креплению перекрывшей вход в городскую гавань цепи. Половина этой цепи теперь представляла собой квейндияр, так же прозванный камнем мужества. Попытки выдрать цепь и освободить вход в гавань были очень утомительными. Разрушаемая стена гавани – прекрасная и неприступная, которую дополнительно укрепили с помощью Единой Силы – была лишь одним из наглядных свидетельств необъявленной войны, идущей между мятежными Айз Седай и теми, кто удерживал Башню.

Ветер промчался мимо портовых грузчиков, лениво наблюдающих за тем, как рабочие по крупицам откалывают камни, роняя серые крошки и пыль в воду. Те, что поумнее, а может, и наоборот – шептались, что подобные предзнаменования могут означать только одно. Тармон Гай’дон – Последняя Битва – близится.

Покинув пристань, ветер протанцевал вдоль защитных укреплений, прозванных Сияющими Стенами. По крайней мере, тут можно было сразу заметить чистоту, а также внимательность Гвардейцев Башни, стоявших на страже с луками в руках.

Чисто выбритые лучники в белых табардах без единого пятнышка выглядывали из бойниц, словно готовые ужалить змеи. Эти солдаты не позволят Тар Валону пасть, пока они на страже. Тар Валон и прежде всегда давал отпор врагам. Троллоки сумели проломить его стены, но были выбиты из города. Артур Ястребиное Крыло не сумел взять город штурмом. И даже Айил в черных вуалях, разорившие во время Айильской войны все окружающие земли, так и не сумели захватить его. Многие называли это великой победой. Но были и другие, которые задумывались, что случилось бы, если бы айильцы действительно захотели попасть в город.

Оставляя остров Тар Валон позади, ветер пересек западный проток Эринин по парящему над рекой Алиндейрскому мосту, словно дразнившему врагов, предлагая перейти его и умереть. За мостом ветер ворвался в Алиндейр, одну из многих окружавших Тар Валон деревушек. Деревня почти обезлюдела, поскольку все семейства укрылись в городе за мостом. Вражеская армия появилась внезапно, без предупреждения, словно принесенная молнией. Немногие удивлялись этому. Мятежное войско возглавляли Айз Седай, а люди, вынужденные постоянно жить в тени Башни, редко были уверены в том, на что те способны.

Войско мятежниц было готово действовать, и вместе с тем в нем царила неуверенность. Армия насчитывала пятьдесят тысяч бойцов, расположившихся палаточным лагерем в виде гигантского кольца вокруг лагеря поменьше, в котором находились Айз Седай. Между внутренним и внешним периметрами лагеря пролегла недавно проведенная строгая граница, предназначенная для ограничения проникновения внутрь мужчин. Особенно тех, кто мог направлять саидин.

Можно было бы подумать, что этот лагерь расположился здесь надолго. В нем чувствовалась обстановка привычной повседневной жизни. По лагерю сновали фигуры в белом, некоторые носили официальное платье послушниц, большинство же было одето во что-то похожее. Присмотревшись внимательнее, можно было увидеть, что многие из них были далеко не юны. Некоторые даже были седы. Но ко всем одинаково обращались «дитя», и они послушно стирали и зашивали одежду, чистили палатки под пристальным взглядом безмятежных Айз Седай. Стороннему наблюдателю могло показаться, что поскольку Айз Седай слишком часто поглядывали на шпиль Белой Башни, значит, они нервничают или испытывают неудобство. Но у Айз Седай всегда все под контролем. Всегда. Даже сейчас, когда они понесли непоправимую потерю – Эгвейн ал’Вир, их Престол Амерлин, попала в плен и была заключена в Башне.

Ветер поиграл парой платьев, сбросил кое-какое развешенное после стирки белье с веревки и продолжил свой путь на запад. На запад, мимо возвышавшейся Горы Дракона, мимо ее расколотой, дымящейся вершины. Над Черными Холмами, через широкие просторы Каралейнской Степи. Тут подтаявший снег жался в тень скальных выступов или прятался за редкими стволами горных елей. Весне уже пора было вступать в свои права, молодым побегам – пробить слежавшийся за зиму ковер прошлогодней соломы, а почкам – пустить тонкие листочки и побеги. И кое-где так и случилось. Но земля по-прежнему спала, сдерживая свое дыхание. Неестественная жара прошлой осени перешла прямо в зиму, выжигая из земли любую жизнь, кроме самых стойких растений. И когда, наконец, пришла зима, она явилась всей своей ледяной и снежной мощью, принеся с собой смертоносные морозы. Теперь, когда холода отступили, у редких фермеров затеплилась тщетная надежда на улучшение.

