явное преимущество. О Свет! Иногда она чувствовала себя так, будто пытается жонглировать живой и смазанной маслом щукой-серебрянкой.

Суан проверила расположение солнца за небом хозяина доков. Был поздний вечер.

– Рыбий потрох! – проворчала она. – Мне нужно идти, Лилейн.

Лилейн бросила на нее беглый взгляд.

– У тебя стирка, полагаю? Для этого твоего бандита-генерала?

– Он не бандит, – огрызнулась Суан и выругалась про себя. Она потеряет большую часть своего преимущества, если продолжит огрызаться на тех, кто считает себя выше нее.

Лилейн улыбнулась, ее глаза светились, будто она знала что-то особенное. Несносная женщина. Друзья они там или нет, но Суан уже наполовину решила стереть…

Нет.

– Извини, Лилейн, – выдавила из себя Суан. – Я едва не выхожу из себя, когда думаю о том, что этот мужчина требует от меня.

– Да, – сказала Лилейн, изогнув губы в улыбке. – Я обдумывала это, Суан. Амерлин, возможно, сносила запугивание Брином сестры, но я не буду это поддерживать. Ты теперь одна из моих помощниц.

«Одна из твоих помощниц?» – подумала Суан. - «Я думала, что буду поддерживать тебя до возвращения Эгвейн».

– Да, – Лилейн задумалась. – Я считаю, что пора положить конец твоей службе Брину. Я выплачу твой долг, Суан.

– Выплатишь мой долг? – переспросила Суан, чувствуя подступающую панику. – Разумно ли это? Не то, чтобы я возражала против освобождения от этого человека, но мое положение предоставляет мне весьма полезные возможности подслушивать его планы.

– Планы? – нахмурившись, спросила Лилейн.

Суан внутренне сжалась. Последнее, что она хотела, – это намекать на непорядочность Брина. Свет, этот мужчина настолько прямодушен, что рядом с ним Стражи с исполнением своих клятв выглядят жалко.

Ей следовало просто позволить Лилейн покончить с этим глупым прислуживанием, но от этой мысли у нее скрутило желудок. Брин уже был разочарован тем, что она нарушила свою клятву несколько месяцев назад. Ну, она не нарушала клятву, она просто отсрочила время ее исполнения. Но попробуй убедить в этом упрямого дурака!

Если сейчас она выберет простой путь, что тогда он подумает о ней? Он подумает, что он победил, что она показала свою неспособность держать слово. Она ни за что не позволит этому случиться.

Кроме того, она не собиралась позволить Лилейн стать своей освободительницей. Это всего лишь передало бы ее долг от Брина к Лилейн. Эта Айз Седай потребует его выплаты куда более изощренными способами; за каждую монету придется платить, и не только преданностью.

– Лилейн, – мягко сказала Суан. – Я ни в чем не подозреваю хорошего генерала. Но, как бы то ни было, он контролирует наши армии. Можем ли мы доверить ему делать то, что требуется, без какого-либо присмотра?

Лилейн фыркнула.

– Я не уверена, что хоть одному мужчине можно доверять, не руководя им.

– Я ненавижу стирать его белье, – сказала Суан. Действительно, ненавидела. Несмотря на то, что она не перестанет этого делать за все золото Тар Валона. – Но если долг требует от меня находиться рядом, держа ухо востро…

– Да, – сказала Лилейн, медленно кивая. – Да, я понимаю, ты права. Я не забуду твоей жертвы, Суан. Хорошо, ты свободна.

Лилейн развернулась, мельком взглянув на свою руку, будто тоскуя о чем-то. Возможно, о том дне, когда она в качестве Амерлин сможет подставить кольцо Великого Змея для поцелуя, прощаясь с другой сестрой. Свет, Эгвейн надо срочно возвращаться. Щука-серебрянка в масле! Проклятая щука-серебрянка в масле!

Суан отправилась к окраине лагеря Айз Седай. Армия Брина окружала этот лагерь большим кольцом, но она была на дальней от Брина стороне этого кольца. Чтобы дойти до шатра генерала, придется потратить добрых полчаса. К счастью, она нашла возницу, который грузил припасы для армии, доставленные через Врата. Невысокий седой мужчина немедленно согласился позволить ей доехать вместе с репой, хотя он выглядел озадаченным тем, что она не поехала на лошади, как подобало Айз Седай. Ну, было не так уж далеко, и поездка вместе с овощами была куда менее унизительной, чем тряска на лошади. Если Гарет Брин захочет пожаловаться на ее медлительность, то получит нагоняй. Точно получит!

