Она помнила кое-что другое. Почти всё важное.

— Твое имя — Райли Крейн, — пробормотала она, пытаясь убедить себя, что всё в порядке. — Тебе тридцать два года, не замужем и работаешь федеральным агентом в отделе ООП.

Имя, звание, серийный номер — вот в этом она была более-менее уверена.

Этих фактов амнезия не затронула. Она выросла в семье военного с четырьмя старшими братьями, ездила по всему миру, получила обширное и хорошее образование, много опыта в таких делах, которыми не каждая женщина могла бы похвастаться, и с раннего возраста умела сама о себе позаботиться. И она знала, где ее место — в ФБР, в ООП. Это она помнила.

А что касается недавних событий…

Христос, что последнее она припоминала? Она сняла этот коттедж, даже устроилась здесь. Несла коробки и сумки из машины. Раскладывала вещи. Ходила на пляж. Сидела на веранде в ночной темноте, чувствуя теплый океанский бриз на лице, и…

Была не одна. Кто-то еще сидел с ней. Неясные, туманные воспоминания о тихих голосах. О приглушенном смехе. Она так отчетливо почувствовала прикосновение, хотя всего лишь на мгновение, что озадаченно посмотрела на свою руку.

А потом ощущение пропало.

Как Райли ни пыталась, но вспомнить что-то еще не могла. В ее голове был полный беспорядок. Лишь отрывки, большая часть которых не имела никакого смысла, странные фразы, которые она не понимала.

И эти вспышки сопровождались приступами головной боли.

Решив, что именно ее головная боль является причиной провалов в памяти, Райли вышла из душа и вытерлась. Разумеется, это всего лишь головная боль. Она выпьет пару таблеток аспирина, поест, добавит кофеина в организм и потом всё вспомнит. Разумеется. Она завернулась в полотенце и, снова взяв оружие, вернулась в спальню за чистой одеждой.

И изумилась, открыв ящики комода и проверив чулан: оказалось, она тут была довольно давно. Она, в самом деле, устроилась и зашла намного дальше, чем привыкла. Это не было похоже на ее «жизнь на чемоданах», где всё валялось беспорядочно по сумкам. Одежда была аккуратно разложена по ящикам, висела в шкафу. И там оказалась не только одежда для отпуска на пляже.

Да, была тут обычная одежда, а также несколько нарядов: милые слаксы, шелковые блузки и платья. Даже туфли на каблуках и чулки.

Так, ладно. Она тут по работе, так должно быть. Проблема в том, что она не могла вспомнить, в чем именно заключалась ее работа.

Райли открыла ящик и вытащила очень миленький, сексуальный, кружевной комплект, состоящий из лифчика и трусиков. Очень странно. Это совсем не походило на ее обычные вещи, очевидно, обновка, и в ящике было еще несколько подобных штучек. «Чем, черт побери, она тут занималась?»

Этот вопрос зазвучал еще громче, кода она нашла также пояс с подвязками.

Пояс с подвязками, а вслух сказала:

— Иисусе. Бишоп, во что ты меня впутал на сей раз?

3 года назад

— Мне в команде необходим кто-то вроде вас, — Ной Бишоп, глава Отдела Особых Преступлений ФБР мог быть при желании очень убедительным. И очевидно старался убедить свою собеседницу.

Райли Крейн с сомнением и осторожностью разглядывала его. Зная о ее прошлом, он понимал ее отношение и ожидал чего-то подобного.

Бишоп пришел к выводу, что она была интересной особой. Он не ожидал такой внешности: ниже среднего роста, маленькая, почти хрупкая на вид. По ней и не скажешь, что она может, не слишком напрягаясь, швырнуть мужчину в два раза больше себя через плечо. Большие серые глаза, обманчиво ребяческие, невинно смотрели с эльфийского личика, необычного, интригующего и очень запоминающегося, хотя красавицей девушку не назовешь.

Просто удивительно, что такое лицо было у хамелеона.

— Почему я? — спросила она, переходя прямо к делу.

Бишоп оценил прямоту, и спокойно ответил:

— Кроме навыков следователя у вас есть две уникальные способности, которые, по моим расчетам, могут принести пользу в нашей работе. Вы можете вписаться в любую ситуацию, быть кем угодно по вашему выбору в определенное время, а еще вы — ясновидящая.

Райли решила не возражать, лишь отметила:

— Мне нравится наряжаться в маскарадные костюмы. Играть в «Давайте представим». Когда ребенком живешь в воображаемом мире, то набираешься опыта в подобных делах. А что касается второй способности — я ведь себя не рекламировала в таком качестве, а даже напротив, и поэтому у меня возник вопрос: как вы узнали?

— Я прислушиваюсь к слухам, — пожав плечами, ответил Бишоп.

— Этого недостаточно.

— Я создаю подразделение, состоящее из агентов с паранормальными способностями. И за последние несколько лет я уделил много времени… вещам, выходящим за рамки обычного. Я обратился к людям, которым доверяю, служащим в органах правопорядка и в других сферах, с просьбой найти подходящие кандидатуры.

— Экстрасенсов.

— Не просто экстрасенсов. Мне нужны исключительно крепкие люди, способные справиться со своими талантами, а также с эмоциональными и психологическими сложностями нашей работы, — он кивнул на место, позади нее.

— Мне кажется, что вы точно сможете справиться с тем крайне высоким напряжением, о котором я говорю.

Райли посмотрела назад, где ее команда работала среди обломков камней, появившихся в результате тщательно спланированного взрыва. Несколько часов назад жертв нашли и унесли с места преступления — кого на носилках, а кого в мешках для трупов. Теперь военные следователи искали улики.

— Это работой я занимаюсь не так уж долго, — заметила Райли. — И, разумеется, предпочитаю работу следователя, но на предыдущем посту занималась обеспечением безопасности базы. Я иду туда, куда меня отправляют.

— Ваш командир сказал мне то же самое.

— Вы с ним говорили?

Она заметила, что Бишоп заколебался, но потом ответил:

— Он связался со мной.

— Так мой начальник — один из тех доверенных особ, которых вы упоминали?

— Так и есть. В некотором роде друг моего друга. Человек широких взглядов, не отрицающий паранормальные явления. Такого не часто встретишь среди военных. Я, конечно, не хотел вас обидеть.

— Я не обиделась. Что он вам сообщил?

— Он считает, что ваши способности тут пропадают зря, и он не может вам предложить те сложные задачи, в которых, по его мнению, вы нуждаетесь.

— Он так сказал?

— Всё в таком духе. Я понял, что тут вы работаете неполный день, а через несколько недель намереваетесь вернуться на военную службу. А может, и не вернетесь.

— Вся моя профессиональная жизнь связана с военной службой, — ответила она.

— А возможно и нет, — сказал Бишоп.

Райли покачала головой, а потом заметила:

— Вот данный момент, агент Бишоп, не могу придумать ни единой причины, почему мне нужно