Ветер пролетел над бурой прошлогодней травой, покачал голые ветви деревьев и полетел дальше на запад. Туда, где лежала земля, которую называли Арад Доман – состоявшая из высоких холмов или невысоких гор. Но что-то незримое внезапно вторглось в этот вихрь, какое-то порождение лежащей далеко на севере тьмы. Это нечто мчалось наперекор естественному потоку и течению. Ветер смешался, дунул к югу сквозь вершины гор и бурых предгорий, к деревянной усадьбе, которая в одиночестве расположилась посреди поросших соснами холмов в восточном Арад Домане.

Ветер пролетел мимо дома и раскинувшегося перед ним военного лагеря, затрепетал на крышах шатров и ударился о сосновые ветви.

Ранд ал’Тор, Возрожденный Дракон, стоял, заложив руки за спину и глядя в открытое окно. Он по- прежнему думал о них как о «руках», хотя осталась всего одна. Левая рука оканчивалась культей. Под пальцами здоровой руки он чувствовал гладкую, исцеленную саидар кожу. Но его чувства подсказывали, что на том месте должна находиться вторая кисть.

«Сталь. Я как сталь», – думал он. – «Ничего уже не изменить, и нужно просто продолжать жить».

Сложенное из толстых сосновых и кедровых бревен в предпочитаемом состоятельными доманийцами стиле здание заскрипело и затрепетало под налетевшим порывом. Запахло тухлым мясом. В эти дни такое было не редкостью. Мясо портилось безо всякого намека, иногда всего через несколько минут после забоя. Ни засолка, ни вяленье не помогали. Это было прикосновение Темного, и оно становилось все явственнее с каждым днем. Когда оно станет всепоглощающим, словно маслянистая, отвратительная порча, что прежде окутывала саидин – мужскую часть Единой Силы?

Комната, в которой находился Ранд, была широкой и длинной. Внешние стены были сложены из толстых бревен. Внутренние стены из сосновых досок все еще пахли смолой и краской. Обстановка в комнате была скудной: на полу лежала шкура, пара древних перекрещенных мечей украшала стену над камином, на деревянной мебели виднелись клочки старой коры. Все декорации создавали ощущение идиллического домика в лесу, расположенного вдали от суеты крупных городов. Но вовсе не утлой лачуги – для этого усадьба была слишком большой и благоустроенной, скорее – убежища.

– Ранд? – Позвал тихий голос. Он не стал оборачиваться, но почувствовал, как пальцы Мин дотронулись до его руки. В следующий миг ее руки обхватили его талию, и ее голова легла на его плечо. Через узы он почувствовал ее заботу.

«Я - сталь», – вновь подумал он.

– Я знаю, тебе не нравится… – начала разговор Мин.

– Те ветки, – прервал он ее, кивнув в сторону окна. – Видишь иголки на них – там, сразу за лагерем Башира?

– Да, Ранд, но…

– Они клонятся не в том направлении. – Закончил он

Мин смешалась, и, хотя никак это не проявила, узы подсказали ему, что она встревожена. Их окна были расположены на верхнем этаже усадьбы, и из них были хорошо видны трепещущие над лагерем знамена: Знамя Света, Стяг Дракона, принадлежавший Ранду, и знамя поменьше – три простых красных цветка на голубом поле, три королевских пенни – отмечавшее присутствие Дома Башир. Все три знамени гордо реяли над лагерем… а всего в нескольких шагах от них сосновые иглы качались в противоположную сторону.

– Темный шевелится, Мин. – Пояснил Ранд. Он мог бы решить, что подобный случай – результат его воздействия как та’верена, но то, что происходило с ним, всегда было возможно в реальности. Но чтобы ветер дул в две противоположные стороны сразу… нет, он чувствовал что-то неправильное в движении тех сосен, хотя и не мог различить отдельных иголок. Его зрение не восстановилось с того дня, когда он при нападении потерял руку. Оно было таким, словно… словно он смотрел сквозь потревоженную кем-то воду. Оно улучшалось, но медленно.

Их сегодняшний приют был одним из длинной цепи особняков, поместий и прочих отдаленных убежищ, использованных Рандом за последние несколько недель. После неудачной встречи с Семираг он хотел