что желает слиться с ней в одну сочащуюся эротикой космическую сущность, и, получив согласие, тут же тащил оную особь в свою комнатушку в здании Школы. (В родном Белогорске у него флэт отсутствовал – жил наш парень прямо на работе.) А в комнатушке Рудин свою временную избранницу неутомимо эксплуатировал с крепким акцентом на точку «дань-тянь» (а это на два индивидуальных цуня ниже пупка) на протяжении определенного времени от двух до семи раз – в зависимости от настроения. Каким образом Серега умудрялся отыскивать дам, которые с ходу соглашались вступить с таким странным типом в интим, никто из окружения Рудина так и не сумел понять, но выглядели все эти объекты плановых «вязок» очень даже прилично – с девицами легкого поведения щепетильный ветеран связываться не желал. Зловредный Григорий Васильевич Толхаев (тогда еще с ногами, состоянием и положением в обществе) по этому поводу с острой завистью шутил:

– А он же Пес – он носом чует. У суки бывает течка – кобель за два километра прибежит, не ошибется. А у этих (имелись в виду объекты плановой вязки), видимо, что-то в этом роде. Душевная течка, что ли…

Толхаева можно было понять: если он «снимал» на набережной известного рода «бабочек», клевавших на шикарную «тачку», классный «прикид» и дармовое угощение, то Рудину совершенно не требовались внешние атрибуты, соответствующие имиджу «крутого». Пес, будучи облачен в ветхие шорты и застиранную майку, подходил к даме на той же самой пресловутой набережной, протягивал ей заключение еженедельного обследования психиатра с настоящей печатью, результат анализов крови и осмотра венеролога, затем, неотрывно глядя невинным взором на свою избранницу, проникновенно просил: «Прочитайте, пожалуйста».

Избранница читала – ведь нет ничего предосудительного в том, чтобы прочитать бумажки, предложенные таким симпатичным, хоть и незнакомым мужчиной.

– Видите, я совершенно здоров, – переходил Серега к основной части. – Как в психическом плане, так и телесно. Поэтому не называйте меня сумасшедшим. Ваш запах будоражит кровь, один ваш вид вызывает сладкую дрожь в каждой мышце моего тренированного тела. Я не знал женской ласки с 1995 года (тут возможны варианты – от трех до десяти лет воздержания) – судьба жестоко обошлась со мной, но теперь… теперь, увидев вас, я чувствую, как кипит во мне необузданная сила первобытного желания. Вы верите в любовь с первого взгляда? Вы знаете, как прекрасна женщина в тот момент, когда она не просто испытывает эротическую разрядку, а в буквальном смысле умирает от дикого блаженства на последней фазе оргазма? Она действительно безгранично чиста в своем раскрепощенном порыве, безжалостно сорвавшем ее цивилизованную сущность, она – самка… Не краснейте, сударыня, – испытайте меня…

– Сволочь, – расстроенно констатировал Григорий Васильевич, как-то подслушав из машины подобную сцену – в тот раз он подвозил Рудина на набережную. – Если бы я к кому подкатился в таком прикиде да начал что-то нести в подобном духе – в лучшем случае просто схлопотал бы по харе! По большому счету, не сомневаюсь, что за такие штуки можно и в дурдом угодить. А этому – дают напропалую, черт бы его драл! И что характерно – в обычное время из него слова лишнего, кроме мата, не вытянешь – а как плановая «вязка», так он прямо распускается, как аленький цветочек, так и сочится красноречием, мерзавец! Я – интеллигент потомственный – даже слов таких не знаю, а этот собакостеб – нате вам…

Так вот, представьте себе, жил человек до тридцати восьми лет именно таким образом – как указано выше, устоялся, сформировался, куда бы, казалось, меняться… И вдруг – нате! Дама. Светлая и чистая. Трогательно беззащитная, не приспособленная к житейским передрягам, застывшая на месте в своем ребячески-наивном восприятии мира и не перешагнувшая почему-то границу нормальной стервозности, которую в свое время преодолевают практически все взрослеющие дамы. В общем, явилась. И вся налаженная система полетела кувырком. Теперь Рудин любит исключительно одну Алису. Только, разумеется, не как дом на перевале. А, пожалуй, как воздух, которым мы дышим. Он ею болен. Вместе уже два года, а все никак не привыкнет.

– Интересно, как это у тебя получается? – как-то поинтересовался Рудин в припадке откровения, по- дилетантски пытаясь поковыряться в подаренном ему судьбой неразъемном монолите чувства. – У тебя в роду ведьм не было?

