нелегальных американских агентов и их нынешнее местопребывание за рубежом. Все это — в закодированном виде. Право использования этих имен и адресов уже было продано хорошо финансируемой террористической организации, боевики которой очень скоро постучатся в двери этих людей в трех странах Ближнего Востока и снесут им всем головы. По два миллиона американских долларов за каждую такую голову уже было перечислено телеграфом на счет, который ни один из американских законов о банковской деятельности никогда не предпишет проверять. Теперь дело за Трентом — передать украденные имена дальше по «пищевой цепочке».

Бизнес Сигрейвза переживал настоящий бум. По мере того как продолжало расти число глобальных противников Америки, он продавал все больше секретных сведений мусульманским государствам, коммунистам в Южной Америке, диктаторам в Азии и даже членам Европейского союза.

— Желаю увлекательного чтения, — сказал Трент, имея в виду папку, которую только что ему передал. Именно в этой папке Сигрейвз должен был найти зашифрованное имя «грозы» вместе со всеми «почему» и «с какой целью».

Позже вечером, уже у себя дома, Сигрейвз уставился на это имя и начал планировать операцию — как обычно, весьма тщательно. Только на этот раз придется действовать гораздо осторожнее и тише, без винтовки с оптическим прицелом. Но тут Трент сделал ему настоящий ценный подарок в смысле данных о предполагаемой жертве, и это здорово упрощало задачу. Сигрейвз уже знал, кому следует позвонить.

Точно в шесть тридцать в прохладное и чистое утро, встававшее над Вашингтоном, округ Колумбия, передняя дверь трехэтажного особняка Джонатана де Хейвна открылась, и он вышел на улицу, одетый в серый твидовый пиджак, черные брюки и бледно-синий галстук. Высокий поджарый мужчина чуть за пятьдесят, седые волосы тщательно причесаны — де Хейвн глубоко вдохнул прохладный воздух и несколько минут любовался рядом великолепных зданий, выстроившихся вдоль улицы.

Де Хейвн был далеко не самым богатым в этом районе, где средняя цена высокого кирпичного строения облегчала кошелек покупателя сразу на несколько миллионов долларов. К счастью, он унаследовал дом от родителей, проявивших в свое время достаточную смекалку, чтобы войти в число первых инвесторов в самую престижную недвижимость. Хотя большая часть состояния покойных де Хейвнов пошла на благотворительность, единственному их наследнику досталась очень приличная сумма, которая неплохо дополняла его жалованье государственного служащего и позволяла удовлетворять некоторые капризы.

Эта свалившаяся с неба сумма помогла де Хейвну вести благополучную жизнь, не беспокоясь о завтрашнем дне. Другие обитатели Гуд-Феллоу-стрит зарабатывали на жизнь как могли: один из его соседей, например, был продавцом смерти, хотя, как считал сам де Хейвн, «политически корректно» его следовало бы называть поставщиком вооружений.

Этот человек — его звали Корнелиус Бин, и он любил, чтобы его называли Си-Би, — проживал в похожем на дворец сооружении, которое объединяло два жилых дома в чудовищный монстр общей площадью пятнадцать тысяч квадратных футов. До де Хейвна доходили слухи, что он добился разрешения на такое нарушение правил в строго охраняемом историческом районе, своевременно дав кому надо взятки. Этот огромный конгломерат мог похвастаться не только лифтом на четверых, но также и отдельными квартирами для прислуги.

Бин, кроме всего прочего, славился тем, что привозил в свою обитель великое множество красивейших женщин всех цветов кожи, причем в любое время, хотя у него хватало ума соблюдать приличия и делать это, когда жены не было в городе, чаще всего, когда она отправлялась в очередной шопинг по Европе. Де Хейвн полагал, что обманутая женщина и сама пускалась во всякие сомнительные приключения, пребывая по ту сторону Атлантики. И перед его мысленным взором тут же возникал образ привлекательной леди, совершенно голой и распростертой на столе в стиле Людовика XVI, с забравшимся на нее юным французом-любовником — и все это под аккомпанемент «Болеро» Равеля. «Браво, моя милая, так и надо», — думал в таких случаях де Хейвн.

