вырос трусом, бездарью, неврастеником и… опасным для окружающих маньяком! Отец для Дикси при жизни был предметом для подражания, а теперь он использует его призрак, чтобы держать в страхе всех преступников в округе.

– С другой стороны, это благая цель, – отметил Алекс. – В чем же тогда проявляются его маниакальные наклонности?

– Он заставлял меня вызывать дух отца снова и снова, боялся сам проводить ритуал, ведь дух повиновался только мне. Дикси шантажировал меня, и я знал, что этот парень выдаст мои делишки без всяких душевных переживаний. Да, моя паства тут же линчевала бы своего священника, узнай она о том, что я занимаюсь чернокнижием…

– Но почему тогда призрак Гвурдстома нападал именно на вас, причем чаще, чем на кого бы то ни было? – вставила я свой вопрос.

– Это произошло только две недели назад, он появился сам, без моего вызова. Месяцем раньше на могиле Джоэла я совершил обряд, освобождающий его дух от всех обязательств. Я призывал его покинуть землю живых и упокоиться с миром. Призрак явился передо мной, но в ответ на все призывы сказал только одно слово: «Достал!» – и исчез. Некоторое время он не появлялся в округе, и я уже считал, что все кончилось… Но вот он появился снова. Гневный, неумолимый и неуправляемый…

Я облегченно выдохнула, поняв, что рассказ закончен.

– Твои предложения? – прямо спросила я у Алекса. – Полчаса слушали этого старого болтуна, а пришли к тому же, с чего начали. Кто теперь будет возвращать геройского шерифа назад?

– А вы не повторяли ритуал еще раз? – не сдавался Алекс. – Иногда срабатывает только второе или даже третье заклятие возвращения.

– Нет, хотя и собирался. Но, знаете ли, дела, дела, беготня, суматоха… Сейчас-то со временем посвободнее. Вот если бы вырваться отсюда, хотя бы ненадолго, – недовольно покосившись на спящего конвоира, облизнулся Мэнсон, – я бы со всей душой! Обязательно надо провести ритуал еще раз, может, тогда я что и забыл, вот и сработало не до конца?

– Эй! – вдруг вскинулась я. – Тихо! Слышите?! Слышите, это же барабаны стучат!

– Индейцы? – заволновался святой отец.

– Ирокезы, – значимо подтвердил командор. – И ведет их наверняка серо-белый кот с орлиным пером у левого уха!

Бандиты, видимо, тоже все услышали и оценили. Они несколько мгновений вглядывались в темноту, а потом вдруг резко бросились к нам. И главное, почему-то сразу уставились на Виннету, то есть на меня, да еще такими недобрыми взглядами, словно я в чем-то провинилась…

– Какие проблемы у моих бледнолицых братьев?

Мне не ответили. В пещеру в диком бешенстве вбежал Грубберт, а за ним по пятам престарелый бандит, тот самый, который уговаривал не связываться с индейцами.

– Я же говорил тебе, Крот, отпусти краснокожего!

– Ты говорил, давай убьем индейца, Джо! Так что не лезь на рожон! Но как они могли узнать?! Сдается мне, предатель среди нас!

– О чем ты, дружище?! Какие предатели в нашей банде…

– Это я потом выясню, дай срок! А сейчас – держите оборону, ребята, будем прикрываться их бесценным Виннету.

– Э-э, я так не согласна, то есть не согласен! – Надоело, что меня постоянно ставят в такое положение, когда ничего другого не остается, кроме праведного возмущения. – И потом, вы все за моей спиной не уместитесь!

– Вот ты и держи оборону, Крот, а нам наши скальпы еще дороги! Валим в город, ребята! У меня аллергия на индейские стрелы! – крикнул рыжий, скрываясь в ночи, за ним последовали и остальные. Бандиты всегда трусоваты по природе. Фрэнк Грубберт напрасно орал и топал ногами, показывая, в каком он бешенстве, – его парни удирали без боя. Видимо, слова «массовая индейская угроза» ассоциировались у них с гораздо более яркими впечатлениями, чем индивидуальная неуравновешенность главаря.

– Предатели, сволочи, иуды! Пропадите вы пропадом! Бегите, бегите прямо ирокезам в лапы, они наверняка перекрыли пути – дорога слишком узкая. А нам пора тушить огни и готовиться к встрече.

