в десять секунд вышиб миссию из бара, умудрившись крепкой башкой Батута вдребезги разбить витринное стекло.

– Передай этому своему Кривому или Косому – как там его, – счет за витрину я пришлю! – озорно крикнул вслед ковылявшей вниз по улице парочке Жора. – И не забудь сказать: сунется кто из ваших – я на вас целый полк афганцев подыму!

Вот так нехорошо получилось. Более осторожный и прозорливый Караваев произошедшим несколько опечалился и ближе к вечеру позвонил своему большому тестю: а нельзя ли как-нибудь эту проблемку уладить? Приструнить как-нибудь этих… распоясавшихся…

– А правильно они требуют, – проявил неожиданную черствость тесть. – Это их «земля», они все по понятиям делают. Иди к ним под «крышу». Так положено – все платят. И Жоре своему передай – я сильно не одобряю его поведения. Набедокурили вы. Теперь ищите подходы, готовьте отступного, забивайте «стрелку» с Рябым, улаживайте этот вопрос…

Увы, передавать ничего не пришлось: на следующее утро Караваев узнал, что накануне вечером Жора был обнаружен в подъезде своего дома с пулей в голове и умер в Склифе на операционном столе. Искать подходы, впрочем, тоже не было нужды: на следующий день после похорон к Караваеву наведались люди Рябого и на десять утра послезавтра назначили «стрелку» на семнадцатом километре Дмитровского шоссе…

– Ты больше никого не бери. Завтра в половине девятого я за тобой заеду, будь готов…

Если к Саше Март относился более-менее ровно, то Жору любил чуть ли не как старшего брата. Порыв его был вполне объясним и в комментариях не нуждался. Тем не менее Саша недоуменно вскинул брови и принялся доходчиво объяснять старому другу всю сложность ситуации. Все-таки прошло более трех лет, у каждого своя жизнь, свои проблемы, мы далеко не мальчишки… Ты вот уже третий год преподавательской деятельностью занимаешься, охранников штампуешь и о многих нюансах нашего коммерческого жития понятия не имеешь. В чем суть таких вот «стрелок»? «Стрелка» эта, вообще, анахронизм из древности, у орангутангов позаимствована, и основное ее предназначение – как можно крепче «зашугать» оппонента. Кто испугался, тот и проиграл. Только орангутанги в грудь себя бьют и отчаянно орут, используя горловой мешок, а «стрелочники» демонстрируют друг другу, у кого многочисленнее контингент отчаянных особей, готовых умереть за своего предводителя. Это ведь только кажется, что прокатиться на «стрелку» – раз плюнуть! Если бы это было так, то ни – кто ничего бы не «забивал», а просто звонили бы друг другу и говорили, типа: «…Колек – подгребай сегодня часикам к пяти к Театральной площади – перетрем промеж себя кой о чем…» Все не так просто, как кажется! На этих «стрелках» частенько бывает большая пальба – особенно когда стороны имеют примерный паритет и прекрасно об этом знают. Иными словами, когда человек отправляется на «стрелку», он заранее готов к тому, что его могут убить! Чем берут бандосы? Вот я коммерсант, и мне «стрелочку» забили – в данном конкретном случае. Обзвонил я всех своих друзей афганцев – парней битых и тертых, объяснил суть… И практически никто со мной не вызвался ехать! И понятно – почему. Это уже не те вояки, что четыре года назад из пекла выскочили и осмотреться не успели, сейчас у каждого – семья, дети, бизнес, жить хочется… Понимаешь? То есть я прямо не просил, внятные намеки давал – неудобно людей о таком просить, это то же самое, что просить умереть за тебя… Ну представь себе: позавтракал, например, тот же Игорь Мокроусов, надел дубленку, жену – в щечку и говорит ей: поеду, кое-куда прокачусь с Караваем. Ты шибко не переживай, но на всякий случай меня не жди – меня там укокошить могут… А? В итоге согласились ехать только трое – и это как раз те, чуть ли не окончательно спившиеся хлопцы, у которых еще за Речкой крышу частенько рвало. Этот Рябой завтра прикатит с десятком своих «братков», вооруженных до зубов, и тем самым покажет мне, что я против него – нуль без…

– Ты какой-то разговорчивый, – лениво зевнув, Март булькнул еще по рюмкам и потащил из пачки сигарету. – Давай – на посошок. Я тебе сказал – никого не бери. Завтра я за тобой заеду в половине девятого – ты будь готов…

В восемь двадцать пять следующего утра, немножко поспорив, побурчав, попыхтев, Караваев сел к Марту в машину, и они отправились, куда было указано – на семнадцатый километр Дмитровского шоссе.

