнула изрядно укоротившейся гривой, почувствовала, что свободна, и распластавшись по льду, откатилась в сторону. Десятки мечей ударили ей вслед, откалывая куски льда от пола. Перед ее носом промелькнули стоптанные торбоза, над головой с шелестом прошло древко копья. Донгар с подобранным копьем в руках закружился над ней. От короткого толчка древком в живот щуплого унесло обратно к стене. Вертя вокруг себя мечом, Хакмар ринулся сквозь строй стражников. Те шарахнулись от свистящего стального вихря – и тут же сомкнулись, сжимая вокруг троицы ребят кольцо ощетинившихся копий. Мальчишки встали спина к спине, прикрывая Аякчан.

Девочка поднялась на дрожащие ноги. Сквозь выбитые в стенах проломы в зал медленно вступали жрицы. И так же медленно и торжественно вплыла стоящая на вихре Черная. Ее злорадный хохот наполнил