— Сколько человек с тобой?
— Полдюжины.
— Выгони всех и опечатай дом. Вызови парней из Мэдисона.
— Они уже едут, — дрогнувшим голосом ответил шериф, окончательно потерявший уверенность в себе.
— Пусть все уйдут, — настойчиво повторил Лукас. — Возможно, Берген покончил с собой, но я не думаю, что он расправился с Лакортами. И если в записке написано, что это его рук дело, значит, мы имеем дело с убийством.
— Он покончил с собой при помощи таблеток и выпивки. И записка подписана, — сказал Карр.
Его голос звучал пронзительно, и Лукасу показалось, что шериф близок к истерике.
— Не прикасайся к записке. Нужно обработать ее.
— Ее уже трогали.
— Ради бога, немедленно положите ее! — взмолился Лукас. — И не пускайте по рукам.
Уэзер, закутанная в плед, появилась в коридоре. На ее лице застыло вопросительное выражение. Лукас жестом показал, чтобы она немного подождала.
— Как именно он это сделал? Расскажи детали.
— Выпил целую бутылку виски и пару флаконов снотворного.
— Да, этого вполне достаточно, — сказал Лукас. — Я постараюсь приехать как можно быстрее. Послушай, возможно, Берген и покончил с собой, но нужно провести расследование так, словно это насильственная смерть. Кому-то почти удалось безнаказанно убить мальчика Харпера, имитируя несчастный случай. Не исключено, что он пытается еще раз поиметь нас. Подожди минутку.
Лукас отнял трубку от уха и спросил у Уэзер:
— Ты знаешь лечащего врача Бергена?
— Если не ошибаюсь, это Лу Дэвис.
— Предположительно врачом священника был Лу Дэвис, — сказал Лукас в трубку. — Позвони ему и выясни, выписывал ли он Бергену это снотворное. Твои люди должны проверить городские аптеки, пусть даже придется зайти в каждую.
— Фил Берген мертв? — спросила Уэзер, когда Лукас повесил трубку.
— Да. Возможно, это самоубийство — есть записка. И он признался в убийстве Лакортов.
— О нет. — Она обхватила себя руками. — Лукас, мне страшно.
Он обнял ее за плечи.
— Я уже много раз говорил тебе…
— Я никуда не уеду! — перебила его она.
— Ты можешь пожить в моем доме в Миннеаполисе.
— Я останусь здесь. Но этот тип… — Она покачала головой и нахмурилась. — Тогда получается… Я не понимаю…
— Чего?
— Выходит, именно Берген пытался застрелить меня вчера. И он же должен был преследовать меня в ночь убийства Лакортов.
— Ты оставалась в доме Лакортов, когда я и Шелли уехали в город, чтобы побеседовать с Бергеном. Так что это не он, — заверил ее Лукас.
— Может, тот парень вовсе и не преследовал меня… но после прошлой ночи я уверена, что преследовал. Уж слишком странным было его поведение.
— Одевайся, — велел Лукас. — Нам нужно поехать и посмотреть на тело.
Было семь часов утра — совсем темно, — но Грант уже проснулся и начал свой день. Люди быстро шагали по тротуарам, ежась под порывами влажного холодного ветра. Одна патрульная машина, две машины помощников шерифа и седан экспертов из Мэдисона стояли у входа в дом священника. Лукас кивнул постовому у двери и вошел, Уэзер последовала за ним. Карр сидел на диване, его лицо приобрело восковой оттенок. Эксперт возился на кухне с бутылками и стаканами, снимая с них отпечатки пальцев. Когда появились Лукас и Уэзер, шериф устало поднялся на ноги.
— Где он? — спросил Лукас.
— Там, — ответил Карр и повел их за собой по коридору.
Берген лежал лицом вверх, его голова покоилась на подушке. Глаза оставались открытыми, но уже подернулись пленкой смерти. Руки были скрещены на животе. На священнике был свитер и черные брюки с расстегнутым поясом. С ноги, свисающей с дивана, свалилась туфля. На черном носке виднелась дырочка возле мизинца. Другая нога лежала на диване.
— Кто его нашел? — спросил Лукас.
— Один из прихожан, когда Фил не появился на утренней мессе, — ответил Карр. — Передняя дверь была незаперта, в доме горел свет, но никто не ответил на звонок. Тогда они заглянули в окна гаража и увидели, что машина на месте. Наконец один из них решил войти и нашел его здесь. Они сразу поняли, что он мертв — достаточно на него посмотреть, — и тут же вызвали нас.
— Тебя или городскую полицию?
— Диспетчер передает сообщение всем. А полиция Гранта патрулирует только с семи утра до закрытия баров. Ночь контролируем мы.
— Значит, вы приехали сюда и все выглядело именно так?
— Да, если не считать того, что Джонни — помощник шерифа, который появился здесь первым, — взял записку, а потом передал ее еще одному парню. Кроме того, она побывала в руках у меня. Больше никто к ней прикасался. Возможно, мы все испортили, — признался Карр.
— Где она сейчас?
— Лежит на обеденном столе, — ответил шериф. — Но это еще не все. Пойдем.
— Я бы хотела осмотреть его, — сказала доктор, наклоняясь над телом.
Лукас бросил последний взгляд на Бергена, кивнул Уэзер и последовал за Карром через гостиную и кухню в прихожую, а оттуда в гараж. Крышка багажника «Гранд чероки» была поднята. Там лежали пистолет и странный нож, похожий на мачете. Складывалось впечатление, что нож сделан кустарным способом. У него была деревянная рукоять, обмотанная клейкой лентой, и лезвие прямоугольной формы. Лукас наклонился и увидел темные засохшие сгустки. Возможно, кровь.
— Это тесак для кукурузы, — пояснил Карр. — Теперь такие встречаются редко.
— Они так здесь и лежали?
— Да. Тесак упоминается в записке, и пистолет тоже. Господи, кто бы мог подумать…
— Дайте мне прочитать записку, — перебил его Лукас.
Записка была напечатана на фирменном бланке прихода.
— Насколько я помню, у него была электрическая пишущая машинка, — сказал Лукас.
— Да, стоит в его кабинете.
— Ясно…
В записке было написано следующее:
«Я убивал, и я лгал. Когда я совершал эти деяния, то думал, что поступаю так во славу Господа; но теперь я вижу, что меня вела рука дьявола. Я буду наказан за содеянное, но я уверен, что наказание закончится и я увижу вас всех на небесах, очищенный от грехов. А сейчас простите меня, друзья мои, если сможете, как это сделает Всевышний».
Внизу стояла подпись шариковой ручкой:
«Преподобный Филип Берген».
И еще ниже:
