— Да я не о том, детка. Ты говоришь, что он, видимо, бесится, потому что ты слишком хорошо делаешь свое дело. В чем это заключается?

— Я приношу слишком много денег. И все вокруг начинают думать, что я вот-вот получу повышение. И я получаю повышение, а потом вдруг это начинает угрожать его положению. Веришь или нет, Джерри, у нас там не так много женщин, занимающихся теми же делами, что и я. Есть такие, кто очень хотел бы видеть женщину на месте начальника отдела. Если я буду продолжать привлекать таких людей, как ты, и завалю наши зарубежные операции «облагороженными» деньгами, это повредит ему и поможет мне.

— Черт побери, это только на госслужбе такое возможно, когда тебя бьют по башке за то, что ты перевыполняешь задание. — Он с минуту раздумывал. — О'кей, я уже понял, как можно переиграть этого козла.

— О чем это ты?

— О нашем следующем заходе в «Эль-Банко дель Карибе».

— Джерри, у меня уже другое задание. Мыс коллегой сегодня вечером улетаем.

— О'кей, о'кей. Предложение вот какое: прежде чем улететь, ты делаешь еще один заход, ладно?

Аннабель, казалось, задумалась.

— Ну хорошо, то есть у меня есть на это право. Но даже миллион баксов навара тут не поможет.

— Я и не говорю о каком-то жалком миллионе. — Он посмотрел прямо на нее. — Какая у тебя была самая крупная сумма, которую ты «облагородила»?

Она задумалась лишь на секунду.

— Переводы обычно варьируют от одного до пяти миллионов. Но в Вегасе я один раз запустила пятнадцать. И двадцать в Нью-Йорке, но это было два года назад.

— Чушь собачья. Мелочь.

— Мелочь? Скажешь тоже!

— Скажи-ка, какая сумма будет действительно ножом в горло этому парню?

— Джерри, я даже и не знаю. Может, миллионов тридцать.

— Пусть будет сорок. И пусть это займет четыре дня, а не два. — Он быстро прикинул в уме. — Значит, прибыль в двадцать процентов вместо десяти. И это принесет восемь лимонов вашему покорному слуге. Отличный пример «облагораживания» денег.

— У тебя есть сорок миллионов свободных денег?!

— А с кем ты, по-твоему, разговариваешь? У нас тут на прошлой неделе проходили подряд два чемпионата по боксу. Я просто купаюсь в «зелени»!

— Но зачем тебе это?

— Восемь лимонов за четыре дня — это вам не кошка начихала, даже для такого парня, как я! — Он потрепал ее по шее. — Плюс к этому, как я уже сказал, ты мне все больше нравишься, детка.

— Но мне все равно надо лететь в Орегон. Я не могу не выполнить приказ.

— О'кей, лети себе в свой Орегон. А сама подумай о том, чтобы уйти из своей конторы и вернуться сюда. Я даже отдам тебе десять процентов от тех восьми лимонов и отлично тебя здесь устрою.

— Я вовсе не намерена стать твоей содержанкой, Джерри. У меня мозги имеются.

— Я об этом помню и потому использую их по прямому назначению. Наряду со всем остальным, что у тебя имеется. — Он погладил ее по спине. — Сейчас ребят вызову…

— Ты же знаешь, что сегодня вечером я лечу в Орегон на частном самолете.

— Я понял.

— Джерри, ты ведь не получишь обратно свои деньги до того, как я уеду.

Он рассмеялся:

— А-а, ты про заложников… Ну это мы, кажется, уже проехали, девочка моя. Ты сделала для меня миллион шестьсот тысяч, и еще сделаешь, так что, думаю, с этим все в порядке.

— Ну, если ты так уверен… Сорок миллионов — большие деньги.

— Слушай, это ж была моя идея. Уж справлюсь как-нибудь.

Она встала.

