выражение. В голосе зазвучала решительность. Девушка сразу почувствовала это. Она помедлила и спросила тихо:

— Скажите, Франц, почему вчера вечером калитка оказалась открытой?

— Я… нарочно открыл ее, — потупив голову, ответил Франц. — Я наблюдал за тем, что происходит в гостиной, и решил, что калитка может пригодиться…

— А… а когда вы гнались за мной на машине, вы меня видели?

— Не только видел, — продолжал Франц, не поднимая головы, — но и колесил по дорогам столько времени, сколько нужно было вам, чтобы скрыться… Если б я вернулся сразу, шеф отправился бы сам догонять вас.

— Во-от что! — протянула Агата. Теперь она видела, что Франц — ее союзник. — Но зачем вы все это делали?

Франц молчал. Потом поднял голову и сказал:

— Фрекен, я прошу вас, вернитесь!

— Хорошо, я подумаю, — ответила Агата.

— Думать некогда! — горячо и быстро заговорил Франц. — Надо ехать сейчас, пока шеф растерян. А это с ним бывает редко и быстро проходит.

Агата продолжала колебаться.

— А зачем вы следите за мной из-за деревьев?

Франц вторично промолчал. Теперь Агата уже безошибочно чувствовала, что этот парень с грустными глазами уговаривает ее вернуться не только по поручению хозяина, но и потому, что сам хочет ее возвращения. А зачем?.. Какое ему, в сущности, дело до нее? Ведь они за все время сказали друг другу не больше сотни слов! И то далеко не самых приятных… Особенно Агата… И все же, несмотря ни на что, она ему, видимо, нравится…

Нравится! Агата вспыхнула и отвернулась, чтобы Франц не заметил ее смущения. В мир ведут несколько дверей — сегодня открылась еще одна, новая. И из нее на Агату пахнуло весной.

Агате еще никто никогда не говорил о любви. Но молодое сердце прислушивается даже к малейшим намекам на любовь. Инстинктом, унаследованным от многих поколений женщин, Агата почувствовала, что Франц пойдет за нее в огонь и в воду. Это новое ощущение сделало девушку сильной. И она сказала твердо:

— Хорошо, едем!

…Господин Антон, в домашнем халате, сидел на скамейке возле виллы и читал газету. Увидя остановившийся возле ограды «бьюик», он не спеша отложил газету и пошел навстречу Агате.

— Вы — серьезный человек, Агата! Приятно, что я не ошибся в вас, — сказал он строго, уставив в лицо девушки свои, похожие на пистолетные дула, глаза. Перевел взгляд на Франца и коротко бросил: — Открой свою комнату. Мы сейчас придем туда.

Франц скрылся в подъезде. Хозяин подвел Агату к скамейке. Жестом предложил сесть.

— Все, что случилось вчера, было только испытанием вашего мужества, — начал он вполголоса. — Вы с честью выдержали его! — И вдруг быстро спросил: — А где ваш отец?

— В море, — ответила Агата.

— Вы никому не говорили о вчерашнем и вообще о своей жизни здесь? А? — Хозяин взял руку девушки выше запястья и сжал ее.

— Нет, — солгала Агата, отнимая руку и дивясь тому странному спокойствию, которое охватило ее. — Нет, никому!

— Отлично, — выдохнул хозяин и поднялся. — Идемте со мной. — Они пошли по дорожке. — Отныне в этом доме от вас нет никаких тайн! Но никому ни о чем ни слова! Иначе будет очень плохо и вам и… вашему отцу.

«Не надо», — хотела сказать Агата, услышав угрозу, адресованную отцу, но не сказала, так как хозяин уже тащил ее наверх, в комнату Франца. Франц стоял на пороге и смотрел не на Агату, а на хозяина. Агата перехватила этот взгляд, поняла его и спокойно вошла в комнату.

Там она осмотрелась вокруг и застыла в недоумении.

