выстраивала. Можно природную использовать. Но это трудно. Чтобы чистую энергию вытянуть, нужно вычистить ее из пищи. Из травки всякой, мяса, воды, соков. В общем, из еды. В принципе все мы именно этим и занимаемся: потребляем, очищаем, на полученной энергии живем и впрок ее копим. Ты меня понимаешь?

Таня кивнула.

– Но для сильного воздействия обычной энергии мало. Того, что человек за жизнь накопил, самое большее – на одно сильное воздействие хватит. А маги, к тому же, еще и не едят. Тела свои в живые мумии превращают, чтобы не портились, чтобы много веков выглядели одинаково. В общем, хотят жить вечно. Они не едят, и им всегда нужна энергия. Всем нам нужна. Иначе нам никак.

– Значит, ты?..

– Я еще очень молоденькая, Таня. – Гостья взяла с тарелки ломтик колбасы и бросила себе в рот. – Когда я перестану есть, то перестану изменяться. Теперь уж, наверное, стареть перестану. Буду всегда такая, как сейчас. Зрелая, привлекательная, но не смазливая.

– Так ты колдунья или экстрасенс?

– Я не разбираюсь в этой терминологии, Танечка. Вообще, все, кто использует живую энергию, считаются магами. Просто не всем это нравится. Вот разные названия и придумывают. Ты подожди, не перебивай. Дай доскажу. Так вот, все колдуны делятся на белых и черных. Черные – это те, кто отнимает энергию у людей силой. Если убить человека – накопленная энергия вырывается из него одним импульсом, вроде как душа отлетает. Насколько я помню, этой энергии семь граммов ученые намерили. Черный маг эту освободившуюся энергию перехватывает и использует. Но это самое простое, вроде как костер запалить. Половина топлива зря пропадает. Куда сытнее – смертного поймать, а потом долго-долго пытать. Чем сильнее мука и чем дольше длится, тем больше энергии человек выделит. Причем выделяет он постепенно, и магу удобнее ее поглощать. После такого ритуала в теле вообще ничего не остается, колдун все до капельки забирает. Ты хоть знаешь, что сейчас в Америке находят в год до пяти тысяч тел со следами ритуальных пыток? Ты представляешь, какая орава черных колдунов там засела? Вот потому-то им жертв постоянно и не хватает. Вот потому-то они и воюют постоянно и непрерывно, только повод ищут. За последние лет двести, наверное, года не было, чтобы Америка хоть с кем-то войну не вела. А на войне жертвы никто не считает, там для них главная кормушка.

– А белые маги тогда кто? – спросила Таня.

– «Белые» – это те, кому люди отдают энергию добровольно. Например, церковь наша православная. Каждый день и час миллионы людей молятся Богу, которого олицетворяют ее купола и кресты, отдают ему свою любовь, а вместе с нею – и частицу энергии. Каждый день целые реки этой любви стекаются к храмам, и там патриархат накладывает на них свою лапу. Им и себе хватает, и на такую мощную энергетическую защиту, что никакому колдуну не пробить. Церковь способна и прихожан прикрыть, и освященную землю от магического воздействия отгородить. За то ее колдуны и ненавидят: столько смертных у них отнимает! Есть еще так называемые Круги. Это те, что любовь к Родине используют. Любовь простых людей к земле отчей в алтаре собирается, а от него белые маги силу получают. Московский алтарь в семнадцатом году отсюда, из Питера, украли. Поэтому у нас некоторые настройки и потоки сохранились, на них мы и кормимся. Белые маги у людей ничего не отнимают, но мы все зависим от главы Круга. Если прогонит – конец. Если Русь исчезнет – мы все тоже за месяц передохнем. Вот и делаем для нее все, что можем. Во всяком случае, многие стараются.

– Значит, Толя хотел меня убить? – Таня поставила полупустую бутылку на стол и дрожащими руками зажгла сигарету. – Пытать, пока не умру?

