– Я согласна на временное заточение. Только Вадима не привлекай. Обещаю, что стану прилежно сидеть в своей комнате и ждать, когда ты разрешишь мне выйти на свободу.

– Рита, – сморщился от ее слов Войтович, – не иронизируй. Это не минутный каприз, просто я хочу уберечь тебя, поэтому и выставляю охрану.

– У тебя неприятности? – заволновалась Рита.

– Можно и так сказать, – усмехнулся Войтович, пригладил волосы дочери и поцеловал ее в лоб. – Обещаешь ни о чем не спрашивать, просто поверить и выполнить просьбу?

– Конечно, – Рита с любовью посмотрела в его обеспокоенное лицо. – Папа, на тебя конкуренты наехали, поэтому ты боишься за меня?

– Дочь! – рассмеялся Войтович. – Ну что за выражения! Как у девицы из кабака!

– Вполне жизненные выражения, – возразила Рита. – Ладно, тетушка-настоятельница, не стану мучить твою аристократичную душу!

Она делано театральным шагом направилась к себе в комнату, потом повернулась к отцу и послала воздушный поцелуй. Войтович заметно повеселел, видя ее хорошее настроение, однако с тяжелым сердцем вышел из квартиры, приказав Вадиму остаться и не спускать с Риты глаз. Он уже несколько дней не находил себе места, думая о том, что если Зеф узнает о том, кем его дочь приходится Эльзе, непременно постарается ее похитить. И все же привлекать внимание к Рите не хотелось, поэтому он отбросил мысль о серьезной охране, посчитав, что в квартире под присмотром Вадима ей ничто не угрожает.

Увидев, что машина отца выехала со двора, Рита прислонилась лбом к прохладному стеклу окна и подумала о встрече с матерью. Конечно, с момента их разговора в Михайловском парке прошла уже почти неделя, и мама уже давно покинула отель, но почему-то Рите казалось, что Эльза ждет ее там. И хотя Рита и понимала, что скорее всего ошибается, все равно решила проверить, насколько желаемое совмещается с действительностью.

Она вышла в коридор и позвала охранника, которого закрепил за ней отец.

– Вадим! Где спрятался?

– Руки мою! – послышался его голос из ванной.

Вскоре он, улыбающийся, показался в дверях.

– Ты изменилась, – сказал он, и рот его еще шире растянулся в улыбке. – Похорошела.

– А ты – нет, – следом улыбнулась Рита. – Выпьем кофе? – Она указала рукой на кухню. – Варишь ты, я не умею, – соврала она.

Потом спокойно наблюдала, как он, ничего не подозревая, прошел за широкую стеклянную дверь и подошел к плите.

– Кофе в тумбочке, – сказала она. – Впрочем, ты сам знаешь. Я сейчас вернусь, только переоденусь.

Он понимающе кивнул и отвернулся. Рита схватила сумочку со столика и неслышно подошла к выходу, так же тихо вышла из квартиры и закрыла дверь на все замки. Теперь Вадим не сможет ее удержать. Конечно, через десять минут он поймет, что Рита сбежала, позвонит отцу и напугает его. Чтобы этого не случилось, Рита сама набрала Войтовича, быстро сказала, что вернется домой через два часа, и, не дав ему сказать ни слова, отключила телефон. На улице она повернулась к солнцу и счастливо улыбнулась. Как никогда, Рита чувствовала вкус к жизни, внутри все пело от восторга, и хотелось плакать от радости из-за новизны ощущений.

Эльза, как и предполагала Рита, покинула «Асторию» еще четыре дня назад.

– Простите, – молодая черноволосая девушка с любопытством пробежалась глазами по ее лицу. – Как ваше имя?

– Рита. Маргарита Войтович.

Рита улыбнулась, потому что поняла, для чего девушка задала этот вопрос. Вероятнее всего, мама оставила послание в надежде, что Рита одумается и все-таки придет в отель. Девушка спряталась под стойкой, но спустя секунду уже счастливо улыбалась, держа в руке пухлый желтый конверт.

– Госпожа ван дер Ассен просила передать, – сказала девушка. – Если вы придете, – добавила она и сверкнула белой улыбкой.

– А если бы не пришла? – неизвестно почему поинтересовалась Рита.

– Тогда мне велено было уничтожить конверт, – сказала девушка и еще раз улыбнулась.