– Шпренгера читал? – шаловливо сверкнула глазищами Алиса. – Который с Инститорисом?

– Нет, не читал, – несколько смутился Рудин. – При чем здесь евреи? Я тебя о сокровенном…

– Правильно – евреи тут совершенно ни при чем, – загадочно подмигнула Алиса. – А ты попробуй – почитай. Может, все вопросы отпадут…

А началось все с запаха. Рудин, всю жизнь посвятивший собакам и поневоле перенявший от своих питомцев некоторые специфические особенности, в отношениях между людьми огромное значение уделял запаху. Хорошие люди пахнут хорошо – это правило с течением времени сформировалось для Пса в устойчивый постулат, которым он никогда не пренебрегал. Бывало, доходило до абсурда – знакомясь с человеком, Рудин нюхал его, морщил нос и тут же отходил подальше, к великому недоумению обнюханного, который даже и не подозревал истинную причину столь странного поведения нового знакомца.

– Да аллергия у него, – смущенно говорили близкие, успокаивая «нехорошо пахнущего». – Врожденная. Но – лечим, помаленьку лечим…

Когда два года назад Алиса начала дрессировать своих собак в Школе консервативной дрессуры, Рудин, разумеется, исследовал ее запах: в ходе тренировок, как бы случайно, приобнимал за плечи, слегка прижимался, придерживая за талию – занюхал, короче. Запах женщины Псу понравился сразу и безоговорочно. Это свидетельствовало о том, что данная особь в качестве объекта плановой вязки ему подходит. Реакция Алисы на запах Рудина также была положительной – женщина не морщила бессознательно носик, когда обучающий приближался к ней. Руководствуясь своим песьими постулатами, Серега сделал вывод: контакт вполне возможен, поскольку чувственное восприятие с обеих сторон имеет явно выраженный позитивный характер – а это главное. Остальное приложится.

Но совпадение ароматического восприятия, в общем-то, ничего особенного не сулило: Рудин всех своих дам, которых намеревался подвергнуть интиму, проверял таким образом. Алиса же пахла по-особенному – Серега все более убеждался в этом с каждой встречей. Она пользовалась каким-то простеньким дезодорантом без ароматических добавок – естественный запах женского разгоряченного тела дурманил рассудок бывалого воина, проникал в подсознание, обволакивая надежнее стальной сети, сигнализировал устойчивыми импульсами: внимание, человече! Ничего подобного ранее ты не встречал и вряд ли когда- нибудь встретишь!

В человечье-собачьей физиологии Рудин разбирался достаточно сносно и поначалу особый для себя запах Алисы посредством трезвого анализа обосновал редкой гармонией метаболических процессов. Тем более что дама с течением времени отчасти подтвердила эту теорию: она с давних пор увлекалась раздельным питанием, крайне редко позволяя себе, что называется, «оскоромиться», обожала физкультуру и водные процедуры и вообще, как неиспорченный ребенок, жила в ладу с окружающим миром. Но теория теорией, однако по истечении двух лет мистическое очарование естественного Алисиного аромата до сих пор является для носочувствительного Сереги мощным стимулом сексуального характера, не утратившим своей первоначальной остроты и свежести…

– Если ты дольешь водички, я и голову помою – шампунь есть.

– Предложение отклоняется. Ты после этого будешь сохнуть полчаса – где фен воткнешь? И потом, напоминаю – у нас тут, радость моя, мал-мал вокзал, а не сауна. Ферштейн? Потому попрошу побыстрее.

– Ох и вредина же ты, Рудин, – я прямо не знаю…

Рудин смотрел на купальщицу и чувствовал, как непрошеный огонь Первородной Силы могуче наполняет его не выспавшийся накануне организм. Запах, конечно, это большое дело. Но – я думаю, вы согласитесь: если бы Алиса обладала фигурой, положим, того же репродуктора отечественного пессимизма – Леры Староусадебной, полагаю, ничем таким особенным рудинский организм не наливался бы так непрошено! Алиса Рудольфовна чудо как хороша собой – вот второй секрет. Она просто обворожительна: длинные точеные ножки, осиная талия, попка кругленькая да плюс ко всему – копна воздушных волос цвета спелой пшеницы, большущие зеленые глаза под мохнатыми ресницами, не нуждающимися в туши, и чуть скуластое личико, некоторым образом нестандартное и вместе с тем весьма пикантное в своей нестандартности. Если ее приодеть как следует да затащить силком в косметический салон, наша золотоволосая красавица с великолепной фигурой, сильными стройными ногами и безукоризненным бюстом сведет с ума самого