контролю, а в результате общей нехватки продуктов, вызванной морской блокадой, цены на черном рынке резко подскочили.

— Эндель, — прервал мои думы Штепенко, — смотри, сколько аэродромов!

Действительно, теперь и я увидел густую сеть аэродромов. В любой момент пребывания в воздухе можно было заметить на горизонте по крайней мере два-три аэродрома. Заметив наш интерес к ним, офицер-переводчик довольным тоном сказал:

— У нас в Англии столько аэродромов, что в случае аварии летчик всегда имеет возможность приземлиться на одном из них.

Напоминающая паутину сеть дорог густо покрывала всю поверхность Британских островов. По многочисленным каналам тянулись караваны барж. Вдоль берега канала, таща за собой баржи, двигался по рельсам электровоз.

Был яркий, солнечный весенний день. Воздух хорошо прогрелся, и самолет в воздушных потоках довольно сильно болтало. Знаменитых английских туманов, о которых я знал из книг Чарльза Диккенса, в это время года не было. Воздух был удивительно чист, видимость — такая хорошая, что видна была вся Англия, от восточного до западного побережья. Далеко на западе горизонт сливался с темными водами Атлантического океана.

Двигаясь на юг со скоростью двести километров в час, мы вскоре оказались над промышленными районами Англии. Все чаще мы видели внизу города, окутанные облаками дыма. Темно-красные кирпичные корпуса фабрик и другие здания четко вырисовывались на фоне окружающей их зелени лесов и лугов. Серыми гранитными глыбами виделись нам средневековые замки, дома и стены, покрытые плесенью и мхом, поросшие кустами и деревьями.

К исходу второго часа нашего полета внизу показались утопающие в зелени большие красные здания, очень похожие друг на друга. Широкие улицы окаймлены прямыми рядами деревьев.

От переводчика мы узнали: это Лондон, точнее, северный пригород столицы Британской империи.

В моем воображении Лондон, правда, представлялся иным: дымным и покрытым сажей, туманным и мрачным. Однако, как говорят, лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать!

Самолет пошел на снижение, описывая большую спираль. Почти задевая заводские трубы и высокие двускатные крыши, он сел на спрятавшуюся между зданиями зеленую площадку. Через несколько минут мы стояли перед аэропортом, на крыше которого прочитали название — Хэндон.

Значит, это и был Большой Лондон, его северо-западный пригород Хэндон. В нашу сторону сразу помчались машины. Сердца наши трепетно забились, когда вышедшие из одной машины люди обратились к нам на чистейшем русском языке.

Полковник Стукалов, Борисенко и другие работники советского посольства приветствовали и обнимали нас, поздравляя с успешным полетом. Затем поднялся невообразимый шум, как на летнем птичьем базаре на южных скалах острова Рудольфа! Каждый хотел посадить нас в свою машину. Сложность заключалась в том, что нас было только четверо, а машин — семь.

Выход все же нашелся: мы обещали поочередно использовать каждую машину во время пребывания в Лондоне.

После получасовой, довольно быстрой — конечно, в наземном смысле — гонки (стрелка спидометра указывала на цифру «100») машины свернули с магистральной дороги в массивные ворота дома № 13 на Миллионер-стрит. Здесь находилось советское посольство.

Кстати, потом мы узнали, что цифра «13» в Лондоне довольно непопулярна. На многих улицах вообще отсутствуют дома с этим «несчастливым» номером.

В вестибюле здания посольства нас встретили супруга посла и первый секретарь посольства К. В. Новиков. После короткой беседы он сказал нам:

— Пообедайте, отдохните как следует, а завтра утром в удобное для вас время — до двенадцати часов — вас будет ждать товарищ Майский.

Соотечественники засыпали нас вопросами: «Как жизнь в Москве, как Ленинград?», «Какое настроение у советских людей в тылу?», «Что думают наши воины на фронте?». Десятки и десятки вопросов, в которых звучала забота о судьбе Родины, требовали ответа. Ведь мы были первыми советскими людьми, посетившими посольство после начала войны. Мы едва успевали подробно отвечать на расспросы.