Он отбросил в сторону посторонние мысли о странных выходках своих соседей и настроился на деловые размышления, легко и быстро шагая по улице. Джонатан де Хейвн чрезвычайно гордился своим статусом заведующего отделом редких книг и коллекций библиотеки конгресса, по сути дела, шефа самой лучшей коллекции редчайших книг в мире. Конечно, французы, итальянцы и бритты могли оспорить подобное утверждение, но настроенный явно предвзято де Хейвн был уверен, что американское собрание — лучшее в мире.

Он прошел примерно четверть мили по разбитым тротуарам, мощенным кирпичом, четкой и размеренной походкой, которой научился от матери, всю свою долгую жизнь тщательнейшим образом выверявшей каждый шаг. За день до ее смерти де Хейвн все еще не был полностью уверен, что его властная и деспотичная мамочка не удерет с собственных похорон и не зашагает прямиком на небеса, где потребует, чтобы ее немедленно впустили, дабы она тут же начала наводить там порядок. Потом он вошел в переполненный столичный автобус, где сел рядом с молодым человеком, перепачканным побелкой, с зажатой между ног потрепанной сумкой-холодильником. Двадцать пять минут спустя автобус исторг де Хейвна на забитом людьми и транспортом перекрестке.

Он перешел улицу и направился к небольшому кафе, где обычно выпивал по утрам чашку чая и съедал круассан, просматривая «Нью-Йорк таймс». Заголовки, как обычно, вызывали тоску. Войны, ураганы, возможность эпидемии гриппа, терроризм — всего этого было вполне достаточно, чтобы уползти в свою нору и наглухо заколотить входную дверь. В одной из статей рассказывалось о попытке выявить причины некоторых несуразностей в сфере контрактов на поставку вооружений. Были там и ничем не подтвержденные обвинения во взяточничестве и коррупции среди политиков и производителей оружия. Подумаешь, шокирующее открытие! Скандал, связанный с взятками в обмен на покровительство, уже спровоцировал отставку бывшего спикера палаты представителей. А потом его преемник, Роберт Брэдли, был застрелен у клуба «Федералист». Преступление пока еще не было раскрыто, хотя одна из местных террористических групп, до той поры никому не известная и именующая себя «Американцы против 1984» — аллюзия на блестящий роман Джорджа Оруэлла о тоталитаризме и фашизме, — уже взяла на себя ответственность за него. Расследование полиции шло не слишком успешно — по крайней мере, так считали средства массовой информации.

Де Хейвн изредка бросал взгляд сквозь окно кафе на правительственных чиновников, торопливо и весьма целеустремленно шагавших по улице, готовых взять на себя все проблемы мира или по крайней мере парочку тупоумных сенаторов. Да, это весьма необычное место, думал он. Здесь можно встретить сущих эпических героев, этаких подвижников-крестоносцев, а рядом будут сновать скользкие спекулянты вместе с толпой разнообразных идиотов и интеллектуалов, причем первые, к несчастью, как обычно, занимают во властных структурах высшие посты. Это единственный город в Соединенных Штатах, который может объявить войну, повысить ставку федеральных налогов или сократить выплаты по твоей карточке социального страхования. Решения, принимаемые на площади всего в несколько квадратных миль со всеми местными монументами и издевательскими пародиями на службу нации, приводили миллионы людей либо в бешенство, либо в состояние эйфории, и эти люди частенько менялись местами в зависимости от того, кто в данный момент контролирует правительство. А уж схватки, перебежки и заговоры, состряпанные, а затем и осуществленные с целью удержать или перехватить власть, поглощали всю энергию, которую чрезвычайно яркие и талантливые люди могли в эту власть вложить. Все время меняющаяся мозаика состояла из слишком большого количества хаотически движущихся деталей, чтобы посторонний мог хотя бы чуть-чуть приблизиться к пониманию того, что здесь происходит на самом деле. Все это напоминало увлекательную, но смертельно опасную детскую забаву.

Через несколько минут де Хейвн уже торопливо поднимался по широким ступеням увенчанного массивным куполом здания Джефферсон-билдинг, в котором размещалась библиотека конгресса. Расписавшись в получении от полицейской охраны ключей от оснащенной системой сигнализации двери, он направился на второй этаж, в комнату LJ239. Здесь располагался читальный зал отдела редких книг и