сутки сидели в засаде, прежде чем войти внутрь. Что там произошло за несколько минут до атаки, неизвестно, однако из тридцати человек, которые присутствовали на собрании, в живых остались только семь. Остальных расстреляли в главной зале, внизу, прямо за обеденным столом. Мы тогда не поняли, что картель нам попросту «сдали». Подумали, что верхушка разошлась во взглядах, что ребята не смогли разделить управление и банально перестреляли друг друга. Нас не волновали причины, по которым они устроили ту кровавую бойню. Главным был результат. Это событие повлияло бы на командную структуру организации, подорвало многие операции, которые запланировал картель. Да что там! Мы уже праздновали победу, так как были уверены, что картель разгромлен. Кроме тех уродов, которых мы взяли на вилле «Лимана», наши агенты арестовали еще двадцать человек, входящих в «Аквилон», причем аресты были проведены одновременно в Великобритании, Германии, Эмиратах. Конечно, арестованные были не такого высокого ранга, как те, которых расстреляли на вилле, но тем не менее они могли дать информацию об организации, на которую работали. А сколько наркоты мы изъяли! Вы даже представить не можете. Если высыпать этот порошок над Амстердамом, то он укрыл бы его, словно снегом.

– Хороший подарок был бы наркоманам, – отвлеченно проговорил Гордеев и показал глазами, чтобы Анри продолжал.

– Это была крупная победа. Раненых под охраной отправили в госпиталь, глаз с них не спускали, так как предполагали, что один из них Генрих. Однако кто именно, не имели представления. У нас не было ни одной его фотографии, даже более-менее точного описания. Арестованные упорно молчали, не желая сдавать своего хозяина, а мы ждали, когда кто-нибудь, самый слабый, расколется. Никто даже не мог подумать, что операция была проведена не нами, а с нами. И Генриха среди тех, кого мы взяли, не было. Узнав о том, что в рядах «Аквилона» находятся агенты Интерпола, он разделил картель, милостиво сдав нам его часть. Причем отдал ту секцию, в которую были внедрены наши люди, и тем самым отсек всякий путь к себе. Неугодные, опрометчиво позволившие полиции войти внутрь организации, были отданы Интерполу в качестве трупов. Все было грамотно продумано: мы имели в руках мелких сошек, думая при этом, что один из них Генрих. А потом их начали убирать одного за другим. – Анри замолчал и с усталым видом посмотрел в окно. – Душно.

Илин быстро открыл створку настежь.

– Кого стали убирать? – спросил он.

– Тех, кого мы взяли, и наших агентов. Из арестованных двоих убили прямо в госпитале, где мы держали их под огромной охраной. Еще одного взорвали на пути в тюрьму, а остальных нашли мертвыми в камерах.

– А агенты? – быстро спросил Гордеев.

Он налил себе воды в стакан и мгновенно осушил его. Его мучила жажда, однако еще больше он желал узнать, чем закончится рассказ.

– Все погибли, – ответил Анри, поднялся и прошелся по кабинету. – Все пятеро. Трупы троих отправили нам в контейнерах для мусора. А что случилось с остальными двумя – неизвестно. Оба передали свои последние послания и больше не выходили на связь. Их звали Йорис Горн и Шарлотта Брауэр.

– Брауэр! – ошеломленно произнес Гордеев. – Твоя фамилия… Сестра?

Анри указал на обручальное кольцо.

– Лотте была моей женой.

– Как жена? – Илин подошел к Анри и внимательно вгляделся ему в глаза.

– Мы познакомились в академии, – сказал Анри. – Отец пришел в ужас, когда я объявил, что мы поженились. Это было перед самым окончанием учебы. «Ты так молод! – кричал он. – У тебя будет еще пятьдесят таких Шарлотт». А я знал, что другая мне не нужна. Ни на минуту не пожалел, что женился в двадцать. Лотте была и остается самой лучшей женщиной в моей жизни. Поэтому я и кольцо снимать не хочу. Так мне кажется, что она все еще находится рядом. – Он вдруг хлопнул себя по коленям и поднялся со стула. – Ужинать?

