указал экскурсовод на низкую могучую розетку почти метрового диаметра из сочной мясистой зелени, в которой проглядывали ярко-оранжевые плоды, похожие на дикие яблочки, но прикрытые околоплодными листочками, как у лесных орехов. – Наверное, это самое знаменитое из всех существующих ныне трав.
– Мандрагора, – пробормотал Пустынник, пожирая глазами заветный куст.
– Она самая! – одобрительно хлопнул в ладоши экскурсовод. – Мандрагора лекарственная, семейства пасленовых, собственной персоной. Пользуется просто поразительным вниманием человечества много тысяч лет. Ее кусочки находили в захоронениях древнего Вавилона, древнего Египта, древнего Рима. В старые добрые времена она считалась исключительнейшим афродизиаком, и с ее помощью можно было насмерть приворожить к себе кого угодно.
– Интересно, – негромко поинтересовалась Таня. – А приворожить ею сильного и умелого колдуна тоже возможно?
– Кого угодно, – развел руками студент, – но боюсь, сударыня, вам придется столкнуться с непредвиденными трудностями. Дело в том, что, по поверью, добыть корень мандрагоры не так-то просто. Прикосновение к нему, согласно поверьям, приводит к проклятью и быстрой смерти осквернителя. А готовить зелье нужно именно из корня. В древности, кстати, существовала целая профессия: ризотомисты. Это люди, которые жили тем, что добывали наши милые корешки. При извлечении из земли мандрагора, как известно, вопит так, что способна криком убить человека. Поэтому растение привязывали к хвосту собаки, потом ризотомист отходил подальше и начинал трубить в охотничий рог, пугая собаку и заглушая крики растения.
– Как же вы его пересаживаете, раз оно такое опасное? – поинтересовалась девушка из группы.
– Мы всегда готовы пожертвовать собой ради науки, сударыня, – не моргнув глазом, ответил экскурсовод. – Так, недавно, дабы проверить непревзойденную ядовитость яблок мандрагоры, две студентки скушали по несколько штук, дабы свести счеты с жизнью от несчастной любви. В результате они почти сутки провели рядом на жестких белых сиденьях в маленьких комнатках и остались живы. Правда, вся любовная страсть улетучилась из них без малейшего следа. А пересаживаем мы эту травку только в перчатках, и только в наушниках, под музыку «ДДТ». Другая, знаете ли, от криков мандрагоры не спасает.
– Чтобы мандрагора приобрела магические качества, – не выдержал Пустынник, – ее следует полить одной физиологической жидкостью. Не станем при женщинах пояснять, какой.
– Вряд ли это сможет что-то изменить в свойствах растения, – рассудил экскурсовод. – Хотя, нужно признать, оно и без того достаточно уникально по своим свойствам. Все его части содержат алкалоиды гиосциамин и скополамин, обладающие болеутоляющим и спазмолитическим действием. Еще с древних времен мандрагору использовали для этих целей, а также как снотворное, о чем писали Гиппократ и Теофраст. В народной медицине, до появления современных, не менее эффективных, лекарств, настойка из корня мандрагоры применялась при коликах и язве желудка, астме, сенной лихорадке и коклюше. Но вот что касается «свечей дьявола», то многочисленные наблюдения такого эффекта не зафиксировали.
– Каких свечей? – поинтересовалась та же девушка.
– Христианские миссионеры в Аравии утверждали, что мандрагора светится в темноте и что по этому признаку ее отыскивают местные колдуны.
– Правильно политая мандрагора, – уточнил Пустынник. – Дело в том, что эта трава наиболее близка человеку по своему строению. Поэтому совмещение семян приводит к поистине невероятным результатам.
– Какое совмещение?! – возмутился экскурсовод. – Какое, к Линнею, может быть совмещение между человеком и травой? Между растением и животным. Ведь это не то, что разные виды, даже не классы, это вообще… гетеротрофы![19]
– Вы слишком большое значение придаете всякого рода классам, видам и типам, – пожал плечами колдун. – Все это хорошо в теории. Но когда дело доходит до практики, тут же выясняется, что генетически и по строению органов для пересадок наиболее близки к людям не обезьяны из отряда приматов, а свиньи из семейства парнокопытных. Что же касается энергетики, то тут нам ближе даже не животные, а именно кое- кто из растений.