Рита направилась к одному из низких диванчиков, стоящих по левую сторону от стойки администратора. В холле было немного людей, но ей хотелось, чтобы в радиусе ста метров отсутствовало все живое. Хотелось не слышать голосов, посторонних шумов, не видеть любопытных взглядов, направленных на нее, теребящую в руках конверт, никак не решающуюся его открыть. Наконец Рита осторожно присела, потом и вовсе удобно устроилась, глубоко вдохнула и вытряхнула содержимое конверта себе на колени.

С дрожью в руках поднесла к лицу несколько фотографий, на которых была изображена она же. Вот она, Рита, выходит из дома в голубом платье. Волосы у нее еще были длинными и выкрашенными в темный цвет. Рита вспомнила момент, который запечатлела камера: в этот день она окончила университет. Помнится, тогда им торжественно вручали дипломы. На следующем фото они с Костей Маховым сидели в кафе. Рита, улыбнувшись, посмотрела на очередной снимок, где она, печальная, с растрепанными волосами, грустила на своей любимой скамейке в Михайловском парке. Вокруг нее кружились желтые листья, а небо и воздух были серыми и колючими.

Перед Ритой всплывали эпизоды, о которых она совершенно забыла, но теперь отчетливо вспоминала благодаря маме. Получается, что она всегда была рядом, а Рита не видела ее незримого присутствия. Конечно, эти снимки вряд ли делала она сама, скорее всего наняла человека. Но неважно, кто именно фотографировал, главное, что мама собирала кусочки ее жизни. Рита смахнула со щеки слезу, неожиданно появившуюся и удивившую ее. Она не думала, что воспримет так близко к сердцу послание, которое передала мама.

Среди фотографий Рита обнаружила сложенный листок бумаги, быстро развернула его и несколько раз пробежалась глазами по аккуратно выведенным строкам. «Здравствуй, моя любимая, – так начиналось письмо. – Я рада, что ты все-таки пришла. Это говорит о том, что у меня есть шанс вернуть тебя. Рита, солнышко, поверь, что я ни на минуту не забывала о тебе. Обстоятельства жизни не позволили мне появиться в твоей жизни раньше, чем я этого хотела. Много лет я безуспешно искала вас, а когда нашла, испугалась. Ты стала взрослой, и я боялась, что не примешь меня. Я потеряла много лет, собираясь духом подойти к тебе, хотя нужно было просить прощения уже в тот день, когда мои люди обнаружили тебя. Мне было очень страшно, потому что с самого начала, с того дня, когда уезжала от вас с бабушкой, знала, какую обиду ты носишь в душе за то, что я оставила вас. Рита, я люблю тебя. Последние несколько лет я жила твоей жизнью, пытаясь восполнить то, что утратила, этими снимками. У меня много твоих фото, разных. На них ты и плачешь, и смеешься. Рядом твои друзья, но больше всего я люблю те, где ты одна. Глядя на них, я представляю, что стою возле тебя, моей девочки, обнимаю и целую. Я мысленно зачеркиваю все те годы, в течение которых мы не виделись. Я мечтаю о том, как провожала бы тебя в школу, делала с тобой уроки, гуляла с тобой по улице… Солнышко мое, я отдала бы свою жизнь ради одного дня, проведенного рядом. Если ты все-таки решишься увидеть меня, прошу, позвони. Я прилечу к тебе, где бы ни находилась в момент твоего звонка».

Ниже был номер телефона, и Рита с любовью провела пальцами по цифрам, за которыми скрывался путь к маме. Она наклонилась вперед, прислонилась грудью к коленям и расплакалась, не в силах сдерживать эмоции. Рита не замечала, что люди, находящиеся в холле отеля, с любопытством разглядывают ее, тихо плачущую. Потом собрала фотографии и положила в конверт, снова взяла в руки письмо и посмотрела на номер телефона. «Вернусь домой и позвоню, – решила она. – Хотя зачем ждать? Позвоню сейчас». Она быстро набрала номер и с волнением ожидала ответ.

– Мама, – сказала она в трубку. – Это я.

– Рита, – прошептала Эльза и быстро заговорила: – Я вылетаю. Немедленно. Где мы…

– Постой, не нужно, – сказала Рита и поняла, что мама расстроилась. – Я сама к тебе прилечу. Хочу видеть, как ты живешь.

– Когда?

– Через неделю-две, – сказала Рита, немного подумав. – Я позвоню тебе позже.

– Я буду ждать. Спасибо.