Ивонна. Да, я имею кое-какое понятие о такой жизни.

Эдит. Ну, а я не знаю и знать не хочу.

Ивонна. Вам нет необходимости задерживаться здесь, миссис Парсонс. Мы на дежурстве и вынуждены к этому.

Эдит. По-моему, вы чувствуете себя неплохо. Я ухожу. Лампу я вам оставляю. (Медленно направляется к двери.) Хочу надеяться, что у меня больше не будет хлопот с Джо.

Берт (останавливает ее). Послушайте, миссис Парсонс. Что этот тип имел в виду, когда намекал на какие-то неприятности с Джо в прошлом?

Эдит (резко). Ничего, кроме того, что Джо сидел в тюрьме! (Уходит, закрывая за собой дверь.)

Ивонна. Что касается Парсонса, меня это не удивляет. Я знала, что он скрывает что-то мрачное и зловещее. Он всегда был недоволен, что ему приходится нас обслуживать. Я чувствовала это, а теперь понимаю. Он сидел в тюрьме.

Берт. Одну минуту. Вы слыхали, что сказал Логан обо мне? Это верно. Я сидел в тюрьме восемнадцать месяцев по обвинению в контрабанде. Но ведь ничего мрачного и зловещего во мне нет, не правда ли, мисс Траут? (Подходит к ней.)

Ивонна. Нет, Берт, вы совсем другой человек, вы значительно моложе. Кроме того, это контрабанда… А что такое контрабанда? Ничего… Вам просто не повезло.

Берт. Верно, цыпочка!… Простите, это не слишком фамильярно?

Ивонна. Нет, ничего. Правда, мне не очень нравится это слово «цыпочка». На дежурстве вы могли бы называть меня Ивонна. Красивое имя?

Берт (садясь на стол). Просто шикарное. А вы правы, Ивонна, мне не повезло. А случилось это вот как: я спутался с парнями – вместе служили в авиации, понимаете? Работал радиотехником на транспортном самолете и, прежде чем успел оглянуться, оказался причастным к контрабанде. Меня забрали, я получил полтора года тюрьмы… Как только получу свои двадцать пять тысяч, укачу в Австралию. Я уже решил. (Встает.)

Ивонна. Дадли тоже не повезло. Слыхали, что о нем сказал Логан?…

Берт (поспешно). Секунду… (Подбегает к двери в комнату, где хранится сокровище, широко распахивает ее и заглядывает внутрь. Комната слабо освещена. Неплотно прикрывает дверь и с виноватым видом возвращается.) Мне показалось, что там кто-то есть. Послышался шорох… На этой работе нужно быть очень осторожным. Я не напугал вас, Ивонна?

Ивонна (довольно робко). Немножко, Берт, хотя вы в этом не виноваты. Я все время в каком-то нервном состоянии. Видите? (Протягивает руки.) Я вся дрожу.

Берт (заботливо берет ее руки в свои). Да, верно. Ну, спокойно, не волнуйтесь, Ивонна.

Ивонна. Ради бога, не говорите мне «спокойно, не волнуйтесь». Вы знаете, как мне это противно слышать.

Берт (выпуская ее руки). Да-да, верно. Вы еще утром сказали, что ваш старик постоянно твердит об этом… Вы хотели рассказать, в чем ему не повезло. Ивонна (успевшая уже забыть о своем обещании). Ах да! Его обвинили в растрате. Но он не был виноват. Он просто сделал глупость, вот и все. Дадли – неплохой человек. Он только глуп и довольно скучен.

Берт. Понятно. Можно сказать, тяжелый человек. (Подходит к Ивонне совсем близко.)

Ивонна (улыбается). Вот и я так говорю. Иногда даже плачу, но не потому, что мы несчастны – это с женщинами часто случается, – а только от скуки. Такой женщине, как я, страшно скучать, Берт.

Берт. Верно, Ивонна. Вам, так же как и мне, хочется немножко пожить.

Ивонна (горячо). Да-да, хоть немножечко пожить… Дадли совершит какую-нибудь глупость – мне это неприятно, а он твердит свое: «Спокойно, не волнуйся!» Он не понимает, как отвратительна для меня вся эта обстановка. Кругом подозрения, вражда, нет ни дружбы, ни любви. Другие не обращают на это внимания – такие уж они люди. А я не могу, поэтому так страдаю. По- моему, и вам не по себе, Берт?

Берт. Не могу этого сказать, но, конечно, здесь нужно держать ухо востро.

Ивонна. Пожалуй, Роберта – одно из самых отвратительных созданий здесь. Вам она нравится, Берт?

Берт. Не переношу ее.

Ивонна. Я вам нравлюсь больше?

Берт. Никакого сравнения.

Ивонна (подходит к входной двери, распахивает ее). Где-то недалеко буря, она надвигается на нас. Я чувствую ее приближение.

Берт. Закройте дверь и забудьте о буре.

Ивонна (закрывая дверь). Пожалуй, так будет лучше. (Направляется к Берту.) Но как забыть все это? Может быть, вы заставите меня забыть?

Берт. Попытаюсь… Вы дрожите?

Ивонна (придвигаясь к Берту еще ближе). Сейчас мне лучше.

Берт (обнимая Ивонну). Нет, вы все еще дрожите. Я чувствую это, честное слово!

Ивонна (с небольшим, неестественным смешком). У вас голос тоже дрожит. (Мягко, смотря на Берта.) Теперь я хорошо вижу ваши глаза. Они такие славные, такие молодые, ясные, но лукавые.

Берт (трясясь, как в лихорадке). А как же иначе!