Ничего интересного в этой комнате не было. С правой стороны, шагах в двух от входа, стоял радиоприемник. Если б девушка лучше разбиралась в радиотехнике, она поняла бы, что это не только приемник, но и передатчик; чуть дальше за ним стоял генератор, по стене тянулась проволока на фарфоровых изоляторах. Напротив, у другой стены, стояла койка Франца, скромная, узкая, по-солдатски заправленная серым тонким одеялом. Рядом с койкой был стол, а на нем — какая-то картотека в нескольких ящиках.

— Вот здесь находится наш зверинец, — делая шаг к картотеке, сказал хозяин. Он вынул наугад одну из квадратных картонных карточек и показал крупную надпись вверху: «Аист». На второй карточке стояла надпись «Акула», дальше — «Барсук», «Цапля»…

Агате все это показалось очень забавным. Тайна оказалась похожей на детскую игру.

— Я вижу, в зверинце остались одни надписи на клетках, — не в силах сдержать улыбки, проговорила она. — А где же сами звери?

— Они живут в разных странах, — неожиданно серьезно ответил хозяин. — В ближайшие дни я вам все объясню подробно, а теперь отдыхайте и считайте, что между нами не было никаких неприятных инцидентов.

Агату не покидало ощущение, что вежливость хозяина показная, неискренняя. Он приложил все усилия к тому, чтобы загладить последствия случившегося скандала, и теперь, видя, что его переводчица не сердится, а даже улыбается, читая надписи на карточках, он сразу замкнулся, улыбка сбежала с его лица, и почти без всякого перехода он вдруг сказал:

— Ну, я удаляюсь! Надо отдохнуть… — И вышел из комнаты.

Вместе с ним словно испарилась та атмосфера нервного подъема, в которой до этой минуты находилась Агата. Она было уже начала жалеть о том, что вернулась, и в этот момент вспомнила о Франце. Тот стоял рядом и молчал. Желая сказать ему что-нибудь приятное, Агата похвалила:

— Мне нравится у вас… Вот, оказывается, как вы живете! Скромно, совсем по-спартански…

Она еще раз обвела взглядом комнату и вдруг заметила висящую над койкой фотографию кудрявого светловолосого парня в форме солдата гитлеровской армии.

— Кто это? — с интересом спросила девушка.

— Это я, — ответил Франц. И словно боясь, что его перебьют, быстро продолжал: — Меня мобилизовали уже в конце войны… В Арденнах я попал в плен… Господин Антон взял меня из английского лагеря военнопленных к себе в услужение.

— А ваша семья?

— В Восточной Германии… Недавно выступала по радио моя мать, простая крестьянка… Они там строят новую жизнь… А я?

— А вы? — не удержалась Агата. По природе своей она была участливой и доброй — неподдельная грусть, прозвучавшая в словах парня, тронула ее. — А почему вы не бросите шефа и не уедете на родину?

— Т-с-с! — испуганно произнес Франц, прикладывая палец к губам. — Господин Антон и его помощники всюду разыщут меня… Я слишком много знаю… Но все-таки я уйду! Я уже в течение двух лет откладываю каждую лишнюю крону, экономлю на одежде, на всем, лишь бы накопить побольше денег и разделаться с шефом.

Агата вдруг покраснела до ушей. Ей стало стыдно за то, что она до сих пор считала Франца жадным скопидомом. Чтобы скрыть свое смущение, девушка взяла Франца за локоть:

— Не надо огорчаться… Я уверена, что все в конце концов будет хорошо… А теперь — идемте к морю… Мы ни разу не были там вместе!

Франц взглянул на часы:

— С радостью, но только ненадолго! Через двадцать минут у меня начнется разговор с «Енотом».

— С енотом? Кто это?

— Раз господин Антон посвятил вас в тайну зверинца, у меня нет причин скрывать. «Енот» — это один из наших корреспондентов. А теперь — пошли!