— Я много таких операций провела, Джерри, и для меня это просто работа. — Она помолчала. — Все остальные всегда просто желали знать, сколько они получат и когда. Жадные уроды все они. — Она сделала паузу, будто бы в поисках нужных слов, хотя на самом деле эту речь она репетировала долго и упорно. — Ты первый, кто захотел что-то сделать для меня лично. И я это очень ценю. Больше, чем ты можешь подумать. — Это было, вероятно, единственное правдивое заявление, которое она сделала Бэггеру.

Они посмотрели друг на друга, а потом Аннабель медленно протянула к нему руки и раскрыла объятия. Он тут же бросился в них. Она еле выдержала его напор. Его мерзкие руки немедленно нашли дорогу ей под юбку, и она позволила им там оставаться, стоически перенося его грубое лапанье. А ей так хотелось врезать ему коленом в пах. «Держись, Аннабель, осталось совсем немного. Надо продержаться до конца».

— Ох, детка! — со стоном выдохнул Бэггер ей в ухо. — Давай иди ко мне. Хоть разок, пока ты не уехала. Прямо здесь, на диване… Я просто умираю, так тебя хочу, просто умираю…

— Я это чувствую, Джерри, чувствую собственным бедром, — сказала она, умудрившись все же выскользнуть. Поправила трусики, опустила юбку. — О'кей, племенной жеребец, вижу, мне недолго удастся тебе сопротивляться. Скажи-ка, ты в Риме бывал?

— Нет, — удивленно ответил он. — А что?

— Я там каждый год снимаю виллу на время отпуска. Я тебе позвоню и скажу, как туда добраться. И через две недели мы там с тобой встретимся.

— Через две недели? А почему не сейчас?

— Мне сейчас дорога каждая минута — чтобы выполнить новый приказ, а потом, может быть, использовать этот перевод в сорок миллионов, чтобы выбить себе что-нибудь получше, чем Портленд.

— Но мое предложение вернуться сюда остается в силе. А я могу быть очень и очень настойчивым и убедительным.

Она медленно провела пальцем по его губам.

— Вот в Риме ты и докажешь мне это.

Сорок миллионов покинули казино «Помпеи» через два часа. Сообщение, которое Тони послал по электронной почте в операционный центр «Помпей», несло в себе некий специальный компонент: это был хакерский набор команд, который позволил Тони, находящемуся на безопасном расстоянии от казино, получить полный контроль над компьютерной системой заведения. Имея доступ в эту сеть, он вписал новый код в программу пересылки виртуальных денег.

Еще три сообщения ушли в «Эль-Банко дель Карибе», и когда туда поступили сорок миллионов, они были тут же автоматически переадресованы на другой иностранный банк — на счет, контролируемый Аннабель Конрой. И если для Бэггера и его людей все выглядело так, словно деньги действительно пришли в «Эль-Банко» — липовое электронное подтверждение их поступления было автоматически направлено в «Помпеи», — обратно к ним никогда не вернется ни цента. Схема, придуманная Аннабель, имела одну только цель: запустить нужные команды в компьютерную систему Бэггера. И когда это было сделано, она уже выиграла свою игру. Оставалось только до конца доиграть свою роль и дать Бэггеру возможность утопиться в собственной жадности и похоти, потому что лучший способ надуть лоха — это позволить лоху самому предложить какую-нибудь аферу.

Ровно через четыре дня, минута в минуту, Бэггер начнет нервничать, когда обнаружит, что деньги все не возвращаются и не возвращаются. Через час у него в животе возникнет нехорошее ощущение. Еще час спустя он будет готов убить первого встречного. А Аннабель и ее команда будут уже далеко, увозя с собой сорок один миллион долларов, не подлежащих никакому налоговому обложению.

Аннабель Конрой будет иметь возможность купить себе корабль и бороздить всю оставшуюся жизнь моря и океаны, оставив позади бесконечные аферы. И все же этого наказания ему мало, решила она, выходя из кабинета Бэггера и собираясь упаковывать свои вещи. В первую очередь, правда, она мечтала смыть с себя следы его прикосновений.

В душе она по-прежнему думала о том, что потеря денег явно недостаточное наказание для человека, который убил ее мать из-за десяти тысяч баксов, на которые его надул Пэдди Конрой. За такое любого