Нашу тусовку у Серого пришлось спешно свернуть. На следующий день я уже был в классе и читал вступление к «Дианетическому семинару Хаббарда» (сокращённо ДСХ): «Дианетический одитинг открыл миллионам людей во всём мире дорогу к более захватывающей и приносящей удовлетворение жизни. Он может сделать то же самое и для вас!» [4; с.2]. Учиться нужно было самостоятельно, руководствуясь указаниями в буклете. Общаться с другими студентами во время занятий строго запрещалось. В случае любых затруднений нужно было поднять руку и ждать, пока подойдёт человек, руководящий курсом, которого здесь называли «супервайзером». В классе их было несколько, но для студентов ДСХ был свой супервайзер. В отличие от книги «Дианетика», всё излагалось значительно проще. Буклет состоял скорее из картинок, нежели текста, поэтому к концу дня я осилил всю теоретическую часть, посмотрел часовой обучающий фильм, и был готов к применению дианетической терапии на практике. В соответствии с целями семинара мне предстояло:

А. Осознать, что с реактивным умом можно что-то сделать <4; с.2>. (Как утверждал Л. Рон Хаббард, реактивный ум (он же «реактивный банк» или просто «банк») — это часть разума, в которую записаны моменты жизни человека, содержащие болезненные эмоции и физическую боль. Когда окружающая обстановка, в которой человек находится в настоящий момент, имеет достаточно общего с элементами записей реактивного банка, происходит рестимуляция. Это значит, что человек в каком-то смысле начинает подсознательно переживать эти случаи из прошлого, снова испытывая в настоящем времени неадекватные эмоции, проявляя нерациональное поведение или заболевая, хотя никаких объективных причин этого не существует. «Реактивный ум неподвластен волевому контролю человека, он применяет силу, управляя сознанием человека, его целями, мыслями, телом и действиями» [4, с.40]).

Б. Получить опыт обращения с реактивным умом как в качестве одитора, так и в качестве преклира <4; с.2>. («Одитор — это человек, который применяет дианетические процедуры по отношению к людям для улучшения их состояния» [4;с.132]. «Преклир — человек, который получает дианетический одитинг и таким образом находится на пути к клиру» [4;с.133]).

По соседству с большим помещением, где мы занимались, был еще один класс, поменьше — класс практики ДСХ. Там находились несколько пар студентов, сидящих на стульях, друг напротив друга. Под присмотром уже другого супервайзера они тренировались в применении Дианетики, каждый новый раз меняясь ролями (вначале один был преклиром, а другой одитором, а затем наоборот). Кроме того, я обратил внимание, что у стены находилась кушетка, на которой лежал человек, а рядом стоял другой и все время повторял лежащему: «Почувствуйте мой палец. Почувствуйте мой палец». В буклете про это ничего не говорилось и оттого происходящее казалось только интереснее.

Процедура одитинга состояла из десяти точных шагов. Основной смысл её сводился к тому, что преклира просили многократно рассказывать какой-нибудь случай из его жизни, когда он испытал физическую или эмоциональную боль, так, как будто это происходит с ним в настоящий момент. Каждый новый раз одитор побуждал его вспоминать новые детали задавая вопросы вроде: «Что ещё Вы видите?», «Что Вы слышите?», «Во что Вы одеты?» и тому подобное. Так продолжалось до тех пор, пока преклир не испытывал веселья в отношении этого случая, которое должно было свидетельствовать о высвобождении замкнутой в нём энергии. Обычно на этом сеанс терапии завершался.

Вначале супервайзер попросила меня продемонстрировать на кукле, как я буду проводить одитинг, если бы она была настоящим преклиром. Затем мне назначили напарника из числа таких же студентов- новичков, как и я, и началась первая в моей жизни сессия одитинга (сессия — это время, в течение которого он происходит). Несколько раз я побыл одитором. Студенты, которых мне назначали, получали по их словам улучшения, и лишь один, примерно на десятой минуте сказал, что это полная чушь, поднялся и ушёл. Супервайзер говорила, что я все делаю правильно и проводить одитинг, в общих чертах, вроде бы, научился. Но вот сам, в качестве преклира, я никак не мог почувствовать того веселья, о котором говорили остальные.

