Гавин замер лицом к двум Стражам, держа меч наизготовку. Сквозь щели сарая лился солнечный свет, искрились пыль и частицы соломы, поднятые в воздух сражающимися. Гавин медленно попятился, ступая по земляному полу, прямо по солнечным бликам. Воздух, касавшийся кожи, казался горячим. По вискам стекал пот, но когда два Стража атаковали его, хватка не ослабла.

Того, что был спереди, звали Слит. Это был ловкий длиннорукий мужчина с рублеными чертами лица. В неровном свете его лицо напоминало одну из незавершенных работ, что можно найти в мастерской скульптора: длинные тени поперек глаз, раздвоенный подбородок, кривой нос, когда-то сломанный и не Исцеленный. Слит носил длинные волосы и черные бакенбарды.

Хаттори была очень рада, когда ее Страж наконец-то прибыл в Дорлан. Она потеряла его у Колодцев Дюмай, и его история была из тех, о которых поют барды и менестрели. Слит пролежал несколько часов раненым, прежде чем в полузабытьи смог ухватить поводья своего коня и втащить себя в седло. Преданное животное везло его, едва живого, несколько часов, пока они не добрались до близлежащей деревни. Ее жители сперва намеревались выдать Слита местной шайке бандитов – их главарь незадолго до этого навестил деревню и обещал никого не трогать, если жители найдут и выдадут им любого, кто участвовал в битве, состоявшейся неподалеку. Однако дочь местного мэра отстояла жизнь Слита, убедив жителей, что за ранеными Стражами могут охотиться только Приспешники Темного. Жители деревни решили спрятать Слита, и девушка ухаживала за ним, пока он не поправился.

Слиту пришлось сбежать, как только он достаточно окреп, чтобы ехать верхом: дочка мэра, кажется, в самом деле в него влюбилась. Среди Отроков ходили слухи, что одной из причин побега Слита было то, что он и сам начал испытывать к девчонке симпатию. Большинство Стражей были не настолько глупы, чтобы привязываться к кому-либо. Слит ушел ночью, когда девушка и ее семья уже уснули, но в знак благодарности за милосердие жителей он нашел тех бандитов и сделал так, чтобы они больше никогда не побеспокоили деревню.

Подобные истории были основой для сказаний и легенд – по крайней мере, среди нормальных, простых людей. Для Стражей история Слита была почти обычной. Люди, подобные ему, притягивают к себе легенды, как обычные люди – блох. На самом деле, Слит не хотел распространяться о том, что с ним приключилось, но сдался под напором Отроков. Он вел себя так, будто то, что он выжил, было недостойной внимания ерундой. Он был Стражем. Выжить вопреки обстоятельствам, проскакать в беспамятстве мили по голой степи, с едва затянувшимися ранами расправиться с бандой разбойников – все это в порядке вещей, если ты Страж.

Гавин уважал их. Даже тех, кого убил. Особенно тех, кого убил. Это были люди особого сорта, проявлявшие такую преданность, такую бдительность. Такое смирение. В то время как Айз Седай дергали мир за ниточки, и чудовища вроде ал’Тора получали всю славу, такие люди, как Слит, изо дня в день незаметно делали героическую работу. Без славы и признания. Если их и вспоминали, то лишь как приложение к Айз Седай. Или их вспоминали другие Стражи – своих не забывают.

Слит атаковал, меч устремился вперед в прямом уколе, выполненном с максимальной скоростью. «Гадюка Высовывает Язык», смелый удар, был эффективнее из-за того, что Слит работал в паре с тощим невысоким мужчиной, что обходил Гавина слева. Марлеш был одним из двух Стражей в Дорлане – и его прибытие было куда менее драматичным, чем у Слита. Марлеш сопровождал основную группу из одиннадцати Айз Седай, которым удалось спастись у Колодцев Дюмай, и оставался с ними все время. Его собственная Айз Седай, хорошенькая молодая доманийка из Зеленой Айя по имени Вэша, с ленцой наблюдала за тренировкой от стены сарая.

