— Вы согласны, что для общения с Господом нашим простым людям требуются посредники — святые и блаженные, что Священную книгу должны толковать те, кто имеет на это право, — священнослужители, а не миряне?

— Не понимаю, о чем тут спрашивать. Я всегда молил святых заступников, Николу-угодника, Георгия- змееборца и прочих, чтоб ходатайствовали за меня перед Богом! И кому же, как не попам да монахам молитвы отчитывать да Евангелие почитывать!

— Вижу, что в лютеранской ереси вы неповинны. Надеюсь, вы успешно пройдете собеседование с отцами-доминиканцами, и они не заподозрят вас в отступлении от канонов веры. Насколько я понимаю, вы хотите вернуться в Московию, а вы, дон Хуа, в Китай. Столь длительные путешествия требуют много денег. Вот, — он подал русскому и китайцу два больших кошеля, — ваши доли из добычи, которую я взял у мертвых… — Орьехос сделал многозначительную паузу, — турок. Я поделил все поровну. Не сомневайтесь. Кое-что мы выручим от продажи взятого в бою оружия и тоже разделим. Но средств наших хватит только на то, чтобы прожить пару лет где-либо в Андалузии или Кастилии, ведь у нас нет постоянных доходов. Мне нужны десятки тысяч песо, чтобы возместить урон, нанесенный турками, починить галеон, набрать новую команду. Я вынужден буду делать это за свой счет. Кроме того, меня ждут кредиторы. Я наделал много долгов, чтобы оснастить корабль в плавание. Вам тоже придется добыть целое состояние, чтобы достичь желаемого вами.

— Деньги мы достать, — многозначительно сказал Хуа То.

— Да? — глаза испанца загорелись. — Судя по вашим боевым делам, вы не привыкли бросать слова на ветер. Что ж, предлагаю сформировать тройственный союз. Я помогу вам устроиться в Испании, вы мне — расплатиться с долгами и стать богатым. Согласны? Мы все христиане, все — воины, поклянемся на кресте и шпаге, что будем верны друг другу. Ибо сказано в Библии: «И нитка, втрое скрученная, не скоро порвется».

Так у Сафонки и Хуа То появился новый друг и союзник.

Через четыре дня ветер пригнал галеон к земле. Они спустили паруса, бросили малый якорь и стали ждать прибытия лодок из видневшейся на берегу рыбацкой деревни.

Близость земли, ощущение свободы рождали надежды скорого возвращения на родину. Обманчивые мечты…

Орьехос увидел город своего детства Кадис через месяц.

Хуа То ступил на китайский берег спустя три года.

Сафонка удостоился беседы с патриархом Филаретом в Москве через семнадцать лет.

Особой радости исполнение желаний никому из них не принесло. Но сейчас, сбрасывая трап приставшей к галеону рыбацкой фелюге, они считали себя безмерно счастливыми.

Да не посетует на меня читатель за необычный конец моего повествования. Дескать, двух главных героев автор прикончил, двух других бросил на произвол судьбы. К жизни Сафонки и Хуа То, возможно, я еще вернусь. Их биографии — лишь фон, точнее, жизненные срезы, по которым я пытался изучать извечные проблемы — власть и ее влияние на человеческую душу, взаимоотношения между рабом и господином, путь от слепой покорности к разумному бунту.

Люди-фигурки в театре марионеток, управляемые невидимыми нитями, названия которых — страх, любовь, патриотизм, преданность, честолюбие, материальные выгоды, различного рода разрешения и запреты. Именно за них дергают сверху немногие избранные, пробившиеся на более высокие ступеньки в общественной иерархии, хотя и сами висят на тех же самых нитях. Казалось бы, где уж марионеткам проявить свободу воли?!

И тем не менее… Как утверждают англичане, все мы гребем в одной лодке. Следовательно, все мы галерники. Не каждому выпадает удача встать к кормилу или пристроиться на капитанском мостике. Однако только от тебя зависит, будешь ли ты до конца дней своих носить колодки галерного раба, добьешься свободы или падешь в борьбе за нее.

Как избавиться от рабства — тела, духа? Рецептов, пригодных на все случаи, нет. Впрочем, заглянем в книгу «По ту сторону добра и зла», написанную надолго у нас затабуированным философом Ницше, и прочтем его предложение: «Восстание — это доблесть раба. Вашей доблестью пусть будет послушание». Знакомый призыв… Запомним совет — но поступим наоборот.

Дать чику (рус.) — ударить.

1604 года. Все даты далее даются по старому стилю христианского летосчисления.

Дети боярские — в центральных уездах России мелкопоместные феодалы, служивые люди; в Воронежском крае в конце XVI — начале XVII веков — однодворцы, жившие в основном в поместьях, в селах и деревнях, но обрабатывавшие землю своим трудом. Они были обязаны нести военную службу.

Здесь и далее цитируется Устав сторожевой службы от 16 февраля 1571 года, который определял порядок охраны Руси от татарских набегов.

Лобанчик (рус.) — червонец, рубль.

Королевством обеих Сицилий с 1504 по 1860 год называлось государство, объединявшее остров Сицилию и Южную Италию, в конце XVI века оно входило в Испанскую империю.