кто попадью, говорит пословица”.

“Еще я хотел вас попросить, чтобы эта сделка осталась между нами”, сказал Чичиков.

“Да, уж само собою разумеется, третьего сюда нечего мешать: что по искренности происходит между короткими друзьями, то должно и остаться во взаимной их дружбе. [в их взаимной дружбе] Прощайте! Прощайте! Благодарю, что посетили. Прошу и впредь не забывать. Если выберется свободный часик, приезжайте пообедать, время провесть. Может быть, опять случится услужить чем-нибудь друг другу”.

“Да как бы не так”, думал про себя Чичиков, севши в бричку. “По два с полтиною содрал за мертвую душу! Верно был, подлец, частным приставом, а после, я думаю, служил и в таможне и в казенной палате. Это наверно, это и по лицу видно. Да, должен быть бестия не последняя. Старого леса кочерга! Даже фрак его так [точно] пахнет, как в присутствии”. Он привстал несколько, оглянулся назад. Дом барской был еще виден и на крыльце стоял Собакевич, как казалось, приглядывавшийся, куда гость поедет.

“Подлец, до сих пор еще стоит!” проговорил он с досадою и велел Селифану, поворотивши к крестьянским избам, отъехать таким образом, чтобы экипажа нельзя было увидать с господского двора. Ему хотелось расспросить о дороге к Плюшкину, но не хотелось об этом дать знать Собакевичу.

Он выглядывал, не попадется ли где мужик, и точно, скоро заметил мужика, который, попавши где- то претолстое бревно, тащил его на плече к себе в избу.

“Ей, борода! куда дорога к Плюшкину?”

Мужик, казалось, затруднился таким вопросом.

“Не знаешь?”

“Нет, барин, не знаю”.

“Вот еще, как же ты Плюшкина-то не знаешь?”

“Ей богу, барин, не знаю”.

“А скряга-то этот, Плюшкин-то, тот, что скуп-то”.

“Знаю, знаю. Заплатанной… заплатанной!..” вскрикнул мужик. Было им произнесено и существительное к слову заплатанной, да мы уж лучше [не произнесем это] оставим в покое существительное. Всему свету известно, что русской народ охотник давать свои имена и прозвища, совершенно противоположные тем, которые дает при крещении поп. Они бывают метки, да в светском разговоре неупотребительны. Впрочем, всё зависит от привычки и от того, как какое имя обходится. Кому, например, неизвестно, что у нас люди, дослужившиеся первых мест, такие носят фамилии, что в первый раз было совестно произнесть их при дамах. Однако ж теперь и дамы произносят их — и ничего. А носильщики этих фамилий, как бы не о них речь, ничуть не конфузятся и производят их даже <?> от Рюрика, между тем как может быть их же крепостной человек им прислужился. Но последуем за героем нашим и посмотрим, как он поедет к Плюшкину. [Вместо “Да как бы не так ~ к Плюшкину”:

а. Глава 6. “Как бы не так! как раз приеду!” говорил Чичиков уже в бричке и выезжая со двора. “По три с полтиною содрать за душу! Бывают же эдакие бездельники! Пятьдесят раз три рубли, это будет полтораста, да пятьдесят полтин — двадцать пять, итого сто семьдесят пять рублей. О! это должна быть старого леса кочерга. Протянул, думаю, порядочную лямку на свете. Верно, служил и в казенных палатах и таскался по всем судам. Шутка ли: сто семьдесят пять рублей! Ведь это легко сказать; и за что ж? Добро бы было за что-нибудь существенное, а то за мечту…”

“А что, барин, куда прикажете ехать, — в город аль нет?” сказал в это время, оборотившись к нему, Селифан и тем самым заставил его прийти в себя.

“Куда ехать?” повторил Чичиков. “Постой, я тебе сейчас скажу”. Тут он привстал и оглянулся назад: дом барской был еще виден весь, на крыльце стоял Собакевич и, как казалось, приглядывался, куда гость поедет.

“Подлец, до сих пор еще стоит!” сказал Чичиков сам в себе и велел Селифану отъехать несколько подальше. Когда Селифан немного отъехал, Чичиков опять приподнялся поглядеть: от дома барского видна была одна только крыша да трубы. “Послушай-ка, Селифан!” сказал он: “поезжай-ка теперь к Плюшкину!”

“Куды ж к нему поворотить — направо или налево?” спросил Селифан.

“Будто не знаешь дороги?”

“Нет, барин, не знаю. В такой деревне еще никогда не был”, сказал Селифан.

“Да ведь это не деревня; это помещик… Ведь ты к нему знаешь дорогу!”

“Как милости вашей будет завгодно”, говорил Селифан. “Я бы то есть с большою охотою готов, как бы был с ним в знакомстве… да лих беда, что его милость-то совсем не видел”.

Чичиков вспомнил, что Селифан точно не мог знать дороги. Да и ему самому тоже Собакевич не объявил ее. Поглядевши вокруг, он заметил мужика, который где-то попал претолстое бревно и тащил его на плече к себе в избу.

“Послушай-ка, борода!” сказал Чичиков, когда [он] мужик приблизился к нему и снял свою коричневую шляпу с таким перехватом на середине, как на песочных часах: “скажи-ка, куда дорога к Плюшкину?”

Мужик, казалось, очень затруднился таким вопросом.

“Что, не знаешь?”

“Нет, барин, не знаю”.

“Как не знаешь: тот-то, что скуп”.

“А! заплатанной… заплатанной!..” вскрикнул мужик. Было [к нему] им произнесено и существительное к слову заплатанной, да только оно такого рода, которое разве только одному-то русскому мужику позволяется произносить, в светском же разговоре вовсе не употребительно. [Впрочем все] Известно, что русской народ охотник давать свои имена и прозвища, совершенно противоположные тем, которые дает при крещении поп. Они бывают очень метки и удачны, но в светском разговоре вовсе неупотребительны. ~ А сами носящие эти фамилии даже производят их теперь чуть не от Рюрика, между

Вы читаете Мертвые души
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату