В тот же миг тяжёлые каменные стены, высокие своды, колонны — всё стало прозрачным.

Белоснежка глянула себе под ноги и сквозь прозрачный пол увидела слуг, снующих вверх и вниз по хрустальной лестнице. Ещё ниже пылал огонь в поварне. Казалось, очаг сложен из кусков чистейшего льда, но, повиснув в пустоте, крутились нанизанные на вертел фазаны. У входа в замок неподвижно застыли воины в тёмных доспехах. Но лестница под ними была невидимой.

Белоснежка взглянула вверх. Сквозь прозрачный потолок она увидела острый шпиль, словно выточенный из стекла, а на нём большого хохлатого ворона. Птица, скосив глаза, злобно смотрела на Белоснежку.

— Пожалуй, не так-то просто тебе будет убежать отсюда, — усмехнулся король Торп. — Ну, что скажешь, принцесса?

Белоснежка в отчаянии молчала. Что она могла ответить?

Король Торп помедлил на пороге, любуясь Белоснежкой, и вышел из прозрачного зала.

Король Унгер готовился в дальний путь.

Паж Гримли заботливо накинул ему на плечи тёплый плащ, прикрепил к башмакам золотые шпоры.

Во дворе замка конюхи седлали тяжёлого широкогрудого коня. Конь был стар, но видно было, что он ещё могуч и вынослив.

Старый король подошёл к резному ларцу и достал оттуда клубок серебряных ниток.

— Это твой подарок, фея Серебряного Озера, — прошептал он. — Если бросить клубочек на землю, он покатится и приведёт меня прямо к тебе, мой верный друг. Но, клянусь, я еду просить тебя о помощи в самую тяжкую минуту моей жизни…

Паж Гримли подставил своё плечо, слуги подхватили короля и помогли ему взобраться в седло. Король тронул поводья, и конь, звеня подковами, переехал подъёмный мост.

Король бросил на землю серебряный клубок, и тот, блестя, покатился по лесной дороге. Конь ровным и плавным шагом двинулся вперёд, не сводя умных глаз с серебряного клубка.

Скоро старый король задремал, уронив голову на шею коня.

И он не заметил, как, прыгая с ветки на ветку, за ним следует белка — госпожа Пушистый Хвост. Белка прямо-таки вспотела от волнения, она то и дело нервно поправляла свой кружевной чепчик.

Но вот конь громко заржал и топнул копытом.

— А? Что? — вздрогнул король Унгер, очнувшись от дремоты.

Прямо перед ним расстилалось чудесное сияющее озеро. Дно его было выстлано серебром. А сквозь тихую воду глубоко-глубоко внизу просвечивал серебряный дворец. Лучи солнца играли на зубцах и узорных шпилях.

Король Унгер позвал дрогнувшим голосом:

— О моя госпожа, фея Серебряного Озера! Поднимись со дна, если ты ещё помнишь меня!

Вода в озере всколыхнулась. Из мерцающей глубины поднялась женщина неземной красоты в одеждах, словно сотканных из сверкающих капель влаги. Голову её венчала алмазная корона, жемчуга обвивали шею. Длинные голубоватые волосы струились вниз и разбегались у её ног мелкими волнами.

С туфельки феи незаметно соскочил серебряный лягушонок. Скок и скок! И вот он уже скрылся в густой траве.

— О чудесная фея! — с волнением воскликнул король Унгер. — Ты так же прекрасна, как в прежние времена. И вечно останешься юной!

— Вечность… Вечность… Да, это нам дано. — На миг лёгкое облачко печали набежало на лицо феи. — Но у нас нет бессмертной души. Мы никогда не увидим ангелов, не услышим райского пения…

Госпожа Пушистый Хвост, затаившись среди листвы, вся прямо-таки дрожала с головы до кончика хвоста.

«Ну и дела! — рассуждала она. — Сколько раз пробегала этой дорожкой, но и видеть не видела этого озера. Я уж не говорю об этой знатной даме в короне… Сразу видно, важная волшебница!»

— Я пришёл просить тебя о помощи. — Король Унгер спешился и подошёл к озеру. — Согласна ли ты помочь мне?

— Ты ещё спрашиваешь? — с упрёком ответила прекрасная фея. Она была столь хрупкой и невесомой, что легко стояла на прозрачной воде. — Неужели ты думаешь, я забыла, как ты спас меня от короля Торпа? Ведь он хотел отнять у меня моё чудесное озеро и дворец из чистого серебра.

— В те времена я был молод и полон сил, — сокрушённо вздохнул король Унгер. — А теперь я дряхлая развалина.

— Полно, не говори так, — фея ласково улыбнулась ему. — Поверь, я отдала бы всё, лишь бы помочь тебе. Но, видишь ли, я живу в своём дворце на дне озера и мало что знаю о вашей жизни там, наверху. Мне ведомо только одно: твою дочь Белоснежку похитил король Торп!

— Опять, опять этот злой чародей! — горестно воскликнул король Унгер.

Серебряный лягушонок осторожно выглянул из травы.

— Король Торп!.. Мне рассказывали о нём старые лягушки. Говорили: «Ух, какой злющий!»

— И всё же не отчаивайся раньше времени, мой добрый король, — ободряюще сказала фея. — Есть у меня верные слуги: туманы, дожди, капельки влаги. Они проникают повсюду, от них ничего не скроется. Подойди поближе. Сейчас заговорят Поющие Струйки. Волшебные Поющие Струйки. Слушай и постарайся не пропустить ни словечка.

Король Унгер подошёл к самому краю воды и опустился на колени.

Фея Серебряного Озера наклонилась и зачерпнула полные пригоршни воды. Тонкие струйки полились сквозь её пальцы и запели на разные голоса:

— Король Торп украл отражение Белоснежки… Отражение… — прозвенела прозрачная струйка.

— Он унёс отражение в зеркальце Морганды… В зеркальце… — звонко откликнулась серебристая струйка.

— Надо разбить зеркальце Морганды… Разбить… — прожурчала жемчужная струйка.

— Освободить отражение… Освободить… — тоненько подхватила голубая струйка.

Госпожа Пушистый Хвост, чтобы лучше слышать, так наклонила голову, что кружевной чепчик съехал ей на одно ухо.

— У Белоснежки на пальчике кольцо королевы Иральды… Королевы Иральды… — прозвенела золотая струйка.

— Кольцо Алмазная Стена… Алмазная Стена… — замирая, пролепетала совсем тоненькая струйка.

Последняя капля упала в озеро. Певучие голоса смолкли.

Госпожа Пушистый Хвост потуже завязала ленты своего чепчика и помчалась к замку Тэнтинель, как золотой огонёк перелетая с ветки на ветку.

«Разбить зеркальце Морганды. Легко сказать! — думала она на бегу. — И как это передать Белоснежке? Одна надежда на мышонка Обжоркина. Он как-то говорил, что в замке Абламор живёт его тётка, старая мышь, весьма почтенная особа. Да ещё куча племянников и двоюродных братьев. О чём ещё болтали эти струйки? Ах да, про какое-то кольцо Алмазная Стена! Ну да мало ли всяких колец на свете…»

Король Унгер ещё какое-то время стоял на коленях, ожидая, что поющие струйки снова заговорят, но всё было тихо.