В столовой, куда нас пригласили на обед, собрались почти все работники посольства. Снова посыпались вопросы. Несколько часов мы, как могли, отвечали на них и потом наконец отправились на отдых в гостиницу.

На следующее утро, хорошо отдохнув, мы поехали на приём к послу. Нас сразу проводили в его кабинет.

Товарищ Майский был один. Он поздравил нас с успешным завершением полета, дружески побеседовал с нами и пригласил на торжественное собрание, которое должно было состояться в посольстве по случаю 1 Мая.

— Здесь есть желающие познакомиться с вашим самолетом. В этом заинтересованы наши инженеры, а прежде всего — англичане. Можно это устроить? — спросил товарищ Майский на прощание.

Асямов согласился.

Желающих отправиться в Шотландию собралось столько, что самолет не смог вместить всех.

— Сергей Александрович, — сказал Романов, — в самолете мало места, да и всем нам нет смысла лететь в Шотландию. Один из нас полетит, а другие могли бы остаться здесь, чтобы ознакомиться с Лондоном. Давайте кинем жребий, кому из нас лететь показывать самолет!

Асямов согласился. Он вынул из коробки четыре спички и обломил у одной из них головку.

— Кто вытянет спичку без головки, тот и полетит, — сказал он, пряча за спиной руку со спичками.

— Начнем с тебя! — протянул он кончики спичек в мою сторону.

Повезло, я вытащил спичку с головкой.

Романову тоже повезло.

Штепенко прищурил глаза, подумал немного и затем решительно протянул руку. И ему повезло.

— Бросили вы меня на произвол судьбы! — усмехнулся Асямов. — Ну ладно, полечу один. Покажу гостям самолет и заодно прикажу техникам подготовиться к обратному полету.

Самолет взял на борт десять человек…

Мы втроем сразу сели в машину и в сопровождении сотрудника нашего посольства начали ознакомление с Лондоном.

Прежде всего обращали на себя внимание интенсивность и темп движения. Большие красные автобусы мчались с невероятной скоростью, ловко лавируя на улицах, забитых машинами. Раскачиваясь и шатаясь, как пьяный, двигался двухэтажный трамвай. У большинства легковых машин на крыше был странный мешок, похожий на матрас. Нам сказали, что эти машины приводятся в движение газовым топливом. Одного такого мешка якобы достаточно, чтобы проехать 50–60 километров. Когда содержимое мешка кончалось, мешок заменяли другим, а старый возвращали на газовую станцию.

Мы проехали мимо известного Вестминстерского аббатства, где вот уже несколько столетий происходят коронации английских королей и королев. Эта средневековая церковь является национальным пантеоном, там много гробниц и усыпальниц королей, великих людей. Запомнилось фантастическое богатство архитектурных форм здания.

Еще одно великолепное сооружение — здание парламента. Над стенами, покрытыми каменной резьбой, возвышается стройная башня — Биг Бен, — бой часов на которой так же разделяет время на прошлое и настоящее, как у нас в Кремле на Спасской башне.

Недалеко от кафедрального собора Святого Павла возвышается монументальный памятник королеве Виктории. По мере того, как мы ехали, все чаще встречались следы варварских налетов, совершенных гитлеровцами в 1941 году. Сначала попадались лишь отдельные разрушенные дома, затем целые кварталы, а приехав в Сити, мы увидели только руины и кучи развалин. Когда-то здесь, в центре столицы Британской империи, была сосредоточена вся коммерческая и финансовая деятельность. С утра до вечера клокотала здесь в огромных зданиях деловая жизнь. Банкиры и коммерсанты, директора трестов и концернов управляли отсюда огромной частью мировой экономики. А теперь здесь стояла мертвая тишина, только