Бурчал и пыхтел Саша ввиду отклонений от протокола. Во-первых, транспорт у Марта был – полный не фонтан. Караваев для такого случая одолжил у тестя представительный «Вольво», от которого за версту перло респектабельностью и особым образом жизни, что для людей определенного круга само по себе уже давало особые очки при оценке крутизны субъекта. А Март явился на видавшей виды немытой «восьмерке» мышиного цвета, с номером, заляпанным еще осенней грязью. Ай как несолидно! С самого начала все смазывается: мало того, что вид, как у последних чмошников, так еще и картинно выйти, одновременно хлопнув четырьмя дверьми, не получается – тем, кто сзади, придется карабкаться через сиденье. Но машина – это из разряда внешних эффектов, с этим можно было бы еще смириться. А вот контингент… Саша почему-то был уверен, что Март пригласит пятерку себе подобных «терминаторов»: высоких, представительных, элегантных, одетых в длинные кожаные плащи, чтобы издалека фактура просматривалась…

С Мартом были двое. Один – сутуловатый, веснушчатый, рыжий, рассеянный – на вид полный лох, в драповом пальтеце и пыжиковой шапчонке. Март называл его Рексом, и это слегка покоробило впечатлительного Сашу: побывав в Афгане, он знал, что на армейском сленге так именуются люди уважаемой профессии – войсковые разведчики. Ну какой же это, извините, Рекс?! Это скорее Бухгалтер или Плановик.

Второй человек, которого Март взял с собой, убил Караваева наповал. Это была дамочка! Нет, в другое время Саша ничего против дамского общества не имел бы – тем более дивчина была очень даже симпатична, хорошо одета и вообще вся из себя стильная. Но дамочку – на «стрелку»?!

– Как это понимать? – звенящим от обиды голосом вопросил Караваев. – Это шутка?

– Это моя подружка, – хмуро улыбнувшись, сообщил Март – представлять стороны нужным не счел. – Большая любительница острых ощущений. Да ты не волнуйся – все будет хорошо. Я тебе обещаю…

– Я, наверно, никуда не поеду, – со слезами в голосе заявил Караваев на очередном светофоре, полюбовавшись на притормозивший справа красавец «Мерседес», величаво отражающий лакированным боком убогий силуэт грязной «восьмерки». – Завтра вся братва будет животики надрывать…

– А ты – не братва, – серьезно сказал Март. – Мне кажется, тебе их мнение должно быть глубоко безразлично. И потом – я тебе обещаю, что смеяться никто не будет. Ты мне верь, я тебя еще ни разу не обманул…

На семнадцатом километре Дмитровского шоссе было ветрено, снежно и неуютно. Метрах в пятистах от автострады, посреди частично загубленной еловой рощи торчал обелиск эпохе социалистического строительного энтузиазма – обескрышенный железобетонный остов какого-то цеха, приправленный со стороны шоссе двумя широченными пологими пандусами. Перед пандусами располагалась обширная бетонированная площадка, сплошь покрытая наледью и лишь кое-где припорошенная снежком – хронический ветер, невозбранно свирепствующий с этой стороны, не давал образоваться сугробам.

– Раньше прикатили, – нервно заметил Караваев, посмотрев на часы. – Еще пять минут. Проезжай – покатаемся по краешку, пока ровно десять не стукнет. Надо обязательно – секунда в секунду. Если раньше приехал – лицо потерял.

– Я их стрелочные понятия вот где видал, – Март, не смущаясь дамы, исчерпывающе похлопал себя по гульфику и остановил машину примерно по центру площадки, метрах в тридцати от пандусов. – Не переживай, Саша, – все образуется…

За полминуты до десяти на дорожку, ведущую от автострады к разворованному цеху, свернули два джипа «Чероки». Влетели на площадку, красиво развернулись и симметрично заехали задницами на пандусы. Встали. Одновременно распахнулись восемь дверей, на свет божий вышагнули разом семеро крепких бритых парней в кожаных куртках и шустро распределились между пандусами в шеренгу. Спустя пять секунд к ним присоединились еще трое: высокий рябоватый здоровяк в кашемировом пальто и к нему в комплекте парочка аналогичного телосложения, в длинных кожаных плащах, полы которых на уровне коленей красноречиво оттопыривались. Точнее, не присоединились, а просто сошли по пандусу на площадку и встали перед шеренгой. Караваевский «Ориент» показывал ровно десять.

– О! Красавцы! – оценил Март. – Как в кино. Репетировали, наверно, неделю. Ну что – получилось, получилось. Я впечатлен.