После нескольких неудач со студентами мне назначили профессионального одитора — Катю. Катя была очень обаятельной молодой женщиной лет 30-ти. Вероятно замужем. На ней было длинное, ниже колен, платье в цветочек, каких-то теплых неброских тонов. Рыжие прямые волосы, добрые глаза и приятный спокойный голос. Яркое летнее солнце время от времени заливало ее лицо. Она щурилась, прикрываясь ладонью, и при этом очень мило и нежно улыбалась. В отличие от предыдущих сессий, где я обращался к неприятным моментам, она попросила вспомнить несколько случаев, когда я, наоборот, был счастлив и через минуту на моих глазах появились слезы. Катя спросила, в чем дело, а я рассказал, что стал невольно сравнивать те по-настоящему прекрасные моменты далёкого прошлого с тем, каким все стало теперь. Что-то близкое по смыслу понятию «чувство», но более тонкое, трудноописуемое, невероятно важное для полноценного бытия, постепенно ушло из моей жизни и теперь лишь в редкие мгновения я ощущал, что это что-то всё ещё живет во мне, но не может, как раньше, проявиться в полную силу. И чем старше я становлюсь, тем реже эти мгновения появляются в моей жизни. Каждый новый год, возможно, безвозвратно отдаляет надежду, что когда-либо я смогу снова наполнить этими упоительными, тонкими эмоциями свое существование и обрести возможность как в детстве испытывать полное, всепоглощающее счастье. Мне больше не хотелось терзать себе душу. Внимательно выслушав, Катя сказала, что так бывает, и попросила просто поведать что-нибудь о себе. Мы стали говорить на какие-то отвлеченные темы о том, где я учусь, чем занимаюсь, есть ли у меня друзья, братья или сестры, а когда я немного успокоился, предложила еще раз повспоминать хорошие моменты. Катя вызывала во мне волшебное вдохновляющее чувство, поэтому я решился попробовать вновь. Так прошел оставшийся вечер.

На следующий день Катя снова была моим одитором. Вначале, как и вчера, она попросила меня вспомнить приятный случай из моего прошлого, затем еще несколько. Отметив, что теперь это дается мне без особого труда, Катя сказала, что пора возвращаться к методу, который я изучал на семинаре, и который не приносил результатов, когда меня одитировали студенты. Без особого энтузиазма, но покорно повинуясь, я закрыл глаза. Как и полагалось, я стал многократно рассказывать какой-то неприятный случай. Никакого результата не было. Затем мы перешли к другому эпизоду, более раннему, как-то связанному с первым, но долго-долго опять ничего не происходило. Последний инцидент заключался в том, как я ребенком на даче пытался залезть на березу, зацепившись за древесный гриб сачком для ловли бабочек. Держась за его рукоятку, я хотел ухватиться за первую нижнюю ветку, а оттуда уже лезть дальше на дерево. Когда я повис всем телом на тонком проволочном ободке сачка, гриб оторвался и вместе со мною полетел прямо в канаву, проходящую рядом с березой. Хотя никаких травм я не получил, я ужасно перепугался, заревел, кое-как вылез — весь мокрый, с ряской на волосах, лице и одежде. Короче, маленькая детская трагедия. Несколько раз я пересказал этот случай, а потом вдруг резко вспомнил, что тогда был в сандалиях с гладкой подошвой, и что именно из-за них нога легко соскочила с опоры на березовой коре, и я не смог правильно распределить вес. В этот момент я почувствовал, что меня буквально распирает от радости. Улыбку было невозможно сдержать, мне хотелось смеяться, и это было удивительно классное состояние, не похожее на просто хорошее настроение. Оно было гораздо сильнее, ярче. Катя тоже выглядела очень довольной. Более чем пятичасовая сессия закончилась, и, переполненный своим духовным достижением, я даже не поблагодарил ее как следует, вспомнив только сухое «спасибо». Это был мой первый успех от дианетического одитинга. Впрочем, «тонкие эмоции» меня так и не посетили. Минут через 10 эйфория в значительной степени угасла, но главное, я понял, что одитинг работает и, таким образом, доказывает действенность разработанной Роном Хаббардом науки. Я предположил, что если много-много раз испытаю такие победы, то, возможно, смогу вернуть и то стабильное состояние счастья, столь естественное для меня раньше. Суровая правда взрослой жизни дала брешь, и то с чем я уже смирился, как с несбыточной мечтой, теперь обрело надежду стать реальностью! Это имело чрезвычайно важное значение.

Как и после предыдущих сессий, независимо от того был ли я одитором или преклиром, меня проводили в отделение квалификации или, как его ещё называли, «КВОЛ». Там отмечались полученные результаты, проводилась коррекция, выдавались сертификаты, подтверждающие завершения услуг, а также выполнялся ряд других важных функций. Экзаменатором была миловидная голубоглазая девушка Ира Бучнова, которая мягким, нежным голосом поинтересовалась, получил ли я пользу от сессии, а затем попросила написать об этом на листочке с заголовком «История успеха». Когда я изложил с обеих сторон