Постой, Гас, не бойся. Что ты хочешь?
Ладно. Устрою-ка я Молнии маленькую пробежку.
Бернард. Вообще-то мы знакомы. Мы с вами встречались в Сассексе, пару лет назад, на семинаре…
Валентайн. Правда? Я там был?
Бернард. Да. Помните, один мой коллега нашел рассказ — якобы Лоуренса — и проанализировал его на компьютере? Помните такой доклад?
Валентайн. Смутно. Я порой сижу с закрытыми глазами. И это — вообразите! часто означает, что я сплю.
Бернард. Ну, мой коллега сравнил структуру предложений и прочая и прочая и установил, что существует высокая, девяностопроцентная, вероятность, что рассказ и в самом деле написан автором 'Любовника леди Чаттерли'. А потом, к моему безграничному восторгу, один из ваших высоколобых коллег-математиков продемонстрировал, что с тем же успехом Лоуренс мог написать «Уильяма»[11] или заметку в местной газете…
Валентайн
Бернард. Да
Валентайн. Хотите добрый совет? Уберите-ка ее с глаз долой, хоть на конюшню, до прихода отца. Он не потерпит в доме владельца японской машины. А вы не педик?
Бернард. Вроде нет.
Валентайн. И тем не менее…
Ханна. Мистер Павлини?
Бернард. О! Здравствуйте! Здравствуйте! Мисс Джарвис? Ну разумеется, мисс Джарвис! Очень, очень рад. Я, признаться, опешил, просто онемел поначалу: вы такая красивая, намного, намного красивее, чем на фотографии!
Ханна. На какой фотографии?
Бернард. На задней странице обложки. Простите, что вам пришлось вернуться из- за меня в дом, но леди Хлоя великодушно и настойчиво…
Ханна. Ничего. Иначе вы бы испачкали обувь.
Бернард. Да-да, очень предусмотрительно! И как мило, что вы готовы уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени!
Ханна. Вы журналист?
Бернард
Ханна
Бернард
Ханна. Что-что?
Бернард. Это моя теория. Из плюха, то есть общения с водой, всегда получается хлюп: или ботинки хлюпают, или нос… А страхолюдинами, кстати, в некоторых странах называют пугала, которые ставят на поля нагонять страху на птиц и коров, а вовсе не на людей.
Ханна. Мистер Павлини, вы ведь по делу? Чем могу служить?
Бернард. Ну, во-первых, меня зовут Бернард. Давайте уж по имени, запросто.
Ханна. Хорошо, спасибо.
Бернард. Ваша книга! Это настоящее откровение! Каролина Лэм[12] предстает в ней совершенно иной! Я взглянул на нее вашими глазами и точно узнал заново! Стыдно признаться, я никогда не включаю в лекции ее прозу, а ведь вы правы: она совершенно удивительна. Вообще начало девятнадцатого века — мой период. Я люблю его самой нежной любовью.
Ханна. Вы преподаете?
Бернард. Да. И пишу. Как вы, как все мы, хотя мои книги не раскупаются так успешно, как ваша 'Каро'.[13]
Ханна. Я не преподаю.
Бернард. Нет? Что ж, за это вас можно только уважать! Возвратить потомкам забытого писателя — завидный удел. Мечта английского профессора…
Ханна. А как же лекции? Студенты?
Бернард. Подумаешь! Щенков надо бросать в воду, пускай барахтаются… Так что примите мои самые искренние поздравления. Полагаю, теперь кто-нибудь наверняка издаст oeuvre[14] Каролины Лэм.
