«Иксы», составив поверхностный план расположения помещений, производили обыск – последовательно и методично переворачивали вверх дном все подряд в поисках невесть куда подевавшегося Пса с его боевыми братьями. Умник контролировал подступы к усадьбе: засел со снайперской винтовкой на шапке каменоломен и наблюдал, в готовности доложить шефу о любом подозрительном движении.

Все было сказано. Первый шок, вызванный встречей с Алисой, прошел. Директор долго не мог поверить, что это сестра Ли, а не сама его ветреная подружка, вздумавшая из каких-то непонятных соображений поиграть с ним напоследок. Желая уличить женщину во лжи, Март, движимый первым порывом, содрал с нее брюки и, не обнаружив на бедре знакомого рваного шрама, на некоторое время впал в прострацию.

Это было просто невероятно. Две женщины, похожие, как две капли воды… Только одна составляла часть жизни Марта, а вторая – та, что сидела сейчас на кровати и боролась с подступающей медикаментозной дремотой, была совершенно чужой.

Директор думал. Он привык думать, большую часть своего времени анализировать и обобщать и никогда не жаловался на необходимость так много работать головой – в этом был смысл его жизни. Но сейчас от напряженного размышления голова в буквальном смысле раскалывалась – Марту казалось, что какие-то там шестеренки угрожающе скрипят и нагнетают давление, обещая в любой момент взорвать универсальный аналитический прибор, разнести мозг клочками по комнате, как совсем недавно это сделал с башкой Улюма его же собственный пистолет.

В том, что «иксы» рано или поздно найдут Пса с товарищами, Директор не сомневался. Это был лишь вопрос времени. Огромный дом, куча комнат, есть где спрятаться. Из дома им не выбраться – Умник просматривает каждый метр прилегающей территории. Кроме того, если они не конченые козлы, должны понимать, что нельзя оставлять своих женщин и детей в заложниках у непрошеных посетителей.

Март думал не о том. Впервые в жизни ему предстояло принять решение, в правильности которого он был окончательно не уверен. Алиса, дурочка, рассказала все без утайки. Про Лиховского, кассеты, про все, что Лиховский, в свою очередь, успел рассказать ей. А Директор, беседуя с Толхаевым, задавал ему в присутствии Алисы такие вопросы, о которых ей вообще знать не следовало. Погорячился, не сообразил сразу, что следовало бы беседовать порознь…

Теперь обратно уже не отыграть. Алиса с Толхаевым знают так много, что просто не имеют права на существование. Если принять целесообразность их ликвидации за неоспоримый факт, закономерно будет продолжить цепь умозаключений необходимостью убрать всех, кто сейчас находится в поместье. За исключением Дениса, который пока ничего не соображает по причине младого возраста. Потому что каждый из этих людей является невольным свидетелем злодеяния. Восемь человек, из которых один – десятилетний ребенок…

Такого Март никогда себе не позволял, даже в худшие моменты своей жизни. Принцип – не тронь постороннего – соблюдался им всегда, независимо от условий обстановки и степени тяжести осложнений, возникавших при проведении той или иной акции.

С другой стороны, если оставить их всех в покое и укатить сейчас домой, над существованием «Х» зависнет угроза смертельной опасности. Это также можно принять за бесспорный факт, это даже не обсуждается – и так ясно…

Вот в чем состояла дилемма. И дилемму эту Марту предстояло решить в течение часа или, может быть, даже нескольких минут – в зависимости от поисковых успехов «иксов». Откладывать решение было нельзя – ситуация не позволяла.

– Господи, да что же мне с вами делать-то?! – дрогнувшим голосом прошептал Март. – И откуда вы взялись на мою голову?

– Вы хотите убить нас? – безразличным голосом спросила Алиса.

