Контролер. Покажите-ка ваш билет, сэр.
Кендл (обессиленный). Да-да, одну минуту. Дайте мне сесть.
Они у выхода с платформы, где проверяют билеты. Здесь стоит стул или скамья, на которую они сажают старика. Унылое освещение подчеркивает заброшенность маленькой, безлюдной станции, после того как прошел последний поезд.
Проводник. Говорит, что у него в багаже два больших ящика. Их, должно быть, отправили в Бер-пул, сэр?
Контролер. Вы ехали в Берпул, сэр?
Кендл (невнятно, слабым голосом). Нет, ужасное место. Что это? Где я?
Контролер. Вы в Скрупе. Покажите-ка ваш билет.
Кендл (начинает рыться в карманах, потом устало качает головой). Не помню. Билет должен быть. Я куда-то вез два больших ящика – это очень важно, очень важно…
Контролер. А что у вас в ящиках?
Кендл. Картины. Рисунки.
Контролер. Ценные?
Кендл (просто, без желания произвести впечатление). Не меньше чем на сто пятьдесят тысяч фунтов. (Закрывает глаза.)
Контролер (спокойно, проводнику). Тед, сбегай в «Рейлвэй армз» и спроси у Джорджа Бистона или у его жены, не смогут ли они сейчас устроить старика на ночь. Ему все равно отсюда не уехать, и, по-моему, с ним что-то неладно. А я тут постараюсь добиться от него толку.
Проводник. Я поговорю с миссис Бистон. Джорджа-то вы сами знаете – он обязательно скажет, просто назло, что свободной кровати сейчас нет. (Уходит.)
Кендл, обессиленный, снова засыпает.
Служебное помещение станции.
Контролер (у телефона). Доктор Эдж?… Говорят со станции Скруп. Здесь у нас пассажир – глубокий старик, он не знает, куда он ехал и зачем. Наверное, совсем потерял память или заболел. Говорит, что у него два ящика с картинами и рисунками стоимостью сто пятьдесят тысяч фунтов, и вроде не похоже, чтоб он хвастал. Я тут послал в «Рейлвэй армз» – узнать, нет ли у них свободной кровати. Не могли бы вы, доктор…
Коридор на первом этаже в маленькой гостинице «Рейлвэй армз». Это довольно жалкое заведение, в котором есть несколько комнат для пассажиров, не сумевших вовремя уехать со станции Скруп. Ни в коем случае не следует придавать ей комфортабельный и уютный вид. Хильда Бистон, приятная, но немного растерянная немолодая женщина, разговаривает с доктором Эджем. Это пожилой, вечно перегруженный работой местный врач. Он только что приехал и держит в руке свой неизменный чемоданчик Из бара доносятся шум и голоса.
Миссис Бистон. Ну вот, слава богу, что вы наконец пришли, доктор. Боюсь, что ему очень плохо. Мы уложили его в постель. Томми Дарт уложил – он у нас работает. Но муж говорит, чтоб старик утром от нас уехал.
Доктор Эдж (довольно сурово). Это зависит от того, что скажу я, миссис Бистон…
Слышен грубый, не допускающий возражений голос Джорджа Бистона.
Голос Бистона. Время! Время! Говорят вам – уже время!
Доктор Эдж. Ну, я пойду взгляну на него. Где он?
Миссис Бистон. Последняя комната направо, доктор. Я бы вас проводила, но пора закрывать, я должна помочь Джорджу…
Доктор Эдж. Хорошо, хорошо. Я спущусь к вам еще. (Уходит.)
Миссис Бистон провожает его озабоченным взглядом. За сценой снова раздается голос Джорджа Бистона.
Голос Бистона. Ая вам говорю – время закрывать. Я вас предупреждал, что больше вы ничего не получите. Закрываем! Время!
Кендл, в постели. За сценой слышен приглушенный голос Бистона.
Кендл (открывает глаза; недоуменно бормочет). Время! Время!
Раздается троекратный стук в дверь. Входит доктор Здж,
оглядывает комнату. Комната чистая, но мрачная, типичная для таких заведений. Скудная, дешевая обстановка, никелированная кровать. На стенах – изречения: «Господи, не оставь меня» и «Бог есть любовь». Возле самой кровати на стене висит большой дешевый «художественный календарь» с безвкусной, ярко намалеванной
красоткой.
Доктор Эдж (закрывает за собой дверь и направляется к Кендлу). Я доктор Эдж, местный врач. Меня пригласили осмотреть вас.
Кендл. А я думал, ко мне идет Время. Я слыхал, как его призывали.
Доктор Эдж. Не скажете ли вы мне свое имя?
Кендл. Ну, это я еще помню. Кендл.
