океанична, но даже назвать ее океаном — значит придать ей границы. Все слова терпят крах, нет достаточно большого слова. Нет возможности ни для какого сравнения; нет ничего достаточно близкого для сравнения или примера.

Он цитирует Гаутаму Будду: Будда сказал: «Может возникнуть желание раскрыть это посредством сравнений, но в конце не оказывается сравнения, которым можно пояснить это».

Например, Иисус Христос говорит, что Бог есть любовь. Это, возможно, лучшее из сравнений. В человеческом опыте любовь занимает место огромной значимости; в своей чистоте, возможно, любовь сможет дать вам намек на то, что происходит с человеком, который становится реализованным, который узнает божественность сущего. Но даже и любовь не является подходящим сравнением, согласно Гаутаме Будде. Она прекрасна, но просветление далеко за ее пределами. Любовь — это прекрасный цветок, но это лишь цветок, преходящее; утром он расцветает, вечером вянет. Он был прекрасен, когда он был, но он не вечен, он не обладает бессмертием. Он красив и нежен, и можно наслаждаться его танцем на ветру.

Это поэзия — сравнить любовь с Богом или просветлением, — но это не истина. У человека нет опыта, который может пояснить то, что выходит за пределы человеческого ума. Это же просто, это арифметика: то, что за пределами человеческого ума, безусловно, не может быть сравнимо ни с каким опытом ума.

Вы, наверное, слыхали древнюю притчу о лягушке, которая вышла из океана — у нее было религиозное паломничество. По пути ей попался маленький колодец, и, просто чтобы отдохнуть немного, она прыгнула в него. Она обрадовалась, обнаружив там другую лягушку, и они начали говорить друг с другом. Колодезная лягушка спросила у нее: «Откуда ты идешь?»

Пришелица отвечала: «Это очень трудно описать. Ты уж прости меня, потому что я из такого места, которое за пределами твоего понимания. Ты никогда не покидала этот колодец, а я пришла из океана».

Колодезная лягушка определенно оскорбилась; такого от гостей не ожидают. Она подпрыгнула на половину колодца и спросила: «Твой океан такой величины?»

Океанская лягушка оказалась в большом затруднении. Она сказала: «Пожалуйста, оставь ты это дело. Океан так велик, что нет способа измерить его твоим колодцем».

Колодезная лягушка прыгнула во всю длину колодца и спросила: «Такой величины?»

И океанская лягушка ответила: «Зря ты вынуждаешь меня на недоброту по отношению к тебе, но я не могу сказать такую глупость, что этот твой маленький колодец можно сравнить с беспредельностью океана».

Это было уже слишком для колодезной лягушки. Она сказала: «Убирайся! Ты рассказываешь об этом океане, лишь бы унизить меня».

Вот так же люди ума всегда реагировали на людей медитации. Людей, никогда не бывавших за пределами своего ума, всегда оскорбляют медитирующие, потому что медитирующие ведут речь об океане... и тут нет сравнения, если вы жили только в уме. Если вы вышли за пределы ума, нет необходимости ни в каком сравнении — вы сами знаете это. Вы либо знаете это, либо нет. Нет способа пояснить тому, кто никогда не выходил за пределы ума.

«Назвать это широким и бескрайним — значит ограничивать его, не говоря уже о желании войти в это широкое и бескрайнее царство с ограниченным умом. Даже если бы вам и удалось войти таким образом, то это напоминало бы вычерпывание океана ковшом: хоть ковш и полон, сколько в него уместится?»

Однажды Гаутама Будда шел лесом, стояла осенняя пора. На деревьях было полно сухих листьев, и Ананда, встретив его одного, сказал: «Я всегда хотел знать, но перед другими не отваживался спросить. Скажи мне правду: ты поведал нам все, что знаешь, или придержал еще несколько тайн?»

Гаутама Будда набрал полную пригоршню листьев с земли и сказал Ананде:

«Я поведал вам вот столько — ты видишь эти листья в моей руке. Но то, что я знаю, так же велико, как все листья в этом огромном лесу. Дело не в том, что я хочу скрыть что-либо, но это просто невозможно! Рассказать даже о нескольких листьях достаточно трудно, поскольку это оказывается выше твоего понимания. Тебе известны мысли, но ты никогда не испытывал безмыслия. Тебе известны эмоции, но ты никогда не знал состояния, в котором всякие эмоции отсутствуют — как если бы все облака на небе исчезли».