Она устроилась сзади, напротив бугристого мешка с репой, свесив прикрытые коричневой юбкой ноги с телеги. Повозка поехала под небольшой уклон, и Суан могла рассмотреть лагерь Айз Седай с его белыми шатрами, напоминающий своей организацией город. Армия окружала его кольцом с шатрами меньшего размера, расположенными прямыми линиями, и уже вокруг них разрасталось кольцо тех, кто прибился к лагерю.

Окружающий ландшафт был коричневым, зимний снег растаял, но лишь кое-где пробивались редкие ростки. Сельская местность была покрыта зарослями дубов; тени в долинах и вьющиеся струйки дыма из труб указывали на далекие деревни. Удивительно, какими знакомыми, какими желанными казались эти луга. Когда она впервые пришла в Белую Башню, она была уверена, что никогда не полюбит эту окруженную сушей страну.

Теперь большую часть своей жизни, куда больше, чем в Тире, она прожила в Тар Валоне. Порой было трудно припомнить ту девчонку, которая чинила сети и ранним утром отправлялась с отцом их ставить. Она стала кем-то другим, женщиной, которая торговала секретами охотнее, чем рыбой.

Тайны, могущественные, господствующие надо всем тайны. Они стали ее жизнью. Никакой любви после юношеских увлечений. Не было времени на привязанности или на дружбу. Она сосредоточилась на одной вещи – на поиске Дракона Возрожденного. Помогать ему, направлять, в надежде его контролировать.

Морейн погибла, преследуя ту же цель, но, в конце концов, она-то смогла выбраться из Башни и увидеть мир.

Суан стала старше – духом, если не телом – запертая в Башне, дергая за ниточки и подталкивая мир в нужном направлении. И у нее неплохо получалось. Время покажет, было ли этих попыток достаточно.

Она не сожалела о своей жизни. Но в данный момент, проезжая мимо армейских шатров, когда повозка тряслась на ямах и выбоинах, гремя как сухие рыбные кости в котле, она завидовала Морейн. Как часто Суан смотрела в окно на прекрасный зеленый пейзаж до тех пор, пока её не начало от него воротить? Они с Морейн истово боролись за спасение мира, но при этом отреклись от многих радостей в жизни.

Возможно, Суан сделала ошибку, оставшись в Голубой Айя, в отличие от Лиане, которая воспользовалась их усмирением и последующим Исцелением, чтобы сменить Айя на Зеленую. «Нет», – подумала Суан, пока повозка грохотала, распространяя запах горькой репы. – «Нет, я все еще сосредоточена на спасении этого проклятого мира». Для нее не будет возможности стать Зеленой. Хотя при мыслях о Брине ей хотелось, чтобы Голубые, в определенном отношении, были немного более похожи на Зеленых.

У Суан-Амерлин не было времени на привязанности, но что насчет Суан-помощницы? Чтобы направлять людей тихими манипуляциями, требовалось куда больше навыков, чем чтобы заставлять их, пользуясь силой Престол Амерлин, и это доставляло большее удовлетворение. Но это также сняло с нее сокрушительную тяжесть ответственности, которую она ощущала в течение тех лет, когда возглавляла Белую Башню. Может быть, в ее жизни еще есть место еще для некоторых перемен?

Повозка достигла дальней стороны военного лагеря, и она тряхнула головой, коря себя за собственную глупость, затем спрыгнула и поблагодарила возчика. Разве она девочка, едва повзрослевшая, чтобы в первый раз на целый день отправиться на лов черной рыбы? Бесполезно так думать о Брине. По крайней мере, сейчас. Предстояло очень многое сделать.

Она шла по окраине лагеря, оставляя армейские шатры по левую руку. Темнело; фонари, сжигающие драгоценное масло, освещали неорганизованно расставленные лачуги и палатки справа от нее. Впереди она видела небольшой круговой частокол на армейской стороне лагеря. Он не был достаточно большим, чтобы окружить целую армию, его хватало всего лишь на то, чтобы оградить несколько дюжин офицерских шатров