— Что-нибудь серьезное?

— Кража из магазина, — сухо ответил Погодин.

— Неужели Дымов? Трудно поверить.

— Пока нет. Впрочем, он должен внести кое-какую ясность.

— Да? Выходит...

— Пока мы не в праве о нем думать плохо.

Колокольчиков, не сводивший взгляда с двери, легко толкнул Погодина коленом, заметив взъерошенную голову, просунувшуюся в кабинет.

— Можно? — звонко спросил подросток и, не дожидаясь разрешения, бойко шагнул через порог, остановился, поздоровался, искоса взглянув на незнакомцев, сидящих у широкого окна. Рябое скуластое лицо, настороженные, с короткими ресницами маленькие глаза не выражали ни стеснения, ни страха.

— Садись, Дымов, — директор указал на стул у стены. Подросток послушно сел, положив ладони на колени. Погодин занял место у приставного столика, думая, с чего начать разговор с Санькой. Потом вдруг спросил:

— Саша, ты знаешь Федора Константиновича Сорокина?

— Знаю.

— Он и ваш директор Агафон Романович уверяют, что ты парень честный и лгать не умеешь. Этому можно верить?

— Ну, — глухо выдавил Дымов, пытаясь угадать, кто с ним разговаривает. Он уже не раз встретился коротким взглядом с открытыми добрыми глазами Погодина, облокотившегося на приставной столик. Но ни по коричневому костюму, ни по озабоченному лицу не мог определить, кто он. Правда, лицо того, высокого, что сидит в простенке, знакомо. Да, точно. Из Косых Бродов, он работает в милиции, ребята говорили... И когда Погодин отрекомендовался, Санька улыбчиво сказал:

— Знаю.

— Тем лучше. Тогда скажи-ка нам, Саша, где взял бусы, которые подарил Маше Овсянниковой?

— Выменял.

— У кого.

— У Светляка.

— Это кличка, что ли?

— Ну.

— Как его фамилия, имя?

— Лапочкин Толька.

— В замен что ему отдал?

— Таблетки папкины.

— Какие — название?

— Me... ме...

— Метилтестостерон?

— Ну.

— С бусами, пожалуй, все ясно. А часы? Ты и часы Маше подарил?

— Ну.

— Их тоже выменял?

— Нет.

— Где взял?

— У Креста.

— Его фамилия, имя?

— Крестов Семен.

— Даром взял?

— Нет. Он два червонца вырядил. Я пока не рассчитался, нет денег.

— Где он их взял?

— Спер.

— Рассказывал?

— Нет.

— А говоришь...

— Догадываюсь. Не отдал бы задарма.

— Из них кто-нибудь судим?

— Крестов.

— Лапочкин?

— Нет.

— Они здесь?

— Нету. Вчера уехали.

— Куда?

— Не знаю. Может, домой.

Беседа длилась еще минут пятнадцать. Довольный Дымовым, Погодин все же не торопился радоваться. Он с досадой думал о том, что к преступлению причастны несовершеннолетние. В этом он и раньше не сомневался. Но теперь, когда финиш близок, ему до злости захотелось найти ответ на вопрос: почему подростки совершили преступление? Агафон Романович сидел за большим столом неспокойно: нервничал, тяжело откидывался на спинку расшатанного стула, упираясь ладонями о ребристую кромку стола, задумчиво комкал в кулаке мягкий подбородок. Колокольчиков беззаботно покачивал левой ногой, закинутой на колено, весело поглядывал на Саньку, который сидел напротив и при каждом ответе то согласно кивал, то отрицательно крутил головой.

Закончив разговор с Дымовым, Погодин всем туловищем повернулся к директору, спросил:

— Возражать не будете, Агафон Романович, если мы прямо здесь допросим Дымова официально?

— Пожалуйста.

Погодин записал все, что рассказал Санька, вслух прочитал текст и, обращаясь к Колокольчикову, спросил через плечо:

— У тебя есть вопросы к Дымову?

— Нет.

После того, как протокол был подписан, Саньке разрешили уйти, предупредив, чтобы он пока не разглашал истинных причин вызова к директору.

— Получается неважно, — вздохнул Агафон Романович, — Будто кто-то в чистой комнате выплеснул помои...

— Для училища, конечно, мало приятного, — раздумчиво заговорил Погодин. — Разумеется, подростки, прежде всего, сами виноваты и будут наказаны. Но их проглядели где-то раньше, до училища.

— Скверно, очень скверно получилось. Ведь родителей и Крестова, и Лапочкина, и Куранова я однажды вызывал, разговаривал с ними, просил помочь подтянуть ребят в дисциплине. Толку никакого. Как уезжали из училища самовольно, так и уезжают. Доездились...

— Вы сможете, Агафон Романович, дать нам анкетные данные на каждого из этой троицы? И дни, в которые они отсутствовали?

— Да, да. — Парамонов потянулся к черной кнопке на стене.

— И еще просьба: когда они появятся, сообщите, пожалуйста, товарищу Колокольчикову по телефону на работу или домой. В любое время суток.

— Да, да.

Получив нужные справки, сотрудники угрозыска попрощались с директором и вышли на улицу. На пустыре Погодин придержал за рукав Колокольчикова, остановился, сказал:

— Давай договоримся на будущее.

— Давайте.

— Ты вернешься домой, займешься своими делами, ожидая от Парамонова звонка. Можешь сам позвонить ему, напомнить нашу просьбу. Я же поеду в Приуральск, проверю, нет ли кого из троицы дома. В зависимости от результатов дам ориентировку и приму другие меры о их розыске. Согласен?