прятать концы.
А может, все было еще проще, и сухановская версия о том, что все дружно проголосовали «за» после появления военных, тоже несет в себе некий первичный слой правды. На заседание пришли несколько военных, числом от двух до десяти. (Возможно, как вспоминает Маленков, и две группы по пять-шесть человек.) Членам Президиума вкратце объяснили, что произошло, и ненавязчиво предложили присоединиться. Берию, по причине некоторых свойств его характера, члены Президиума не любили, а даже если кто и относился к нему хорошо, то ведь Берии-то уже все равно, а жить хочется всем. Людишки эти были безынициативными, привыкшими прятаться за спину сильного лидера, и теперь они безропотно пошли за другим лидером. Тем более, что тот, другой, был заинтересован в сохранении прежнего,
Скорее всего, тогда-то и был составлен пресловутый черновик, написанный в страшной спешке и коллективно, как будто Маленкову со всех сторон кричат: «И это напиши! И вот это еще! А про спецкомитет не забыл?» Потом подлинный черновик с планом заседания был уничтожен и заменен этим – вот почему он и сохранился в архиве, а вовсе не по недомыслию «чистильщиков»…
Итак, посреди бела дня в столице, без суда и следствия, убит вице-премьер и министр внутренних дел, второе лицо в государстве, и с этим надо что-то делать. Решено было сообщить всем, что он арестован за «антипартийную и антигосударственную» деятельность.
Сообщили – и начали прятать концы.
В отличие от «заговорщика» Берии, у Хрущева была команда столь же беспринципная, как и ее лидер, так что он сумел кое-что организовать. По официальной версии, сначала Берию поместили на московской гарнизонной гауптвахте, и лишь на следующий день перевели в тот знаменитый бункер, где он и содержался до суда. Зачем это? Почему не в тюрьму? Боялись, что «сподвижники» отобьют у надзирателей? Но ведь остальных арестованных по этому делу держал в тюрьме министр обороны – и ничего…
Да все проще: арестанта, поименованного Берией, прятали в бункере затем, чтобы его никто не мог увидеть. Точнее, видели-то его многие, но не из тех, кто хорошо знал Берию в лицо… Но если о пребывании Берии в бункере сохранилось множество воспоминаний очевидцев, то о его суточном заточении на гауптвахте не вспомнил никто. Зато с этими сутками связана одна интересная история.
Утром 27 июня на гауптвахту приехали оба заместителя Берии – С. Н. Круглов (МВД) и И. А. Серов (госбезопасность) – со вполне естественным желанием: увидеть своего начальника и, возможно, допросить, на что они имели непреложное право. Москаленко их не пустил. Тогда, зная, что вечером все власть имущие идут на оперу, они поехали в театр. Там же был и Москаленко. Дальше, по воспоминаниям последнего, произошло следующее:
«Во время антракта в особой комнате Большого театра собрался весь состав Президиума ЦК. Серов и Круглов доложили, что я и мои товарищи неправильно обращаемся с Берией, порядок содержания его неверный, что я не хочу сам с ними вести следствие и т. д.
Дали слово мне. Я сказал: я не юрист и не чекист, как правильно и как неправильно обращаться с Берией, я не знаю. Я воин и коммунист. Вы мне сказали, что Берия – враг нашей партии и народа. Поэтому все мы, в том числе и я, относимся к нему как к врагу. Но мы ничего плохого к нему не допускаем. Если я в чем и не прав, подскажите, и я исправлю. Выступили Маленков и Хрущев и сказали, что действия т. Москаленко правильны, Президиум их одобряет, и тут же сказали, что следствие будет вести вновь назначенный Генеральный прокурор т. Р. А. Руденко в присутствии т. Москаленко…
После этого Серов и Круглов вышли, а мне предложили сесть за стол и выпить рюмку вина за хорошую, успешную и, как сказал Маленков, чистую работу».[72]
Тут интереснее всего что? Предложение Маленкова выпить за «чистую работу». В чем она заключалась? Ну как же: работа была выполнена одна – успешно отфутболены представители органов внутренних дел. Да, но почему бы не дать им встретиться с Берией, ведь он уже арестован, что плохого-то? Объяснение только одно: никакого Берии на гауптвахте не было…
Однако долго такое положение продолжаться не могло. Рано или поздно Берию пришлось бы «предъявить народу». Да и занимать гауптвахту долго нельзя… Впрочем, долго там «арестованного» «держать» и не предполагалось. Это было временное укрытие для призрака наркома, на первое время, день-два, пока что-нибудь придумается.
