быстро нашли.

— Никогда в жизни! — вдруг решительно произнес Сергей Сергеевич.

Мы все так удивились, что Володя даже не сразу перевел слова Волошина французу.

— Почему мосье Волошин так думает? — поинтересовался Барсак.

— Да потому, что никаких сокровищ Кито никогда не существовало, — преспокойно ответил Волошин.

Представляете, как мы все опешили?!

— Позвольте, Сергей Сергеевич, но ведь вы же сами рассказывали эту историю с такими живописными подробностями, что все загорелись и стали умолять капитана подойти поближе к острову, где эти сокровища якобы спрятаны, — сказал Бек. — А теперь вы же преспокойно заявляете, что их вовсе никогда не существовало! Как это понимать?

— Очень просто, — ничуть не смутился Волошин.— Я тогда пересказал вам историю, показавшуюся мне занимательной. Но разве я уверял, будто она истинна? Ведь нет? Так сказать, за что купил, за то и продал. Просто хотел поразвлечь вас и, признайтесь, своей цели достиг, даже с лихвой, ибо именно благодаря моему рассказу мы попали на этот таинственный остров и получили редкостную возможность познакомиться с мосье Барсаком и оказать ему помощь. Что же касается достоверности преданий о сокровищах Кито, то своего мнения по этому вопросу я ведь пока не высказывал. Но если хотите знать, то я в них совершенно не верю.

— Ну, знаете ли! — только и смог выговорить возмущенный Казимир Павлович.

А француз, внимательно выслушав перевод этого поразительного заявления, вдруг расхохотался до слез и, восторженно глядя на Сергея Сергеевича и поглаживая его по плечу, попросил штурмана перевести, что мосье Волошин ему нравится все больше и больше.

— Он, Барсак, чувствует, что у них с мосье Волошиным родственные натуры, — со злорадством в голосе добавил Володя. — Однако он все-таки хотел бы, чтобы вы как-то аргументировали свою точку зрения.

— Пожалуйста. Только, пожалуй, хватит гулять, давайте перейдем в салон, — предложил Волошин. — Все-таки искусственный воздух в этих краях и прохладнее, и даже свежее природного, надо признаться.

Мы согласились. Только Казимир Павлович сказал, что его ждут дела, и ушел.

— Так вот, несколько лет назад один видный эквадорский историк, запамятовал сейчас его фамилию, которому надоели своими письмами искатели кладов, опубликовал специально статью о том, что ни в одном архиве нет решительно никаких документов о вывозке ценностей из Кито, — сказал Сергей Сергеевич, когда мы удобно устроились в мягких креслах в прохладном курительном салоне. — И двухметровая статуя Девы Марии с младенцем на руках до сих пор преспокойно стоит в столичном соборе, ее никто никуда не увозил — ученый приглашал убедиться в этом всех желающих. Так что мифические сокровища Кито — это просто легенда...

— Барсак говорит, что читал эту статью, — вставил штурман.

— И она его не убеждает? Хорошо, но разве ему не кажутся подозрительными столь многочисленные слабые места в преданиях о сокровищах Кито? Путаница с картами, совершенно невероятная встреча с преследовавшими воровскую шхуну фрегатом в открытом океане... И почему испанцы, даже не допросив, поспешили повесить всех матросов? Куда им было спешить? Как удалось бежать от них Бенсону? Вопросов возникает масса. И потом уж больно похожа эта история на легенды о столь же мифических сокровищах Лимы, только там похитителем называют английского капитана Китинга, а местом, где он якобы запрятал украденные ценности, остров Кокос. Нет, мне кажется, единственно реальными могут быть лишь какие- нибудь из тайников Александра Скотта и его подружки Мэри, возможно, сохранившиеся на острове. Ведь вскоре после смерти мужа Мэри угодила на каторгу, так что, вполне вероятно, не все укрытые на острове сокровища успела вывезти. А дочка ее искала тайники, но так и не нашла...

— Сергей Сергеевич, вы-то понимаете друг друга с полуслова, но не забывайте и о нас с Володей! — попросил я. — Расскажите подробнее об этой пиратской чете, а то и в прошлый раз только заинтриговали, мимоходом упомянув о них. А тут еще какая-то пиратская дочка объявилась.