Одноглазый опрокинул на каменный пол две масляные лампы, затоптал пламя и вылил большую флягу воды в догорающий костер. В левой руке он держал винчестер, в правой кольт – два дула не мигая смотрели на нас.

– Ого, правительство так быстро прислало войска для нашего освобождения? – радостно изумился проснувшийся федерал, слишком хорошо думающий о своем заботливом начальстве.

– Заткнись, ищейка! Иначе схлопочешь пулю, чтобы не мешался, сейчас ты мне меньше всего нужен.

Снаружи уже были слышны крики, топот, выстрелы, воинственные индейские вопли. Мне показалось, что я узнаю флегматичный голос Зоркого Медведя:

– Следы наших братьев ведут в эту пещеру! Будьте осторожны, воины, помните о коварстве бледнолицых. Пусть ваши стрелы сами найдут черное сердце Бешеного Крота!

Грубберт аж затрясся от страха, но отчаяние придало ему силы:

– А ну, поднимайся, краснокожий! Послужи щитом старине Фрэнку! Эй, вы, раскрашенные черти, прежде чем начнете стрелять – взгляните, кто у меня есть!

Он сунул кольт за пояс, резко схватил меня за шиворот и попытался рывком поставить на ноги. Командор, невероятно выгнувшись, изо всех сил ударил его обеими ногами в подбородок. С диким воплем негодяй врезался в стену! Челюсть придется заменить полностью, зубы можно попробовать собрать…

– О нет! Ему же больно, зачем так сильно?! – не удержавшись, воскликнула я. Алекс, не давая бандиту опомниться, навалился на него всем телом и, прижав к полу, выбил из рук винчестер. Я попыталась помочь любимому и рухнула на них обоих сверху! Чем кучней, тем веселей. Только-только успела схлопотать сапогом в бок, укусить чью-то потную руку, плюнуть в ухо одноглазому, нежно улыбнуться Алексу, как раздался выстрел! Несколько секунд я не дышала… Потом кубарем скатилась с Алекса, думая, что он ранен:

– Милый, ты жив?!

– Если не считать твоего укуса… – болезненно поморщился командор. – А вот для нашего знакомца все кончено…

Я, ахнув, уставилась на тело Бешеного Крота, застреленного в упор из своего же собственного кольта. Видимо, он ухитрился его вытащить, но в процессе борьбы нажал на курок не в лучший момент…

– Отличный выстрел! – пробормотал отец Мэнсон. Он хладнокровно вытащил из ножен убитого охотничий нож и стал резать мои веревки.

Спустя пару минут мы все четверо были на свободе. Конвоир взял винчестер, суперагент – кольт, я – бандитский нож, священник вооружился молитвой – больше ему ничего не досталось.

– Быстрее на выход, там ирокезы. Минута промедления может стоить чьей-либо жизни, а ребята Зоркого Медведя для нас и так много сделали. – Алекс подтолкнул Мэнсона к выходу, а меня обнял за плечи. Бывший преподобный, наверное, не раз за этот вечер удивился, глядя на наше обращение друг с другом – явно не совсем нормальное, если речь идет о двух мужчинах с традиционной ориентацией.

С федералами, кстати, придется договариваться, святой отец еще нужен нам самим. На выходе из пещеры мы столкнулись с Профессором. Его серую шкурку я бы и не различила в ночи среди такого переполоха, если бы он не бросился вперед, всеми четырьмя лапами повиснув на моей левой ноге.

– Агент 013! Как же мы по тебе скучали, – едва не всплакнула я, не убирая голову с плеча Алекса – так теплей и комфортней.

– Алиночка! Милая моя, родная, единственная! Ты жива, жива, жива… Привет, напарник, я рад, что ты тоже… не пострадал, – возбужденно тараторил кот, покрывая поцелуями мою штанину. – А я уже и в овраге искал, и за валуном, и в лесу под кустами… разве что только речное дно не исследовал. Жалел вас страшно, но водобоязнь у меня.

Оленьи Ноги я узнала на подходе, он куда-то посылал одну стрелу за другой. Индейцы бегали в темноте, оглашая окрестности леденящими душу воплями. К нашему появлению они основательно накричались вслед последнему молодчику, беспрепятственно улепетывающему в неизвестном направлении. Отца Мэнсона