Федя, сориентировавшись по вспышке, тотчас же дал несколько прицельных очередей.

От внедорожника донесся истошный вопль, после чего кто-то яростно крикнул:

– Помогите! Помогите, Мусу убили!

– А-а-ааа! – вторил ему другой голос. – Зацепило!!!

Федя добавил еще разок, после этого еще кто-то там заорал, в результате получилось трио: двое вопили от боли, а третий звал на помощь.

– Давай, давай, давай! – азартно вопила Ленка. – Мочи! Убей их всех!!!

– Всех не надо, – возразил Федя.

– Почему?!!!

– Лучше раненые, чем убитые. Теперь у них есть чем заняться. А вы все – бегом на ту сторону!

Мы быстро перебрались в «квартиру» напротив, и вовремя: тотчас же с дороги по дому открыли ураганный огонь.

– Это не штурм, – успокоил Федя, присоединяясь к нам спустя несколько секунд. – Это раненых вынимают, прикрывают, чтобы мы не палили по ним.

Следующие несколько минут враг занимался перегруппировкой. По нам никто не стрелял – вытащив из застрявшего в воротах внедорожника раненых, супостаты прекратили огонь и быстро расставили машины вокруг нашей «свечки». Точнее, не совсем вокруг, а подковой, как раз по очертаниям дороги, оставив свободным юго-восточный сектор, обращенный к городу. Как бывалое дитя военного, я быстро прикинул: это для того, чтобы не побить своих же. То есть все будут палить в этом направлении. Пустырь между нами и соседней стройкой – пресловутым «пепелищем» был хорошо освещен фарами, думаю, если бы даже одинокая собака тут побежала, и то бы увидели. А мы несколько больше собаки, к тому же – нас пятеро, сочная такая массовка для любителей стрельбы по площадям.

– Они не собираются нас штурмовать, – сказал Федя, дождавшись окончания вражьих маневров. – Мы хорошо тут присели, они поняли, что если попрутся, уже в воротах положим кучу народу.

– И что теперь?

– Они просто нас блокируют.

– А смысл? Не будут же они сидеть тут вечно? Здесь, между прочим, стрельба была! Наверняка кто-то слышал, сто пудов уже позвонили, так что скоро сюда подтянется милиция.

– Подозреваю, что она и без выстрелов сюда подтянется, – угрюмо пробурчал Федя, включая телефон. – Впрочем, сейчас все узнаем...

* * *

Оказывается, пока мы блюли режим «молчания», Феде вовсю названивали друзья – Паша Седов и Гена Ефремов. Федя пообщался с обоими, и по его односложному «угуканью» я понял, что ничего хорошего эти люди ему не сказали.

Отговорив с друзьями, Федя с минуту молчал, собираясь с мыслями, затем коротко довел, как у нас обстоят дела.

Я тоже не буду грузить вас эмоциями и реакцией, хотя они и имели место, а просто изложу суть.

С того момента, как мы разоружили милицию на повороте, по нам проводится операция в масштабах области.

Большинство наших преследователей – сотрудники милиции, они в настоящий момент заявлены как штурмовая группа номер один, возглавляет которую майор Гулиев.

Все-таки надо было эту скотину пристрелить там, на дороге...

За последний час мы:

– разоружили пятерых милиционеров;

– нанесли вред двум милицейским машинам;

– убили одного и тяжело ранили двоих сотрудников милиции;

– сожгли дом и расстреляли гражданский «внедорожник».

Теперь мы засели на стройке, вооружены до зубов, имеем при себе взрывчатку и сдаваться не собираемся.

В общем, полагаю, вы уже сами догадались: учитывая тот факт, что мы находимся в федеральном розыске и являемся особо опасными преступниками, с самого верха дана команда живыми нас не брать.

Также дана команда уничтожить нас как можно быстрее и с минимальными потерями, чтобы избежать огласки и лишнего шума.

В связи с этим поднят по тревоге оперативный полк ВВ МВД РФ, расквартированный в нашем городе, а из столицы к нам на всех парах мчит сводный отряд ОМОНа и милицейского спецназа.

Местный ОМОН от участия в операции отстранен, как и оперсостав нашего ОВД: по подозрению в преступной связи с террористами. С нами то бишь. Сейчас эти подозреваемые сидят в управлении, не совсем чтобы уж под арестом, но их подняли по тревоге минут сорок назад, собрали в кучу и никуда не выпускают.

Вот такая у нас обстановка.

– Паша сказал, что у нас осталось от силы десять минут, – завершил Федя. – Потом уже не вырваться: все ключевые точки будут перекрыты бронетехникой и огневыми группами оперативного полка. А где-то еще минут через двадцать должны подтянуться «соседи», и начнется штурм...

Признаюсь, для меня это было ударом.

Я ведь не просто так сказал, что «была стрельба и скоро сюда подтянется милиция». Это было сказано с надеждой. Ну да, ну да – я все понимаю: если нас поймают, жить мы будем очень недолго, потому что наши кровники достанут нас в любом пенитенциарном учреждении...

Но это ведь будет не сразу! Пока они там до нас доберутся, пройдет какое-то время, ситуация может многократно измениться, причем не обязательно в худшую сторону...

В общем, я смалодушничал и уже возмечтал о том, что по прибытии «настоящей милиции» обложившие нас кавказдюкоменты вынуждены будут ретироваться несолоно хлебавши, а нам придется позволить взять себя под арест.

Размечтался, бедолага.

– Так это что же получается... – тихо уточнила Ленка. – Нас всех убьют?

– Не говори глупостей! – с отчетливой фальшью в голосе возмутился Федя. – Времени еще полно, сейчас что-нибудь придумаем...

Поручив юнгам наблюдать из окон в двух секторах, мы с Федей прошли в «квартиру», из которой открывался живописный вид на залитый светом фар пустырь и мрачную громаду «пепелища».

Собственно, придумывать тут нечего. Даже мне, чайнику в таких вопросах, понятно, что это единственный вариант, которым мы можем воспользоваться.

До «пепелища» отсюда не более двухсот метров. Если рвануть с низкого старта, есть вариант успеть добежать живыми.

Стрелять будут однозначно, но будет ли это смертоносно прицельный огонь – это очень большой вопрос, при таком-то освещении, да учитывая внезапность рывка. Скорее это будет беспорядочная и суматошная стрельба по площади.

Дитем мне доводилось бывать на ночных стрельбах, так вот, там даже в идеальных условиях, когда бойцы лежат на рубеже и спокойно целятся по подсвеченным вспышками мишеням (лампочка мигает – имитация ведения огня противником), – результаты просто удручающие. А теперь прикиньте, каковы будут результаты, если мишень помчится зигзагами, стремительно удаляясь и петляя, и при этом выпадет из зоны интенсивной освещенности буквально через десять-пятнадцать секунд.

Но все это – освещенность, внезапность, стрельба – все здесь глубоко вторично, потому что основной вопрос сейчас таков: а какой смысл в этом рывке?!

Допустим, никто по нам не попал, добежали, укрылись, выдохлись, выложились на этих двух «сотках»...

А дальше что?

Через две минуты вражьи машины будут возле «пепелища» и с точностью до микрона повторят блокаду, которую они устроили нам здесь, в этой «свечке».

Ну и что, мы так и будем бегать от дома к дому до прибытия спецназа? Поправьте меня, если это не глупость на грани сумасшествия.

А до городских посадок от «пепелища» почти километр пустыря. И уже никакого расчета на внезапность

Вы читаете Изгой
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату