Тамара открыла дверь и пропустила Яшку вперед, но он не пошел дальше.

Теплица была полным-полна всякой зелени. От двери к дальней стене в два ряда протянулись деревянные ящики. Над ними свисали большие колпаки с электрическими лампами, а из самих ящиков в разные стороны торчала ботва. Вот справа лохматые метелки укропа, там остроконечные стрелки лука, а вон огуречные плети навились на палки…

— Проходи, проходи, — подталкивала Тамара Яшку. — Я тебе что говорила? Вот, пожалуйста, редис, — она раздвинула густую зеленую листву и, пошарив в ней, выдернула яркокрасный с белым хвостиком клубень редиски. — Можешь попробовать, он нисколько не хуже того, который растет на «Большой земле». А вот укроп, вот лук цитаусский, сельдерей. — Девушка тащила Яшку вглубь теплицы и на ходу проводила рукой по шуршащей ботве. Но вдруг горько вздохнула. — С огурцами только у нас несчастье. Может, семена были негодные, может, мы обожгли их, когда подсвечивали электричеством. Мы посевы освещаем сверху лампами. — Тамара подала Яшке пучок редиса, улыбнулась. — Чисти и ешь, — цынги не будет. А то несколько лет назад зимовала тут партия, еды у них было всякой, а овощей никаких. И все заболели цынгой. С нами-то этого не случится! Погоди, мы еще не такое здесь разведем. Апельсины, бананы. Представляешь, заполярные апельсины?..

Тамара обвела рукой теплицу и замолчала. Видно, представилась ей сейчас будущая теплица с диковинными растениями.

Яшка на минутку закрыл глаза и увидел длинные ледяные торосы, только они недолго оставались ледяными. Вдруг их покрыла густая огородная земля.

— Это всё возможно, — мечтательно говорила Тамара, — конечно, не сразу. Пройдет много лет.

Яшка открыл глаза и улыбнулся Тамаре. Хорошо, что он подружился с ней. Понятно, она настоящая докторша, хотя и молодая.

— Вот они где, голуби, а мы-то ищем, — раздался громкий голос.

В дверь теплицы протискивались начальник зимовки, Борис Владимирович, а за ними человек десять с «Большевика». Они подошли к Яшке и Тамаре Николаевне.

— А вот наш самый главный агроном, и не просто агроном — энтузиаст полярного огородничества. Так что прошу любить и жаловать.

Тамара Николаевна зарделась от смущения. На нее смотрело столько незнакомых глаз. Она заговорила тихо и нескладно:

— Это салат ромэн, это лук цитаусский, это редис…

— Простите, Тамара Николаевна, — перебил ее Борис Владимирович, — кажется, вас так величают? Мы редис от лука отличим. Вы расскажите: как вам удалось всю эту прелесть вырастить?

Тамара смутилась еще больше. Яшка видел ее смущение и решил ей помочь.

— Самое главное, — он, в точности как Тамара, обвел теплицу рукой, — это электрические лампы.

Борис Владимирович толкнул тихонько Яшку и, чуть подняв полу кителя, показал кончик ремня. Яшка обиделся и замолчал.

— Это всё правда, — сказала девушка, — без искусственного освещения здесь овощи не вырастут. Без света растения растут бледные, худосочные. Огурцы вот, один только завязался, — Тамара раздвинула огуречную листву и осторожно вытащила единственный огурец, — но и это уже большая удача. Мы дадим ему созреть и получим свои, полярные семена. Это будет новый сорт огурцов. Мы назовем его: «северное сияние».

Моряки разглядывали теплицу и радовались. Они-то отлично знали, что такое Арктика, поэтому все улыбались докторше, точно благодарили ее за то, что она, такая маленькая и хрупкая, отважилась приехать сюда, делать такое нужное и трудное дело.

Тамара, уже никого не смущаясь, шла вдоль ящиков и рассказывала, как зимовщики строили теплицу, в лютые морозы и пургу таскали со двора снег и растапливали его на плите в кастрюлях. Вода нужна для поливки. А ведь у каждого была своя обязательная работа: метеорологические[48] и гидрологические[49] наблюдения, разные сводки, дневники. Бывало сутками не спали, но теплицу построили и вот вырастили первые овощи.

Яшка теперь не отходил от Тамары. На обратном пути он даже взял ее за руку. Что, разве не удивительная докторша? Чем-то она напомнила профессора Дроздова, но Яшка долго не мог сообразить: чем именно? А потом Тамара снова заговорила про овощи, про невиданные арбузы, и Яшка догадался, — ведь она говорила точно так же, как профессор. Слушая обоих, можно подумать, что им принадлежит вся арктическая земля. Захочет Дроздов — и слетятся к нему любые птицы. А Тамара Николаевна такие яблоки разведет! Ну, дела!..

Они дошли до места выгрузки. На остров высаживалась другая смена моряков.

— Жалко, что ты уезжаешь, — Тамара крепко стиснула яшкину руку. — Братишка у меня, Павлик, точно такой же, как ты, драчун, всегда дрался со мной. Дома остался, в Анапе…

— Яков! — крикнули с катера.

Докторша поспешно чмокнула Яшку в обветренный веснущатый лоб. К катеру она не пошла. Долго стояла на том месте, где прощалась с Яшкой, и всё махала рукой…

Яшка сидел против дяди Саши Костюничева нахохленный и сумрачный. Потом вспомнил про редис, вынул клубень и стал, не торопясь, чистить его — нарочно не торопясь, — полюбуйтесь! Карман его отвис от редиса.

— Вишь, сколько натаскал! — заметил Борис Владимирович.

Но Яшка пропустил это замечание мимо ушей.

Вторая смена возвратилась с острова через четыре часа. Сделали там всё.

В знак благодарности зимовщики прислали команде «Большевика» корзину свежих овощей из своей теплицы.

Подарок привез Вася Томушкин. Возле маленького кочегара на палубе собралась толпа.

— Для вас стараюсь, для общества, — разглагольствовал Вася, раздавая редиску: приятелям — покрупней, а прочим — помельче. Но, на васину беду, откуда ни возьмись, появился дядя Миша.

— Ты что же это? — не кипел, а клокотал разгневанный повар. — Овощи мне к столу прислали, а ты…

При таких объяснениях с сердитым поваром маленький рост весьма кстати. Вася Томушкин исчез, будто сквозь палубу провалился.

Пожалуй, это было последним значительным событием за время стоянки у острова Заветного.

«Большевик» снялся с якоря и за сутки дошел чистой водой до Архипелага.

На пароходе снова водворилась спокойная и размеренная жизнь: вахты сменялись занятиями, занятия — отдыхом. Погода держалась хорошая. Льды встречались редкие и нетрудные.

Еще через трое суток повстречали ледокол. Корабли обменялись приветственными гудками и разошлись. Яшка долго смотрел вслед большому и могучему ледоколу. Корпус ледокола с закругленными бортами напоминал раздутое брюхо сытой коровы. Из двух высоченных труб валил густой черный дым, словно шел здесь не один корабль, а десять, двадцать.

Перед самой бухтой Мелкой Яшка случайно услышал разговор капитана с Борисом Владимировичем. Оказывается, в бухту должен прилететь самолет, и Александр Петрович решил отправить Яшку на этом