мая, праздник Вальпургиевой ночи. Словно сама судьба готовит русских для схватки с нами, они противостоят нам во всем, от символики до границ, от учений до праздников, от истории до военного искусства. И ныне они готовятся к большой войне. Мои генералы задергали меня сообщениями о новых танках, самолетах и дивизиях, о том, как быстро и жестоко расправились русские с нашими узкоглазыми друзьями на Дальнем Востоке. Еще никогда и никому не удавалось разгромить русских. У русских есть Круг опытных колдунов, какового до сего времени не имелось ни у кого в Европе. Стоит ли совать голову в пасть льву, если не уверен, что сможешь вытащить ее обратно? Не потеряем ли мы Германию ради вскрытия всего лишь одной могилы?
– Как смеешь ты сомневаться, Легионер?! – в возмущении вскочил со своего места желтолицый Агарти. – Ты забыл, что самый смысл создания Рейха состоит в возрождении расы ариев и заселении ими нашей планеты? Что мы обязаны найти и разбудить всех Перворожденных, где бы они ни были и чего бы это ни стоило?! Как смеешь ты ставить существование какой-то там Германии выше шанса прикоснуться к мудрости предков?! Даже если мы ошибемся, путь к поиску Перворожденного дороже жизни миллионов жалких смертных. Их удел – рождаться и умирать, давая нам пищу, служа нашим удобствам и нашим целям.
– Создать Германию было не так просто, чтобы отказываться от такого мощного инструмента ради сомнительного опыта, – спокойно возразил фюрер. – Не так часто магам удается напрямую руководить целой империей. Куда чаще нам приходится отсиживаться в тени, дабы не привлекать внимания к своему бессмертию.
– Ты? – задохнулся от ярости Агарти. – Ты еще будешь учить меня, как должен вести себя истинный маг? Не я ли нашел тебя в грязи и неизвестности[58] и вытащил к славе? Не я ли указал тебе путь к силе и власти? Не я ли подарил тебе бессмертие? Не я ли допустил тебя к Копью Судьбы?
– Ну, положим, я тоже принял в этом некоторое участие, – заметил Черный Ангел, откинувшись на спинку кресла и сцепив руки за головой. – И, положим, владельца Копья выбрал именно я. В тебе слишком много самолюбия, желтолицый, и слишком мало здравого смысла. Да, я знаю, что ты хочешь возродить древний народ агарти, что нежился четыре тысячи лет назад в плодородной долине Гоби, а потом бежал от наступающей пустыни, теряя на своем пути вождей и жрецов. Наверное, самых первых и самых мудрых из них действительно можно возродить. Но при чем тут Германия? Ты думаешь, я пришел сюда ради твоего дикого племени? Ради каких-то жалких Перворожденных? Да плевать мне на них десять раз на каждого. Я пришел сюда, чтобы принести величие племенам Рейна! И не смей говорить о них свысока, желтомордый!
– Я создал эту Германию! – взмахнул четками Агарти. – Она моя!
– Ты лжешь, – покачал головой группенфюрер. – Ты всего лишь основал новый Круг. Все остальное сделали маги, что решились стать его членами. Или, может быть, ты собирался сам, со своей круглой желтой рожей, зелеными лапами и плешью в полголовы заворожить всю немецкую нацию? А? Или на такую работу согласится Гарпий? Что скажешь, рыцарь Черного Ордена?
– Ну, уж нет, – отмахнулся Генрих Гиммлер. – Предпочитаю общаться со смертными по одному. И хорошо бы при этом, чтобы смертный висел на дыбе, а под пятками у него стояла жаровня с углями. И тянуть, тянуть из него все, чего он может и не может отдать, пока не останется от туши тонкая, тонкая шкурочка…
– Вот так, Агарти, – подвел итог Черный Ангел. – Никто из вас, кроме Легионера, не способен заворожить миллионы людей и заставить их повиноваться. Никто, кроме него, не способен послать их с песнями на смерть или вознестись к власти на их любви. Именно он правитель Германии, Агарти. И именно ему, а не в Круг, и уж тем более не тебе я принес Копье Судьбы. И сам я вошел в твой Круг не ради твоих заклинаний, а только увидев, что Германия снова взлетает на вершину славы, и если ей помочь – она станет всем миром.
– Если ты хочешь, чтобы Германия стала всем миром, – тихо огрызнулся желтокожий колдун, усаживаясь обратно в кресло, – ей все равно придется сразиться с русскими и Московским Кругом.