Март вскочил с кресла и принялся быстро вымеривать расстояние от окна до кровати. Вот так просто поставлен вопрос: вы хотите убить нас… Меньше всего на свете он хотел сейчас кого бы то ни было убивать. Но обстоятельства, обстоятельства…

– Я не хочу, – внезапно охрипшим голосом заявил Директор. – Господи, да конечно же, не хочу! Гхм- кхм… Но, понимаете, обстоятельства сложились так… Черт! Я не знаю, не знаю…

– Н-не д-дури, Анд-дрюх… – вытужил Толхаев, исподлобья глядя на слоняющегося по комнате друга. – Я теб-бе жизнь сспас…

– Я помню, Гриша, помню, – пробормотал Март, несколько раз крепко хлопнув себя ладонью по лбу. – Я все прекрасно помню. Но вы поймите… Если бы сейчас мне кто-нибудь мог помочь… Нет, не мне – всем нам… Если бы нашелся кто-то… Ой как скверно! Как все скверно…

– Я могу нам помочь, – медленно проговорила Алиса, ткнув пальцем куда-то в стену. – Встаньте вон туда.

– Сестричка – у тебя совсем с головой плохо? – воскликнул Март, от неожиданности на секунду замирая на месте. – О чем ты говоришь?

– Правильно вы встали, – одобрила Алиса. – Как раз там, где надо. А теперь обернитесь.

Март обернулся.

В том месте, где только что была монолитная стена, чернел прямоугольный проем. А в проеме стоял Пес с карабином на изготовку.

И пусть бы себе стоял – в такой позе Директор «слепил» бы его голыми руками за три секунды, двумя движениями… Но беда в том, что Март остановился в полуметре от стены, смотрел на Пса, поворачиваясь вокруг своей оси, и по инерции должен был сначала закончить движение, прежде чем резко прянуть назад для набора нормальной дистанции для рукопашной схватки.

А Пес уже был готов – развернув корпус, занес карабин, держа его прикладом вперед, замахнулся, пригнувшись для удобства, – низковат был проем. И по глазам его было ясно, что он ни за что в жизни не упустит такой шанс.

– На! – выдохнул Рудин, резко выбрасывая приклад снизу вверх в голову противника. Директор порхнул спиной вперед, грохнулся на пол и потерял сознание…

Очнувшись, Директор ощутил, что руки его связаны в положении за спину, штаны образцово спущены до колен, на голове завязана какая-то тряпица, вкусно пахнущая женским теплом, а сама голова раскалывается от невыносимой боли, пульсирующей милицейской сиреной в районе висков. А еще в затылок упиралось что-то нехорошо-металлическое, судя по всему – ствол.

… – А теперь скажи, пусть положат оружие и сделают десять шагов вперед. Быстро! – раздался сверху голос Пса.

– Внимание всем, – скомандовал откуда-то от двери Рекс, прервав знакомое шипение рации. – Оружие положить. Десять шагов вперед. В темпе!

– Хорошо, молодцы, – одобрил Пес. – Теперь пусть разденутся до трусов, одежду кинут назад.

– Ты че, парень, совсем сдурел? – обиделся Рекс. – Что у тебя за…

– Считаю до трех, – ствол вдавился в затылочную впадину Марта. – Раз!

– Всем раздеться, одежду бросить назад! – злобно выкрикнул Рекс. – Ты не волнуйся, парень, – не волнуйся, мы все сделаем, как ты скажешь…

– Ну, теперь все в норме, – констатировал Пес. – Иди, присоединяйся к товарищам. То же самое – разделся, лег на травку, одежду бросил назад. Быстро! Не вздумай дурить – он у меня на прицеле.

– Все сделаем, как ты сказал! – пообещал Рекс. – Все – пошел я…

– Соберите шмотки и стволы! – крикнул Пес, высунувшись в окно. – Потом возьмите в сарае веревку, свяжите руки и ноги. А ты куда?

– Пойду, заберу бумаги из ларца, – послышался отсутствующий голос Алисы. – Лиховский умер, они ему теперь не нужны.

– Да на кой хрен они нам сдались, эти бумаги! – досадливо воскликнул Рудин. – Вот ключ от сейфа, забери все оттуда – там деньги, документы – все забери!

– Бумаги все равно возьму – они нам пригодятся, – уперлась Алиса и, обращаясь к Марту, сказала: – Там в кабинете – чехол для спиннинга. В нем деньги. Потом, когда мы уедем, заберите – они ваши.

– Что значит – «заберите»? – вскинулся Рудин. – Какие «ваши»? Все бери с собой, потом разберемся!

– Нам чужого не надо, – настырно отрезала Алиса. – И не спорь со мной, пожалуйста, а то закачу истерику!