– Оригинальная теория, – усмехнулся экскурсовод. – Обязательно изложу ее нашему профессору. И, кстати, с одним из ваших постулатов я готов согласиться прямо сейчас. В нашем мире действительно немало людей, которые произошли именно от свиней, а не от кого-то еще. А еще я могу показать вам, дорогие друзья, от какого из растений произошли снайперы, – развернулся молодой человек и пошел по зеленому коридору между папоротниками, камышами, монстерами и всевозможными пасленами. – Стреляет это растение пока еще не очень точно, но зато обладает уникальной дальнобойностью. Знакомьтесь: молочай гребенчатый…
Паренек вел свое повествование с таким живым воодушевлением, что экскурсанты двигались за ним, как завороженные, и Пустыннику, чтобы наклониться, быстро сорвать одно из яблок мандрагоры и опустить его в карман, не пришлось даже никому отводить глаза.
Да, разумеется, эту мандрагору никто не поливал семенем, не пытался инициировать, она была не очень сильна в воздействии на человека, а ее плоды – почти не ядовиты. Однако ее семена, равно как и семена прочих растений, имели замечательное свойство накапливать в себе солидный запас питательных веществ и практически неограниченное количество живой энергии. И что самое главное – яблоки мандрагоры могли запасать человеческую энергию! Достаточно всего лишь спрятать его рядом с постелью – и каждый сексуальный взрыв будет оставлять в ней свою немалую частицу.
Город открылся неожиданно. На тридцатый день своего одинокого перехода жрец вдруг обнаружил цепочку следов – овальных, не звериных, – двинулся по ним, рассчитывая на близкую поживу и ночлег возле теплой печи. Он глядел все под ноги, пока вдруг, подняв зачем-то голову, не обнаружил впереди длинную стену заостренных бревен, поднимающуюся над землей на высоту не меньше пяти человеческих ростов. И частокол, и склон перед ним сверкали толстой ледяной коркой, способной без труда остановить и зверя, и человека.
– От кого же они так берегутся? – удивился Изекиль, скидывая с головы капюшон. – Окрест никаких племен на полста дней пути.
Размеры поселения вызывали у него уважение. Это, конечно, не великие города Кемета – но найти среди диких северных снегов даже крепость средних размеров казалось невероятным. Зачем она здесь нужна? Кто кинется на эти скользкие отвесы? Если крепость ограждала северные рубежи какой-либо державы – то от кого? Кто станет угрожать государству, способному воздвигать подобные крепости? Ведь это не сотня дикарей, рассеянная среди чащоб, делающая ножи и наконечники копий из камня или кости и не умеющая даже прясть лен! А если сильный враг южнее – то кого защищает твердыня? Ведь не жалкая же кучка закутанных в шкуры смертных поставила здесь целый город!
Жрец долго размышлял, оглядывая белый, совсем еще новенький тын, потом взмахнул рукой, бормоча заклинание на отвод глаз, и неторопливо направился к смотрящим на юг воротам, от которых разбегалось множество тропинок и к ровной заснеженной глади впереди, и к нескольким прорубям на самой стремнине реки. Там и сейчас кипела работа: полтора десятка мужчин в длинных робах из покрытой темными пятнами кожи ширкали лед какими-то блестящими полотнами, выворачивали полупрозрачные кубы, а еще двое перекидывали их на странные повозки с полозьями вместо колес и утаскивали в сторону города. Под стенами на берегу, присыпанные снегом, лежали продолговатые предметы, в которых жрец без труда узнал простенькие дикарские лодки и еще несколько заметно более крупных кораблей.
– Тут должно обитать тысяч десять смертных, – тихо прикинул служитель Аментет. – Бабы, дети, старики… Мужчин крепость способна выставить тысячи две. Всех забрать не удастся, но и десять сотен для начала неплохо.
По коже поползли мурашки. Нет, не от холода – впервые за несчитанные десятилетия Изекиль ощутил, как близка его цель. Десять сотен воинов – это, конечно, мало, чтобы покорить Кемет, но вполне достаточно, чтобы составить костяк могучего, несокрушимого войска. Когда он явится в очередную страну с таким отрядом за спиной – ему уже никто не рискнет предложить развлекать смертных на базарной площади за долю в прибылях или прислуживать во время богослужений другим жрецам. Его не смогут, воспользовавшись усталостью или минутной заминкой, бросить в темницу или порезать на куски, не посмеют обманывать или угрожать. Он избавится от огромного количества мелких опасностей – ему останется только покорять. Покорять с помощью своей мудрости и знаний державу за державой, пока все они не соберутся в