– Нет, не пытать, – хмыкнула Валентина. – Пытать, конечно, проще, но этим только законченные отморозки занимаются, упыри. Поймать ведь могут. И не всегда улизнуть получается. Против разъяренной толпы даже самый сильный маг не выстоит. В Средние века в Европе больше половины колдунов пожгли. Сейчас тоже в Штатах суд Линча легко организовать можно. Поэтому «черные» пытают смертных, жгут и убивают больше на войне, когда это с рук легко сходит. А в мирное время занимаются этим, только когда совсем уж голод припрет. Большинство из магов в обычное время – «собиратели». Перехватывают со смертных по чуть-чуть, кто где может. Ну человеку покажется, что он устал, сонливость мучает, что приболел. За пару дней это проходит, и все – можно опять «доить». Долго, муторно, много энергии не получишь – зато безопасно. Это просто вампиры. А есть другие, мы их «пастухами» прозвали. Эти колдуны жертву себе выберут и начинают ее обхаживать. Цветы, ласки, подарки, преданность, любовь-морковь. Вот жертва и тает. Витает на небесах, чувствует себя самой счастливой на свете. А когда человек счастлив, с него энергия через край хлещет, сама знаешь. Вот ее вампир и пьет. С одного счастливого больше, чем со ста обычных, «сдоить» можно. Ты хоть заметила, подруга, что он ничего не ест и не пьет? А у тебя последние дни аппетит зверский, как никогда? Ты за себя и за него ешь, Танечка, понимаешь?! Он ведь из тебя и прошлую энергию сосет, и настоящую, и будущую! Он тебя ласкает – а ты замечаешь, что без сил совершенно после ласк таких остаешься. Это потому, что и сексуальную энергию твой Толенька тоже забирает. Он забирает все!

Валентина вскинула руки к вискам, потерла из подушечками пальцев.

– Ты пойми, подруга: все эти подарки, эти машины и телевизоры, кольца и ожерелья для него – мусор. Сегодня подарил, завтра легко новые подберет. Все это мертвое, только блестеть и гудеть умеет. А твоя энергия – живая. Без нее он сам – папье-маше. Понимаешь? Не останется он с тобой. Котенком и тигром, рабом и царем будет, золотом наградит и в глазки заглянет – но только до тех пор, пока ты счастлива! Пока ты будешь счастлива, он будет рядом. Как только вернешься к обыденности – сгинет в тот же день. Побежит другую «корову» искать.

– Он меня любит!

– Он вампир! Он сосет твою энергию.

– Мне так хорошо с ним, Валя, – мотнула головой хозяйка.

– Он делает тебя счастливой только для того, чтобы сосать энергию. Лелеет, как курочку, что золотые яйца несет. Нет яиц – не нужна несушка. Понимаешь? Это черный колдун. Он вампир, вампир, вампир!

– Не может быть…

Гостья поднялась, дошла до своего пальто, сунула руку в карман, вернулась, взяла подругу за ладонь и опустила в нее длинную шуршащую цепочку:

– Вот, возьми. На всякий случай себе готовила. Мы ведь с церковью не враждуем… обычно… Это крестик. Освящен в семи разных храмах. Это защита. Белая магия, христианское покровительство. Надень его – и колдун не рискнет к тебе подходить. В общем, береги себя, подруга. Мне сюда приходить нравится. Не хочу, чтобы все… изменилось. Давай… – Валентина привлекла к себе хозяйку, крепко обняла. – Давай, подруга, держись. А я побегу, пока он не вернулся.

– Наговорила ужасов – и бросаешь?

– А ты, что, не поняла? – криво усмехнулась гостья. – Он ведь только что меня убить обещал. Тебя не тронет, ты случайный донор. А меня может. Я тебе больше скажу, подруга: он через четыре часа кого-то точно убьет. Я сразу почувствовала, когда он про четыре часа, семь минут и двадцать секунд заговорил. Это чья-то точка. А мне сегодня умирать нельзя. У меня завтра встреча в Смольном с мэром и самолет в восемь вечера. Билет пропадет. Ты уж извини…

Спустя две минуты Пустынник увидел, как Танина подруга выскочила из парадной и быстрым шагом направилась к зеленой «Волге», за рулем которой читал книгу водитель в костюме и темном галстуке. Маг поднял глаза к небу. Скоро три. Плюс дорога через весь город. Зёва в половину пятого придет в ресторан «Пара». Во всяком случае, энергетический след прослеживается четко – он туда в это время каждый день приходит и ужинает чуть не до полуночи. Если вечер посвятить Эрмитажу – с уголовником нужно покончить до пяти.

«Волга» выплюнула дымный след, выкатилась на проезжую часть и стремительно помчалась по улице. Пустынник, тяжело вздохнув, опустил рукоять меча обратно на пол и вышел из машины. Хотя за такую дичь, каковой была эта странная Валентина, Изекиль наверняка отсыпал бы хорошие премиальные, но времени на погоню и уничтожение ведьмы просто не оставалось. Придется отложить на потом.

Он с силой захлопнул дверцу, вошел в парадную и побежал вверх по лестнице.

Дверь в квартиру была не закрыта. Пустынник на всякий случай постучал, вошел внутрь, заглянул на кухню, потом в комнату. Таня сидела перед зеркалом все в том же вечернем платье и вяло, с явной