«Поэтому я стараюсь изо всех сил, — продолжал он, — но больше, чем ты знаешь, невозможно передать словами. Если бы я мог дать тебе понимание хотя бы того, что в жизни есть намного больше, чем вмещают слова; если бы я мог убедить тебя, что там есть нечто большее, чем известно твоему уму, — этого было бы довольно. Тогда зерно было бы посеяно».

Без этого все усилия великих философов мира напоминают вычерпывание океана ковшом.

А между прочим, такой инцидент зарегистрирован. Платон, один из величайших греческих философов, отец западной философии, гулял по берегу и увидел, как обнаженный человек черпает из моря воду сложенными ладонями и выливает ее в небольшое углубление, сделанное им в песке. Платон наблюдал за ним; он не знал, что тот другой человек был не кто иной, как Диоген.

Диоген, по греческим преданиям, был большим чудаком. В дзэнском мире его бы приняли с огромной радостью; он пришелся бы в самый раз. Но в греческой традиции рассудка, логики, философии он был лишь чудаком. Это была первая встреча Платона с Диогеном, поэтому Платон не знал, с кем имеет дело. Платон спросил у него: «Что ты делаешь?» Диоген ответил: «Я решил опустошить море».

Платон сказал: «Ты, очевидно, безумен. Это же невозможно. Просто выбирая воду руками, даже за миллионы лет ты не сможешь опустошить море».

Диоген сказал: «Моя работа сделана. Я хотел продемонстрировать тебе, что даже если ты будешь размышлять об истине миллионы лет, то не найдешь ее. Твоя попытка найти истину посредством ума в точности такая же самая, как и моя попытка опустошить море, вычерпывая руками воду из него».

Платон был сильно шокирован, но ему нечего было возразить этому человеку. Он только поинтересовался: «Ты Диоген? Я давно хотел встретиться с тобой».

Когда-то в своей школе во время занятий Платон определил человека как «двуногое животное». Когда об этом услыхал Диоген, он поймал чайку, ощипал на ней все перья и отослал с учеником в академию Платона: «Я посылаю образец к твоему определению. Это человеческое существо — двуногое животное». После этого Платону захотелось встретиться с этим человеком... и вот теперь Диоген снова разбил вдребезги весь его философский подход к сущему!

Философия — это не более чем чайная ложка. Вы можете наполнить ее водой из моря...

Будда прав, когда он говорит: «Хоть ковш и полон, сколько в него уместится? Однако же вода в ковше — прежде чем попасть туда — была тождественна безграничной воде (в океане). Подобным же образом, оттого что ваш мир такой большой и что вы испытываете удовлетворение от него, этот безграничный мир адаптируется к вашей емкости и наполняет ее. Это не значит, что воды в великом океане — всего столько».

Поэтому Будда сказал: «Это как великий океан: не имеет значения, комары или титаны пьют его воду, — он наполняет их всех».

Посмотрите на океан... Ежедневно миллионы рек впадают в него, но океан остается тем же самым. Эти миллионы рек, вливаясь в океан, почти не изменяют его. А все тучи, которые проливают дождь по всей земле, наполняются от океана. Солнечные лучи забирают океанскую воду облаками пара. И, в конце концов, ничего не изменяется — океан остается таким же, как и был. Добавьте миллион рек к нему или отберите ту воду, которую дождевые тучи выливают на землю, — он остается одним и тем же.

В Упанишадах есть очень странное, но очень верное утверждение: высшее столь совершенно, что, даже если вы вычтете из него целое, оно по-прежнему будет оставаться тем же самым; и если вы можете прибавить целое обратно к нему, оно не станет больше — оно будет оставаться все тем же. Все подобные изречения имеют своей целью подчеркнуть, что мы — часть сущего и что сущее бесконечно и беспредельно во всех измерениях. У него нет границ.

Как только вы выбрались из своего ума, вы внезапно осознаете собственную беспредельность, неограниченность, океаническое сознание. Нет слов, способных описать это. Вы можете переживать это, но не можете объяснить. Вы можете обладать этим, но не можете ничего о нем сказать. Только ваше молчание может послужить маленьким указанием на громадную ширь сущего, жизни, сознания.