— Разве можно оставлять дверь незапертой? — спросила Ли несколько минут спустя, сидя за рулем «Джипа», принадлежащего шерифскому департаменту, и направляясь вместе с Райли к центру острова и к мосту, через которой можно было попасть на материк.

— Как я уже тебе говорила, в течение часа должен приехать курьер, чтобы забрать посылку, которую я оставила прямо за дверью, — она перезвонила Бишопу, чтобы сообщить о местонахождении свертка.

— Ты могла оставить посылку в арендованной тобой машине.

— Да. Но это было бы… слишком заметно.

Ли внимательно посмотрела на нее.

— Мне, вероятно, не следует спрашивать, но…

— Имеет ли это какое-то отношение к тому, что здесь происходит? — Райли пожала плечами. — Может быть. Я буду знать больше, когда получу отчеты из Квантико. По крайней мере, я на это надеюсь.

Она задумалась и в конце концов решила не говорить Ли про потерю памяти. Во всяком случае, пока. Она была настолько независима, что даже Бишоп не смог подобрать ей постоянного напарника, а независимость требовала прятать теперешнюю уязвимость как можно дольше.

К тому же, она соблюдала простую, разумную осторожность, пока не сможет хорошенько подумать над тем, что здесь происходит.

Ли снова посмотрела на нее.

— Знаешь, начиная с прошлой недели, ты стала какой-то жутко таинственной.

— Неужели? — это был скорее вопрос, а не ответ, но Райли надеялась, что Ли этого не поймет.

— Вроде бы Гордон тоже так думает. Он считает, что ты уже обнаружила или поняла что-то. И из-за этого чувствуешь себя не в своей тарелке.

— Он так сказал?

— Прошлой ночью в душе и снова утром за завтраком. Он о тебе беспокоится, Райли.

«Разумеется. Гордон всегда был падок на рыжеволосых; вот почему я могу доверять Ли. У них отношения, и Гордон поручился за нее».

Вслух она небрежно заметила:

— Гордон беспокоился обо мне годами.

Ли усмехнулась.

— Да, он говорил об этом пару раз. Сказал, что ты такой человек, который продолжает копать, когда любой нормальный человек уже отбросил бы лопату. Вот зачем он вызвал тебя сюда, даже понимая, что всё время будет переживать. А теперь произошло убийство. По моему мнению, ставки только что возросли, и может быть, нам всем есть из-за чего волноваться.

— А шериф уверен, что это убийство?

— Даже я уверена в этом, а я видела убийства только в учебниках. Поверь мне, Райли. Это — убийство. Парень свисал с дерева над импровизированным алтарем в лесу. И он повесился не сам.

— Кто жертва?

— Мы вообще-то еще точно не знаем. И пройдет какое-то время, прежде чем мы узнаем. Там, — у него, — не было головы.

Райли посмотрела на помощницу шерифа, чувствуя холодок, скользящий по спине. Это было очень знакомо.

— И эту голову не нашли где-нибудь поблизости?

Ли поморщилась.

— Когда я уходила, еще не нашли. Мы искали, но лишь на небольшом участке леса, ты же знаешь. И мне кажется, если мы не нашли ее до настоящего момента, то уже не найдем. Во всяком случае, в этом лесу.

Кивнув, Райли снова посмотрела вперед. Что-то вертелось у нее в голове, но она понятия не имела, было ли это воспоминание, или просто подходящие сведения.

Или просто что-то, разумеется, не относящееся к делу и бесполезное, как это часто бывает.

— Ли, шериф всё еще считает, что я приехала сюда отдохнуть, верно?

— Насколько мне известно.

— Тогда почему он вызвал меня на место преступления?

— Очевидно, он знает, что ты работаешь в ООП. И он считает, что именно это преступление — особое, так как у нас тут не было жестокого убийства уже около десяти лет или даже дольше. Конечно, люди умирали. Даже была парочка убийств, но такого, как это, — ничего похожего.

Райли не слишком была довольна тем фактом, что шериф знает, и любой офицер правопорядка мог узнать, о том, что она работает в ООП.

Однако она проследит, что он ему будет известно только это.

Она не успела задать вопрос, как Ли заговорила:

— Судя по тому, как он говорил, я поняла, что он не в курсе твоей специализации. То есть, оккультизма. Потому что это должно быть связано с оккультизмом, но он не сказал, что именно по этой причине желает видеть тебя на месте преступления. Только из-за того, что у тебя есть опыт расследования преступлений. Он лишь знает, что ты — агент ФБР, работающая в отделе, использующем нестандартные методы расследования необычных преступлений. А это преступление точно необычное.

— Он знает, что я — экстрасенс?

— Он не верит в экстрасенсов. Но осенью намечаются выборы, и Джейк Бэллард хочет переизбираться. И не желает, чтобы его избиратели винили его в том, что он не воспользовался возможной помощью в расследовании жестокого убийства. Агент ФБР в этом районе — очень ценный источник, независимо от того, к какому отделу он принадлежит и какими экстрасенсорными талантами обладает, — Ли покачала головой. — Мне кажется, что вам обоим стоит поговорить обо всём этом.

— Зачем?

— Ну, как два копа на свидании.

«Вот, дерьмо».

— Вот опять, — продолжала Ли, явно не понимая, что ее собеседница в шоке. — Кажется, вы, бывшие армейские дружки, не так разговорчивы, как мы, по крайней мере, не распространяетесь о своей работе. Я уже год сплю с Гордоном, практически живу с ним, и он всё еще не рассказал мне, что заставляет его просыпаться в холодном поту по ночам.

— Он не хотел, чтобы ты узнала кое-что скверное, — прошептала Райли. — То, что он видел. Вот и всё.

— Да, я понимаю. Мне кажется, что он не пускает меня в большую часть своей жизни.

— Прошлое. С ним всё кончено. Вперед, — Райли улыбнулась, когда другая женщина посмотрела на нее. — Один совет: я знаю, что ты не просила, но всё равно. Чудовища под кроватью и в чулане? Пусть остаются там. Если он захочет тебе их показать, то покажет. Но не так скоро, если вообще он когда-нибудь решится.

— А это не вопрос доверия?

Райли покачала головой.

— Дело в шрамах. И надо дать им время исчезнуть. А шрамы, накопившиеся за двадцать лет, исчезнут не так быстро.