За счет этого и специальность хорошую приобрел – нужны техникумам тогда были спортсмены. Да и на работе трудился неплохо, неоднократно грамотами, почетными призами и путевками отмечен.
Одним словом, жил, как и все, – водочка по праздникам, крепкое словцо – для авторитету, мужик ведь. Жизнь подкатила к пятидесяти годкам, и началось. Ни с того ни с сего резко упало зрение. Лицо жены не различал на расстоянии двух метров. Чуть поволнуюсь или погода меняется – давление скачет, сердце воробьем колотится. Голова на чурбан похожа становится – тупею, ничего не соображаю. Ну, с этим-то еще можно было мириться, у большинства к моим годам подобное. А тут еще правая рука неметь начала. Но хуже всего было то, что ноги стали отказывать. Ходил в раскорячку, а уж о беге – молчу. И все из-за боли – началась со ступней, а потом поднялась до колен. Ноги, что кочережки, – ни согнуть в коленях, ни разогнуть.
Я, конечно, в больницу. А больница в райцентре – не находишься. Когда приедешь, а когда и нет. Процедуры разные, таблетки да уколы. Еще хуже стало.
Стал искать выход, брошюрки, книги о народном лечении, здоровом образе жизни почитывать. Больше всего понравились книги Малахова – полновесный труд. Много из них узнал полезного, разные методы попробовал на себе. Остановился на закаливании воздухом, холодной водой, хождении босиком, как Порфирий Иванов. Узнав о пользе сырой пищи, решил перейти на сырое питание, полностью отказаться от вареного.
Однако прочитать книги по оздоровлению – одно, а применить к себе – совершенно другое. С закаливанием легче и проще – решил и начал. Здесь главное – дисциплина и регулярность, втянулся. А с питанием сырой пищей – ну никак. Старые привычки берут верх и все. Так три года я «упорно переходил» на сыроедение. Дома варят пельмени, пекут пироги, жарят, парят весь день. Запах – обалдеть! Какое тут сыроедение!
Пока я так себя «оздоравливал», здоровье продолжало ухудшаться. Образ жизни-то я не поменял, жил как все люди перестроечного времени. Работы нет, денег нет, а семье и самому кормиться-то надо, одежонку купить, да и так по хозяйству. Жил в хлопотах, заботах, в поисках, где что достать. Ну, а в праздники гулял, веселился – жизнь-то одна. Завидовал и осуждал других в разговорах. Был недоволен крепко всем: работал, копил, а оно все рухнуло. В общем, все, как и у большинства людей: то хорошо, то плохо, но больше плохого.
Так продолжалось еще шесть лет. Стукнуло мне 56 годков. К этому времени я совсем озлобился на жизнь – постоянно матерился к месту и без места. Да и было от чего: зрения нет, сил нет, живот болит, сердце болит, давление по мозгам бьет, чуть пройду – одышка. А ходить вообще разучился. Передвигался словно на протезах, во всех суставах хруст. Ох, и неуютно мне стало в моем теле! Болит что-нибудь постоянно, не жизнь, а сплошная боль. Сил нет терпеть!
Петрович подумал: «Да ты, батенька, „Ветер“ у себя перевозбудил своим закаливанием и попытками сыроедения. Вот тебя и заклинило.
А Станислав Александрович тем временем продолжал:
– И вот попалась мне в руки брошюрка в две странички. В ней я прочитал, что Господь Иисус Христос – наш Спаситель. Он пошел за нас на добровольную смерть. При этом взял на себя все грехи человеческие. Если кто хочет переменить свою больную и грешную жизнь – пусть чистосердечно покается, и Он простит его – даст здоровье.
Ну а я до такого состояния был доведен, что готов был делать все, чтобы вернуть здоровье.
Я несколько раз прочитал эту брошюрку. Но как надо покаяться, не представлял. Не учила нас власть советская, как с Богом общаться. Ну, думаю: хорошо, если Бог есть, Он Себя Сам покажет. А если нет Его, то, как я жил, так и буду жить.