На следующий день его «переводят» в бункер при штабе МВО. Это подземное помещение – центр боевого управления и бомбоубежище одновременно. Во двор, где находился бункер, загнали четыре танка: три встали по углам двора, один перегородил арку. Поставили караул из офицеров охраны штаба МВО.
А вот теперь смотрите… А. Сухомлинов пишет: «Штаб округа – место, конечно, историческое, но для содержания подследственных непригодное, да и навыков у военных в этом деле не было никаких. Во всяком случае, при заполнении анкеты арестованного Берии, которое производил следователь прокуратуры СССР Цареградский, в штабе даже не смогли сфотографировать его, Берию, как положено – в анфас и профиль. Ограничились комическим фото штабного фотографа. Дактилоскопирование, т. е. получение образцов отпечатков пальцев, – обязательная процедура в МВД при аресте – также не производилось». Ну, а у следователя прокуратуры Цареградского, заполнявшего анкету, что – тоже «нет навыков»? Он-то почему не провел все необходимые процедуры?
Читаем А. Сухомлинова дальше:
«Машинистка военного совета и ветеран штаба МВО Екатерина Алексеевна Козлова рассказывает, что на все время нахождения Берия в бункере передвижение по территории внутреннего двора штаба было сначала запрещено, а потом ограничено. Начальник штаба округа генерал-полковник С. Иванов приказал закрасить белой краской все окна на первом и втором этажах, чтобы никто не видел, как водят Берию.
Сопровождал его всегда полковник Юферов с охраной. Он практически каждый день водил Берию на допросы. Екатерина Алексеевна Козлова вспоминает, что многие офицеры в своих кабинетах тайком отчищали краску с окон, чтобы посмотреть на Берию. Интересно было.
Она, Е. А. Козлова, этого, правда, не делала, поскольку сама работала в том же главном корпусе, куда приводили Берию. Несколько раз видела его в коридоре и запомнила, что он всегда был в шляпе, горло замотано шарфом, а осенью и зимой 1953 года на нем было черное пальто.
Для работы с Берией на следствии в штабе МВО выделили кабинет члена военного совета генерал- лейтенанта Пронина. На допросы, как вспоминает Екатерина Алексеевна, часто приезжал сам генеральный прокурор Руденко в сопровождении своих работников и машинисток прокуратуры. Все документы они печатали и размножали сами, без участия машинисток…»[73]
…Почему-то при первом же упоминании о том, что в бункере содержался не Берия, а его двойник, сразу начинаются крики о безудержной фантазии. А что тут, собственно, такого? Использование двойников – достаточно распространенная практика у политиков всех без исключения времен, народов и государственных строев. А в бункере штаба МВО даже полной идентичности не требовалось, достаточно было некоторого внешнего сходства.
Итак, что же мы имеем в результате милицейской деятельности военных? Процедура регистрации арестованного не проведена. Нет фотографии человека, сидящего в штабном бункере, одно лишь «комическое фото» штабного фотографа, не анфас и в профиль, как положено, а в 3/4, так что эти фотографии нельзя сличить с фото Берии даже наложением. Что, штабному фотографу никогда и никого не приходилось снимать на документы?
Впрочем, вклеить нужное фото – не проблема, вытащи из семейного альбома, ножничками подравняй – и все. Безусловно, человек на снимке похож на Берию, однако ж есть некое несоответствие – лицо вроде то же, но как будто на несколько лет моложе. Подтянутое, и куда-то делись щеки, у реального Берии лежавшие на плечах… А фотографии в профиль, по-видимому, в альбоме не нашлось. Это, знаете ли, мало популярный ракурс…
Далее: нет отпечатков пальцев сидящего в бункере. Ну, это ясно, это чтобы никто и никогда не мог сличить, на случай если «пальчики» Берии где-то существуют.
И наконец: содержат арестованного не в системе МВД, где Берию в лицо знает, пожалуй, каждый, а в штабе МВО. Работникам штаба, конечно, всем «интересно», но они-то Берию в лицо не знают, ведь телевидения тогда не было, а по газетным фото кого-либо опознать… Впрочем, на случай, если среди штабных служащих найдется кто-то, видевший Берию лично, окна были закрашены краской, а арестованный всегда ходит по коридорам в шляпе и шарфе. Представьте себе: перед
