Ханна. Послезавтра. Письмо в 'Таймс'.
Бернард. Ты?…
Ханна. Работа грязная, но кто-то же должен марать руки.
Бернард. Дорогая. Прости. Ханна…
Ханна. У тебя своё открытие, у меня — своё.
Бернард. Ханна.
Ханна. Бернард.
Бернард. Ханна.
Ханна. Да заткнись ты! Все будет сухо, скромно, без малейшего злорадства. А может, пусть лучше напишет какой-нибудь собрат-байронист?
Бернард
Ханна. А потом, в твоем письме в «Таймс», ты…
Бернард. В моем письме?
Ханна. Ну, разумеется. Надо же поздравить коллегу. Достойно, доброжелательно. На языке, принятом в научных кругах.
Бернард. Дерьмо хлебать…
Ханна. Считай, что это шаг вперед в изучении далий.
Хлоя. Почему вы не идете?! Бернард? Ты еще не одет! Давно приехал?
Бернард. Зачем ты так вырядился?
Хлоя. Быстрее же!
Ханна. Я приду посмотреть.
Хлоя
Валентайн. Хлоюшка, а ты-то у нас сегодня кто? Пастушка?
Хлоя. Джейн Остин![36]
Валентайн. Как же я сразу не понял!
Ханна
Бернард. Разве уже пора? Для чего будут фотографировать?
Хлоя. Как всегда, дл местной газеты. Они всегда приходят к началу бала и хотят, чтоб в кадр влезли все. Гас просто великолепен…
Бернард
Септимус. Миледи! Что случилось!
Томасина. Септимус! Шш-шш!
Септимус. Господи, для чего?
Томасина. Не разыгрывай святую невинность. Мне завтра семнадцать лет!
Септимус. О Господи!
Томасина. Теперь показывай, я заплатила вперед.
Септимус
Томасина. И князь играет для нас как по заказу! Нельзя не уметь танцевать вальс в семнадцать лет.
Септимус. Но ваша маменька…
Томасина. Упадет в обморок! А мы будем танцевать, пока она не очнется. Весь дом спит. Я сверху услышала музыку. Ну, Септимус, миленький, поучи меня!
Септимус. Тише! Сейчас не могу!
Томасина. Можешь, можешь! Только помни: я босиком, не отдави мне ноги.
Септимус. Не могу, потому что это вовсе не вальс.
Томасина. Разве?
Септимус. И темп не тот.
Томасина. Тогда подождем, пока он заиграет побыстрее.
Септимус. Миледи…
Томасина. Господин Ходж!
Септимус. Берегу свечи.
Томасина. А зачем тебе мой старый учебник?
Септимус. Он теперь снова мой. Вы напрасно писали на полях.