– Может быть, – усмехнулся группенфюрер, – может быть. И все-таки Легионер прав. Русские не так просты. Могила Перворожденного – и об этом ты не можешь не знать – наполняет обитающее в священном месте племя силой правды и чести и делает непобедимым. Про это ты почему-то не упомянул. Копье Судьбы против Могилы Перворожденного. Оба они делают свою армию непобедимой. Сила против силы, магия против магии. Не все так просто, не все так просто. К тому же не стоит забывать, что никакая магия не способна заменить доблесть и отвагу воинов, их готовность идти в бой по приказу своего повелителя и с радостью принимать смерть ради его славы. Копье Судьбы еще может сделать японцев по своему духу равными испанцам, а испанцев – германцам. Но оно не способно принести победу тем, кто не имеет ни армии, ни доблести, ни готовности сражаться.
– К чему ты говоришь все это, Ангел? – хмуро поинтересовался Агарти.
– К тому, что Легионер прав дважды. Русские не проиграли ни одной войны. Они не французы или голландцы и всегда готовы драться. Ты, желтолицый, выбрал для своего плана Германию потому, что немецкий солдат тоже всегда готов сражаться, и сражаться отважно. Легионер смог заворожить немцев, заморочить их и заставить по первому его жесту кидаться на пулеметы и колючую проволоку. У русских такого правителя нет. Но способен ли один фюрер заменить армии три миллиона солдат, чтобы компенсировать численное преимущество врага?
Группенфюрер многозначительно замолчал.
– Я знал, что тут что-то не так, – кивнул Гитлер, разжав ладонь на древке Копья и водя ею вверх и вниз, словно лаская вожделенное оружие. – Я предчувствовал, что у однорукого хозяина Кремля что-то есть за пазухой. Какой-то секрет, талисман, что сделает его неуязвимым против Копья. Потому-то он и ведет себя так уверенно. Значит, я сделал правильно, что завел с ним дружбу и переговоры о разделе сфер влияния. Германии нужно сперва покорить весь мир, а уже потом, силами всей планеты, мы наведаемся в берлогу русского медведя.
– Если нам удастся пробудить от спячки Перворожденного, вывести его из состояния самадхи и прикоснуться к знаниям древних, – перебирая четки, спокойно напомнил Агарти, – мы овладеем энергией тонких материй. Арийцы смогут взглядом поднимать огромные камни и обрушивать их на врага, они взглядом станут переворачивать танки и останавливать самолеты.
– Но прежде нам придется сразиться с русскими, Агарти, – покачал головой фюрер. – Ангел только что сказал тебе, что это невозможно.
– Да ну! – заливисто рассмеялся группенфюрер, хлопнув себя плетью по ладони. – Разве я это говорил? Я всего лишь заметил, что народ, живущий возле могилы Перворожденного, – непобедим. Представь себе, Легионер, что земли вокруг могилы будут зачищены от славянских селений, и туда переселятся избранные из племен Рейна. Народ, составляющий костяк твоей армии и твоей страны. Копье Судьбы и могила Перворожденного, – резко наклонился он вперед, – что в этом мире сможет противостоять подобному тандему? Весь мир падет перед Германией и будет лизать тевтонские сапоги, в то время как вы станете истреблять народы, освобождая земли для истинных хозяев. Пожалуй, после такого я решусь оставить земную суету и уйти в сон. В конце концов, я слишком долго топчу эти дороги и уже порядком устал. Почему бы мне, подобно Такгуту, не хлопнуть напоследок могильной плитой?
– Такгут… – расплылся Агарти в мечтательной улыбке. – Я помню этого степняка. Вместе с монголами он брал Иерусалим по просьбе этого русского… Как его?.. В общем, какого-то Невского. Они утащили могильную плиту с усыпальницы пророка Исы[59] и еще кучу всяких христианских колдовских атрибутов. Крестоносцы тогда чуть не утопились от ярости! Правда, к этому времени Такгут был уже в изрядном возрасте и говаривал о желании отдохнуть. Спустя пару веков он встряхнулся, создал свое государство, а потом начал копить энергию, выпивая ее у всех, кто только оказывался в его власти. Рассказывали, что он складывал из голов пирамиды и строил крепостные стены из свежих черепов, мостил ими улицы и заваливал горные расселины. За полвека он накопил такую силу, что мог, подобно Перворожденным, вызывать ураганы и гасить солнце, передвигать горы и осушать моря. Когда силы его стали бесконечны, он дал волю усталости. Но не стал скрываться в тайном убежище или глухом урочище, подобно другим магам, а улегся спать в центре своей столицы, закрыв могилу самым страшным проклятием, которое смог придумать.