До моей работы было полтора километра ходьбы. Выходил утром пораньше и твердил про себя: «Господи, покажи, какой я мерзопакостный. Не хочу больше делать ничего плохого никому, ни словом, ни делом, ни мыслью». Так методично твердил я эту просьбу к Господу ежедневно, пока шел на работу, в течение пяти недель.
Закончилась пятая неделя моих просьб. Вот я, как обычно, вышел из дома на работу и начал твердить свою просьбу. Только чуть отошел от дома, передо мною возникает нечто, напоминающее экран, но обрамления нет. Размер где-то два на полтора метра, все хорошо и четко видно. Висит он, значит, передо мной, в двух-трех метрах. Я иду, а он впереди меня, и показывает мне мерзопакостные фрагменты из моей жизни. Все это в цвете, со звуком, как рекламные ролики. Начался показ с отвратительного жизненного эпизода, который произошел со мной в 19 лет, и далее, по сегодняшний день. Так продолжалось четыре утра подряд. Посмотришь один эпизод, отвернешься, плюнешь, а на экране уже следующий. Все, что я делал дурного тайно и при людях, – все показали! Вот тут-то я и понял, что тайно для людей, явно для Бога.
Вышел я на пятое утро – нет показа. Иду по дороге, молюсь, и вдруг от живота вверх прошла теплая волна, словно паром изнутри окатило, какой в парной бывает. Слезы сами собой брызнули из моих глаз. За первой волной пошла вторая, но послабее. Всю дорогу пока шел, плакал навзрыд. Это были слезы радости и великого облегчения. Было такое ощущение, будто ты напакостил так, что тебя нужно убить, но вместо этого тебя простили и приласкали. Я понял, что прощен Господом!
«Молодец! – подумал Петрович. – Достучался-таки до Небес. Верно сказано, Царство Небесное силой берется – волей, упорством, величайшим терпением и смирением. А в основе всего лежит
Рассказ продолжался:
– Я по-прежнему продолжал молиться, но по-другому и другими словами. В результате у меня еще несколько раз открывалось внутреннее зрение – ясновидение, что ли. Так я видел «внутреннего» человека, который внутри каждого из нас. Это ангелоподобное существо, которое постоянно за нас обращается к Господу.
Петрович задумался: «Возможно, это и есть наш ангел-хранитель, а может, это душа. Да, скорее всего это наша душа – божественная частица, данная нам Богом».
– Мне был показан и «наружный» человек, в котором сидят все наши болезни, дурные привычки.
«Да, привычки наши связаны с болезнями и дурной судьбой. Вот они – корни наших проблем –
Привычки, как особые информационно-энергетические образования, мешая нормальной работе полевой формы жизни, вызывают в ней сбой, что воспринимается как болезнь. Таким образом, болезнь формируется и набирает силу на основе своего корня – дурной привычки. А так как привычка управляется той или иной силой, имеющей свое „лицо“, то и болезнь на ее основе имеет специфическое лицо и форму. По этой причине привычки и болезни видятся человеком в виде безобразных образований. Сколько таких „образований“ я перевидал у себя, когда голодал 40 суток!»
Станислав Александрович рассказывал далее:
– Одновременно показывали мне и третьего человека. Это бесстрастный наблюдатель. Он «записывает» все наши мысли, поступки, слова…
«Ага, вот и „липики“ явились – существа, приставленные к каждому человеку, которые на акаше делают записи. Так возникают „хроники акаши“ – своеобразные записи в пространстве о всей жизни в мельчайших подробностях как человека, так и любого живого существа. Именно их-то и показывали Станиславу Александровичу в течение четырех утренних прогулок на работу».
– А однажды, когда я пропалывал картошку, открылся внутренний слух. Около часа я стоял и слушал плач растений, которые я должен был вырвать с корнем. Каким образом это происходило, я не знаю, да и знать, верно, не обязательно. Главное – принять решение, уяснить, чего ты хочешь. И сказать твердо: да или нет.