— Пожалуйста, с удовольствием, если только не заскучает наш гость, ведь ему-то наверняка все это давно известно, — засмеялся Волошин. — Что и говорить, семейка весьма колоритная! И возникла она по прихоти судьбы необычным образом. Произошло это летом тысяча семьсот шестьдесят второго года. Английский фрегат «Йоркшир», на котором вторым штурманом служил Александр Скотт, подобрал в Бискайском заливе шлюпку. В ней оказался лишь один человек в бессознательном состоянии — поначалу его приняли за юношу, но потом выяснилось, что это девица. И притом девица весьма боевая: череп и кости — «Веселый Роджер», — наколотые у нее на руке, свидетельствовали, что она принадлежала к преступному клану пиратов. Ну, о прошлом этой дамы, которая назвала себя, очнувшись, Мэри Бластер, существуют противоречивые версии. По одной, более романтической, она якобы стала пираткой, чтобы отомстить за смерть молодого мужа, незаслуженно, по злому навету будто бы брошенного королевскими чиновниками в темницу. Но, наверное, справедливей другая версия: рано потеряв родителей, Мэри еще девочкой попала в служанки к сварливой старухе, пятнадцати лет влюбилась в какого-то матроса и была за это с позором выгнана на улицу. Переодевшись мальчишкой, она поступила юнгой на тот корабль, где плавал ее возлюбленный, а потом попала к пиратам и сама стала «леди удачи», пока судьба не забросила ее, единственную спасшуюся после свирепого шторма, в шлюпку, так счастливо подвернувшуюся на пути английского фрегата.

Видно было, что Барсаку прекрасно известна эта романтическая история, но все равно он слушал с большим интересом, что нашептывал ему на ухо штурман.

— Более достоверна ее дальнейшая судьба. Подозрительную авантюристку с пиратским клеймом на руке хотели было передать властям, но в нее неожиданно влюбился второй штурман. Он даже обвенчался с ней, объявив своей женой перед богом и людьми и не убоявшись всеобщего презрения коллег и сослуживцев. С офицерскими погонами Александру Скотту пришлось расстаться. Он перешел служить штурманом на захудалые купеческие суденышки, да и то часто менял их — видимо, отовсюду его выживали. Наконец ему это надоело: очутившись в очередном рейсе у берегов Панамы, Скотт неожиданно объявил команде, что решил стать пиратом, и предложил желающим присоединиться к нему. Часть экипажа так и сделала, остальных высадили на берег. Обычаи пиратского братства были уже давно детально разработаны в целый неписаный кодекс. Пища должна быть одинакова для всех, и всякий может пить вина вволю. Капитану полагается отдельная каюта, но каждый имеет право в нее зайти в любое время. Вся добыча будет делиться поровну, однако капитан, квартирмейстер — он следующий по старшинству, потому что на пиратских кораблях у капитана помощников не бывает, — также боцман, плотник и главный канонир получат дополнительную долю.

Сергей Сергеевич перечислял все это с видом бывалого пирата.

— Вскоре новоявленные «джентльмены удачи» захватили хорошо вооруженный испанский корабль, подняли на нем черный пиратский флаг, и с тех пор Александр Скотт превратился в Бич Божий, как его стали называть. Пиратская чета несколько лет наводила ужас на все западное побережье Южной и Центральной Америки. А своей укромной базой они сделали якобы этот уединенный островок. Здесь занимались ремонтом, отдыхали и, разумеется, до поры до времени припрятывали награбленные сокровища. Мэри Бластер участвовала не во всех набегах. Иногда она оставалась на острове, чтобы ухаживать за ранеными пиратами, пока кровавый Бич Божий рыскал по морям в поисках добычи, к тому же у нее в тысяча семьсот семидесятом году родилась здесь дочка. И вот настал день, когда Бич Божий не вернулся из очередного набега. Напрасно поджидала его жена, вглядываясь в морскую даль. Потом уже она узнала, что два королевских фрегата подкараулили пиратский корабль и загнали его на мелководье. Пытаясь спасти товарищей, Александр Скотт во время жестокой абордажной схватки вызвал на поединок командира испанцев дона Альвареса Мендоза. Но ему не повезло: испанец оказался лучшим фехтовальщиком, выбил из рук у него саблю, а пистолет пиратского вожака дал осечку... И отрубленная голова Бича Божьего повисла зловещим украшением на бушприте испанского корабля.

Штурман переводил, поглядывая в окно, и вдруг сказал:

— Простите, Сергей Сергеевич. Шлюпка возвращается с берега. Видать, там что-то случилось.

Мы подошли к нему и тоже заглянули в широкое окно салона. В самом деле, от берега к «Богатырю» быстро плыла шлюпка.