Гавин встретил «Гадюку» «Котом, Танцующим на Стене», одним взмахом отбив удар в сторону и атаковав ноги. Он и не пытался достать Марлеша, это было защитное движение, призванное дать ему возможность следить за обоими противниками. Марлеш попробовал «Ласку Леопарда», но Гавин скользнул в «Объятия Воздуха», аккуратно отбив его удар в сторону и ожидая атаки Слита, который из двоих был наиболее опасен. Слит, мягко ступая, отвел свой меч в сторону, как только уткнулся спиной в большой стог сена в задней части душного сарая.

Гавин перешел в «Кота На Горячем Песке», когда Марлеш попытался провести «Колибри Целует Медвяную Розу». «Колибри» был не слишком подходящим приемом для подобной атаки, он редко был полезен против обороняющегося, но Марлешу, очевидно, надоело, что Гавин отражает каждый его удар. Он становился нетерпеливым. Гавин мог бы использовать это. И он использует.

Слит атаковал снова. Гавину пришлось уйти в защиту, так как Стражи насели вдвоем. Гавин немедленно перешел к «Яблоневому Цвету На Ветру». Его меч сверкнул трижды, заставив Марлеша отшатнуться с широко раскрытыми глазами. Марлеш выругался, бросившись вперед, но Гавин поднял меч и плавно перешел из предыдущей стойки к «Стряхивая Росу с Ветки». Он шагнул вперед в серии из шести резких ударов, по три на каждого противника, опрокинув Марлеша на землю – тот вступил в бой слишком быстро – и, дважды отбросив меч Слита в сторону, завершил прием, приставив свой клинок к горлу мужчины.

Оба Стража потрясенно смотрели на Гавина. У них была такая же реакция, когда он победил их в прошлый раз, и в позапрошлый тоже. Слит носил меч со знаком цапли на клинке и был почти легендой в Башне из-за своего мастерства. Поговаривали, что ему удалось выиграть у Лана Мандрагорана две схватки из семи, еще в то время, когда Мандрагоран участвовал в тренировочных боях с другими Стражами. Марлеш был не так знаменит, как его напарник, но он был искусный и вполне обученный Страж – вовсе не легкий противник.

Но Гавин победил. Снова. Когда он сражался, все казалось таким простым. Мир сжимался – как ягоды, из которых давят сок – во что-то поменьше и попроще, что можно разглядеть вблизи. Все, чего хотел Гавин – защищать Илэйн. Он хотел стоять на страже Андора. Возможно, научиться быть чуточку больше похожим на Галада.

Почему жизнь не может быть такой же простой, как поединок на мечах? Противники ясны и находятся прямо перед тобой. Награда очевидна: жизнь. Когда люди сражаются, между ними образуется связь. Обмениваясь ударами, они становятся побратимами.

Гавин убрал клинок и отступил назад, вкладывая меч в ножны. Он протянул руку Марлешу, и тот принял ее, тряхнув головой, как только поднялся.

– Ты поразителен, Гавин Траканд. Когда ты двигаешься, ты словно создан из света, цвета и тени. Против тебя я чувствую себя младенцем, взявшим в руки палку.

Слит не сказал ничего, вложив свой меч в ножны, но кивнул головой Гавину в знак уважения – так же, как и последние два раза, когда они сражались. Он был немногословный человек. Гавин ценил это.

В углу сарая стоял бочонок с водой, и, как только мужчины приблизились к нему, Корбет, один из Отроков, торопливо наполнил ковш и передал его Гавину. Гавин отдал его Слиту. Старший Страж снова кивнул и сделал глоток, а Марлеш взял кубок с пыльного подоконника и зачерпнул себе воды.

– Я говорю, Траканд, – продолжил невысокий Страж, – неплохо бы найти тебе клинок с какими-нибудь цаплями. Никто не должен сталкиваться с тобой, не зная, во что ввязался!

– Я не мастер клинка, – тихо сказал Гавин, забрав у кривоносого Слита ковш и сделав глоток воды. Вода была теплой и приятной на вкус. Это помогало избавиться от напряжения и почувствовать себя естественней.

– Ты убил Хаммара, не так ли? – спросил Марлеш.

Гавин заколебался. Та простота, что он чувствовал прежде, в бою, уже улетучивалась.

– Да.