него, и попросит Бога простить их. Остаток человечества падет в вечный ад. Это были великие стратегии, чтобы привести людей в лоно христианства... поскольку это единственный способ спасти свое будущее — иначе надежды нет. Каждая религия каким-то способом отнимала вашу красоту, ваше величие, разрушала саму идею того, что у вас есть хоть какое-то достоинство, какое-то значение, какой-то смысл, что вы обладаете какой-то собственной потенциальной возможностью освобождения.
Просветление — это восстание против всех традиций, против всех священников, против всех религий, поскольку оно провозглашает, что нет ничего выше, чем сознание человека. И человек не страдает оттого, что какой-то глупец в прошлом ослушался Всевышнего Бога; человек не страдает из-за миллионов жизней злых деяний. Человек страдает по той простой причине, что не знает себя. Его невежество в отношении самого себя — это единственная причина его страдания, горя, мучения.
Просветление приводит все к очень простому и научному выводу. Оно точно указывает, что все то, что вам необходимо, — это научиться искусству осознавания.
Да Хуэй прав, утверждая, что просветление — это ключ, единственный ключ, открывающий все реальности, все благословения и все потенциальные возможности, которые скрывались внутри вас. Вы — это зерно: просветление есть не что иное, как обнаружение подходящей почвы и ожидание прихода весны. Просветление является такой радикальной точкой зрения.
Это не еще одна религия.
Это — единственная религия.
Все остальные религии ложны.
Да Хуэй говорит:
Это слово — «вторичное» — нужно понять, потому что оно имеет контекст, а без контекста вам не удастся уловить смысл. Гаутама Будда сказал: «Переживать просветление — это первичное, а что-нибудь сказанное о нем — сколь бы красноречивым это ни было, сколь бы разумно оно ни выражалось — опускается до вторичного, до несущественного. Существенно переживание; выражение несущественно. Но таково одно из великих несчастий человечества, что даже величайшим истинам предназначено быть неправильно понятыми людьми. То, что говорит Будда, — это одно; то, что люди слышат, — это совсем другое. Есть школа, которая называет просветление вторичным, утверждая, что сам Гаутама Будда сказал это. Не беспокойтесь об этом. Несомненно, Гаутама Будда сказал так, но он не говорил, что просветление вторично. Он сказал, что говорить что угодно о нем — это сбиваться с пути... даже само слово «просветление», — и вы отошли далеко от переживания.
А вы знаете, в вашей обычной жизни бывают ситуации... Когда вы видите прекрасную розу, разве это одно и то же — переживать красоту розы и говорить, что она прекрасна? Может ли слово «прекрасная» вместить ваше переживание розы? Вы испытываете любовь, но возможно ли через слово «любовь» высказать точно то, что вы переживаете в безмолвиях своего сердца? Любовь, которую вы испытываете, и слово «любовь» — не синонимы. Слово — это даже и не эхо вашего подлинного переживания. И это обычные реалии: красота, любовь, благодарность.
Просветление — это предельное переживание единства с целым. Нет способа высказать это. Лао-цзы всю свою жизнь отказывался сказать что-нибудь об этом: «Можете говорить обо всем, но не упоминайте предельное переживание»... Ведь он не может лгать, а говорить что-нибудь о предельной истине — это ложь.
Гаутама Будда был прав, но он не принимал во внимание глупых людей, которые всегда в большинстве. Он никогда и не думал, что будут школы, цитирующие его, заявляя, что просветление вторично; реальная вещь — это поклоняться, реальная вещь — это молиться. Гаутама Будда отрицал... Его последние слова были: «Не делайте моих изваяний, потому что я не хочу, чтобы вы были поклоняющимися, я хочу, чтобы вы были буддами. А будда, молящийся перед каменной статуей, — это просто нелепость».
Но таково невежество человека, что первыми человеческими изваяниями оказались статуи Гаутамы Будды. Изваяния были, но то были вымышленные боги. Гаутама Будда — это первое историческое лицо, чьи статуи были созданы, — и созданы в таком огромном масштабе, что даже сегодня у него больше статуй, чем у кого-либо еще в мире. А бедный парень говорил: «Не делайте моих статуй, потому что я не учу вас поклоняться, я учу вас пробуждаться. Поклонение не поможет; это попросту бесполезная трата времени».
Но священник заинтересован в поклонении; потому и слова Будды не приняты во внимание, и священники стали делать статуи. Были созданы ритуалы, а он боролся сорок два года беспрерывно против ритуалов, против храмов, против писаний. В точности то, против чего он боролся, было сделано впоследствии, — и сделано с самыми добрыми намерениями людьми, которые думали, что служат человечеству, людьми, которые считали себя последователями Гаутамы Будды.
Это удивительная история. Каждого мастера без исключения предавали его же собственные люди разными способами. Предательство Иуды было самым заурядным, поверхностным. Но предательство тех, кто создал статуи Будды, создал храмы Будды, создал писания от имени Будды, возвращая назад все то, против чего этот человек беспрерывно боролся сорок два года... Через заднюю дверь может войти что угодно.
Эти люди говорят... а их много, и из многих различных сектантских идеологий. В мире есть тридцать две буддийские секты, и все они полагают, что учат в точности тому, что сказал Гаутама Будда. Но есть лишь немногие, про кого можно сказать, что они поняли Гаутаму Будду, ведь единственный путь понять его — это стать им, стать пробужденным существом.
За исключением этого, нет пути, понять Будду. Вы не можете изучать его по писаниям и не можете убеждать его своими молитвами. Вы можете быть в его компании, только пробудившись таким же образом, как он. На тех же залитых солнцем пиках сознания вы будете способны понять его. Другими словами, в тот день, когда вы поймете себя, вы поймете послание этого самого необычного человека, который ходил по Земле.
Священники старались перетолковать его, исказить его, интерпретировать его в своих собственных интересах.
Все ваши боги, все ваши мессии, все ваши пророки есть не что иное, как ваше собственное воображение, ваша собственная проекция. Они осуществляют определенные нужды в вас, но это больные нужды. Они снабжают вас образами отца-покровителя.
Не удивительно то, что люди называют Бога «отец», потому что каждый ощущает себя в мире одиноким, беззащитным. Смерть всегда ходит рядом с вами; она может схватить вас в любой момент. Жизнь до того небезопасна и ненадежна, что вам нужна какая-то страховка, какая-то гарантия. Бог входит ловко; он ваш отец. В беспокойные времена вы всегда можете положиться на него, хоть он никогда не помогал никому.
Даже Иисус на кресте молится. В конце концов, он разволновался и закричал в небеса: «Отец, зачем ты оставил меня?» Но он по-прежнему продолжает выглядывать, надеяться, что Бог прибудет на белом облаке спасти его, с ангелами, играющими на своих арфах, поющими «Аллилуйя!» Но ни одно белое облако не появляется.
Иисус может быть взят как величайший пример всех тех, кто верит в вымыслы. Он уверовал слишком сильно... Небо не отвечает за его убеждения, и если небо не исполняет его ожиданий, только он ответствен — никто больше. Он имел громадную веру, но не был просветленным; он не доверял. Он верил в Бога; он безумно верил, что был единственным Сыном Божьим.
