он ощущал слабость в мышцах, может это разлагается плоть? Или плохая усваеваемость пищи - к поражению внутренних органов. Хан не мог отличить, что из этого является признаком естественного старения, а что порождением лучевой болезни, только подобное могло напугать бесстрашного воина. Бессилие перед будущим. Своим будущим.

Второй проблемой был Артём и всё связанное с ним. Зачем Дилер отправил его за чистым человеком, теперь стало понятно (Хан не мог не взяться за дело, слишком долго он просидел дома, а путь мог позволить скинуть весь груз старости). Но зачем посылать мальчика туда? Ответ правителя казался убедительным, на первый взгляд. Возможно, аристократ играл в свою игру, например, найти компромат на Гильдию и рассорить её с Армией РФ, чем не вариант? Однако, от этих действий пахло опасностью для всего города и они не были похожи на прежние, аккуратные решения Дилера. Скорее всего, эти двое подговорили правителя на это. Но зачем? А ещё Хана грызла совесть, что из-за него, наивного парнишку отправили на верную смерть в этот демократический ад, и смерть скорее всего его уже настигла, это если Артёму повезло…

Хан шел по пустыне в сторону Кладбища, ему нужно было узнать одну маленькую, но важную вещь. В руках он теребил записку. В ней была угроза. Угроза ему! Самому влиятельному наемнику, а главное старик ничего не мог уже с этим поделать. Хотелось заорать да так, чтобы горы, виднеющиеся вдали, обрушились к варнам. Только вот легкие были сожжены десятки лет назад, и оставалось только хрипеть себе под нос. Как же ему всё это надоело, может уже пришло время уйти? Остаться в Кладбище и тихо умереть. Хотя, осталась ещё сила, держащая мертвяка в Кордоне, это Артём. Раз Хан его втянул в это, кажется, Хану придётся и вытаскивать. Мертвяк прокашлялся и начал сипеть себе под нос песню.

Через некоторое время ему показалось, что он слышит шаги. Неужели эти двое сразу после угрозы решили его заказать? Как-то быстро даже для них. Или галлюцинации? Второе пугало больше. Рука привычным движением легла на дробовик. Чтобы оппонент не заподозрил что к чему, старик продолжал нашептывать песню, прислушиваясь в перерывах между словами. Через несколько минут опасения развеялись, шаги явно приближались, а значит это не галлюцинации. Ещё через пару минут шаги стали учащаться. Преследователь заметил Хана. Разворот и полы плаща летят назад, сбивая с толку атакующего, когда плащ опускается, ко лбу врага приставлен дробовик. Через мгновение по Черте разнесся дикий хохот мертвяка, ему казалось, что он так не смеялся никогда.

- Нет, ну вы издеваетесь? У Марса с Астаном наемники закончились? Детский сад какой-то. Тебе чего надо?

- Еды. Я три дня не ел.

- У меня дежавю? Эффект бабочки? Солнце голову напекло? Иди отсюда и будь рад целой голове.

- Пошёл ты…труп ходячий, – мальчик развернулся было уйти, но свалился прямо под ноги Хану.

- Однако, кажется я чем-то нравлюсь молодняку, – пробормотал наемник. – Ну что мне с ним делать? Не в Кладбище же тащить, он там от радиации копыта отбросит. Эээх, надо его накормить.

Юный путешественник пришёл в сознание только к вечеру. Он лежал рядом с камнем, на котором прыгали озорные отблески костра. Вкусно пахло незнакомой едой.

- Ну? Трупы оказываются умеют готовить? – Хан ухмыльнулся

- Козёл! – Мальчик негодовал

- Вот она, благодарность. Я ему еды, а он мне: «козёл». Может, ты меня ограбить хотел? Не просто попросить? – с иронией произнес мертвяк

- Дай еды.

- Эх, где же твои манеры, то? Хотя смотрю ты из местных. Надоели родители? Как звать? – старик протянул тарелку с мутной жидкостью и кусок жесткого хлеба. - На, ешь. Синтетический бульон, ещё довоенные запасы, от сердца отрываю.

- Мельхиот я. Из деревни Барро, на юге отсюда. На нас кочевники напали, я один смог сбежать. – Мельхиот жадно накинулся на еду, возможно, так сытно он ещё никогда не ел.

- Барро говоришь, не слышал. Мир меняется…раньше я тут каждый закуток знал. Как же ты узнал, что я мертвяк?

- По голосу. Вы все так, с трудом говорите. Ты, прости, что я тебя трупом обозвал, – выдавил из себя мальчик, создавалось ощущение, что слово «прости» он говорил впервые в жизни

- Да…пустое, привык. Делать- то мне что с тобой?

- Ну…

- Молчи! Я говорю, оставить, не оставишь. Вести некуда. Хотя…чего умеешь? Образованный?

- Читать умею, писать нет. Но засады хорошо устраиваю, мы когда от кочевников отбивались, всегда под моим руководством, только три дня назад меня дома не было…. Боец из меня негодный. Видишь? – пальцы на руках были болезненно кривыми. Вот так, – закончил мальчик.

- Засады- вещь хорошая. Что воевать негоден, тоже. Тут город недалеко, утром отведу. Будешь помогать от врагов отбиваться. Главное запомни, работай только, когда я разрешу. Ясно? – и в голове закончил. – Второго погибшего я себе не прощу.

Неожиданно Хан выстрели в пустоту, послышался сдавленный крик.

- Бежим! Хватай рюкзак и к городу, они шли по твоим следам! – в голове также промелькнула догадка, не привел ли мальчик с собой этих кочевников намеренно, но, увидев искренний страх в глазах юнца, мертвяк откинул эту мысль.

Мельхиот побежал вперёд, с трудом держа на себе тяжелый мешок (сказывалось пожизненное недоедание). Старик снял с пояса гранату и кинул наугад в пустоту. Во время вспышки он увидел, что промахнулся, но так же заметил ещё одного нападавшего, которому тут же снёс голову прицельным выстрелом. «Кажется я ещё в форме», - прохрипел он в ночь, и ночь ему ответила градом пуль, благо из такого оружия, как у кочевников, прицельно вести стрельбу нельзя уже лет сто, однако одна шальная пуля попала в руку и прошла навылет. Бросив ещё одну гранату, Хан поспешно ретировался. Он знал, что близко к Кордону враги не сунутся, пока ещё не настолько они обнаглели, да и об Артёме должны быть уже наслышаны, если они из того же племени, из какого грабители караванов. По пути старик скинул на землю пару противопехотных мин, взорвавшихся секунд через двадцать после падения. Враг отставал, а мины только увеличили отрыв.

На месте беглецы были уже через полтора часа. Откуда у Мельхиота только силы взялись бежать, поразился наемник, да и себе он был немало удивлен, давненько он не бегал. Рука требовала, немедленного вмешательства, так как мертвякам ранение были более опасны из-за слабой регенерации тканей. Поэтому, буквально растолкав охрану города, Хан закинул мальчика с рюкзаком домой, а сам отправился к врачу для наемников, который обработал и зашил рану с большим усердием. Возможно, это был единственный врач, любивший возиться с мертвяками (он проводил исследование, откуда они взялись, и что из себя представляют).

Когда старик вернулся домой, Мельхиот спал, растянувшись прямо на полу. Наемник отодвинул его в сторону стены и лег на своей кровати. Впервые за долгие годы он имел действительно хорошее настроение.