– Нет аппетита, – сказал Гордеев.

– Перестань! – рассмеялся Анри. – Это жизнь. Моя жена сама выбирала свой путь. И прекрасно знала, на что идет, когда согласилась на внедрение. Она всегда была отчаянной, наверное, это и сыграло с ней жестокую шутку. Шарлотта была очень принципиальным и честным человеком, хотя я всегда мечтал о том, чтобы в ней было меньше категоричности и правдолюбия. Ей бы детей растить, а не бегать с пистолетом по всей Европе.

– У вас есть дети?

– К счастью, нет.

– А Генрих? – спросил Илин, тронув Анри за рукав. – Где он сейчас?

– Мы не знаем. Единственное, что удалось, – это на основе имеющейся информации, оставшейся от агентов, выйти на Зефа. Трусливый оказался. Хитрый. Пытался играть с нами, пока мы не выкрали его внучек.

– Вы похитили детей? – недоуменно спросил Гордеев.

– Антон, – Анри развел руками, – тебя шокируют методы давления на преступника? Не смеши! Как будто ваша полиция не прибегает к подобным действиям!

Гордеев промолчал.

– У нас внучки Зефа, – продолжил Анри. – И чтобы вернуть их, ему нужно выдать Генриха.

– Каким образом? – спросил Илин. – Насколько я понял, этот Генрих мастерски шифруется.

– О, да! – рассмеялся Анри. – Много лет он не контактирует напрямую со своими людьми. Но Генрих уже не наша проблема. Нам его предоставит Зеф Ноли. А он уже, по всей видимости, подключил к решению этого вопроса Войтовича.

– Поэтому ты вступил в контакт с Маргаритой? Чтобы быть ближе к самому Войтовичу?

– Не только, – уклончиво ответил Анри. – На то есть и другие причины. И главная из них, – он округлял глаза, – то, что Маргарет очень привлекательна.

Гордеев улыбнулся.

– Быть не может! Ты увлекся ею! И это после двух свиданий.

Анри замолчал.

– Она интересная, – наконец сказал он. – Мягкая и веселая. Очень напоминает мне Лотте.

– Ужин еще в силе? – деловито поинтересовался Илин.

– А как же Витя Кашин и Наумов? – спросил Гордеев, но уже подбежал к двери, готовый отправиться в ресторан.

– Никуда Наумов от нас не денется, – уверенно ответил Илин. – Взять его – лишь дело времени. Но если это начнет затягиваться, поможем ему оступиться, – он подмигнул мужчинам, которые мгновенно поняли намек. – В котором часу у тебя вылет, Анри?

– В три. Но, думаю, что я ненадолго оставлю вас. Конечно, все будет зависеть от дальнейших действий Зефа. Если он намерен будет вернуться в Петербург, то я, естественно, стану его сопровождать.

– А я, между прочим, готов улететь с тобой в Амстердам, – Гордеев понизил голос. – Найдется место для бравого офицера полиции? – Не дождавшись ответа, он выглянул в коридор. – О! Кашин! Задержимся на минуту, послушаем, что он нам расскажет.

Войтович не удивился, когда услышал в телефоне голос женщины, которая представилась как Марина и попросила о встрече.

– Приезжай, – просто ответил он.

Адрес при этом не назвал, так как понял, что если у нее имеется номер его телефона, то наверняка известно и место, где он живет.

– Вечером, в семь, – добавил Войтович и положил трубку.

Потом прошел в комнату дочери. Рита прихорашивалась у зеркала, тихо напевая незнакомую ему мелодию. Он остановился на пороге и, улыбаясь, наблюдал за тем, как она причесывает волосы.

– Ты кем-то увлечена? – спросил он, обнаружив свое присутствие.

Рита отложила расческу в сторону и повернулась к отцу. Глаза ее счастливо светились, и Войтович догадался, каким будет ответ.

– Немного, – ответила она.