“Ну, что ж”,[Далее было: зацепил, поволок, сорвалось — не спрашивай. ] сказал наш герой, встряхнувшись, как пудель, которого облили водою: “зацепил, поволок, сорвалось — не спрашивай. Не плакать же: этим рубля не добудешь, [Далее начато: нужно дело делать] этим горю не пособишь”. И вот он вновь начал с начала карьер;[начал дело] вновь вооружился терпеньем [железным], вновь ограничил себя во всем, [Далее начато: облекся <1 нрзб.>] как ни распустился было прежде, но как-то <1 нрзб.> неудачно клеилось дело. [Далее начато: Несколько мест уже переменил, видя, что] Вновь начал вести бедную жизнь, отказывая себе в малейшей безделице. С трудом определился куды<-то> и должен был опять переменить. Хотя, казалось, он был довольно тверд духом, но все однако ж эти несчастья имели на него влияние: он похудел. То было уже приобретал те полные и хорошие формы, в каких читатель его нашел ныне при заключении с ним знакомства, и не раз, поглядывая в зеркало, он уже подумывал бывало о многом приятном: о бабенке, о детской. Но теперь, как взглянул он на себя в зеркало, не вытерпел не сказать: “Пресвятая мать, какой же я стал гадкой!”. Но нужно было крепиться духом, и Чичиков бодро всё сносил, сносил сильно и перешел[Чичиков перенес бодро и перешел] наконец в таможенную службу. Нужно знать, что эта служба давно составляла тайный предмет его желаний. Он видел, какими заграничными [какими славными] вещицами заводились господа таможенные и какие фарфоры и батисты пересылали кумушкам и сестрам. Не раз говорил он со вздохом: “Вот бы куда перебраться: и граница близко, и просвещенные люди. [Далее было: Кроме главных доходов, ему приходили очень часто на мысль тонкие голландские рубашки (он очень любил чистоту) и особенный сорт французского мыла, сообщавший необыкновенную белизну коже и свежесть щекам. ] А какими тончайшими рубашками мо<жно?>[Фраза не дописана. ] Надобно заметить, что герой наш — большой любитель чистоты и опрятности и высоко уважал особенный сорт французского мыла, [и давал большую цену особенному французскому мылу] названия которого не припомним, который сообщал необыкновенную белизну коже и свежесть и который на границе очень легко было достать. Итак, он давно бы перешел в таможню, но тогда[Далее начато: были другие] отвлекали выгоды по строительной комиссии, и он судил справедливо, что комиссия все-таки была уже синица в руках, а таможня — журавль в небе. Теперь же он решился, во что бы то ни стало, добраться до таможни, и добрался.

Пист Пистович был характера самого кроткого, какой только когда-либо был видыван на свете: жизнь свою он провел в беспрестанном хождении по своей комнате в халате, [Над строкой записано: он вел большей частью <в> халате] курении трубки и в постоянном размышлении об одном предмете, впрочем [несколько], именно: почему зверь[Далее начато: не так] родится зверем, нагишом, а не так, как птица, вылупливаясь из яйца. Феопист Пистович был, напротив, то что называется по-русски, богатырь и плечистая натура: поминутно оказывал расположение разгуляться: кого-нибудь да прибьет. [Над строкой записано несколько слов, не разобранных. ] В доме всё, начиная от ключницы до собаки, бежало, издали завидев. Он даже собственную кровать изломал. [Он даже изломал в куски собственную кровать. ] “Да”, говаривал[Далее начато: батюшка] всегда Пист Пистович, когда доходили до него жалобы на его сына: “Нужно бы, нужно бы пожурить Феописта Пистовича. Да ведь сделать-то как это? Наедине-то его не пристыдишь, а при другом-третьем человеке скажешь — весь город узнает. Нет, уж пусть лучше [так его и] остается собакой; ведь не он же один: у Степана Прохорыча похуже сынишка”. И довольный тем отец отправлялся вновь по комнате рассуждать об рождении зверя, натурально с какими-нибудь новыми мнениями, например: а любопытно, что если бы слон, например, родился в яйце?[слон, например, вылезал из яйца] Какой толщины нужно, чтобы была скорлупа; должно быть, толста, пушкой вряд ее прошибешь. [Вместо “должно быть ~ прошибешь”: ведь, я думаю, пулей вряд ее можно будет прошибить. ] Так протекала жизнь двух этих обитателей, конечно, полезная, потому что подслужилась[потому что прислужилась] теперь автору ответить на мудрое обвинение, которое, без сомнения, произнесут кое-какие патриоты. [На полях: у кого-нибудь трещит, или кто-нибудь с болдырем явится]

Но эти упреки[Но эти вопросы] только наружны, не из души вашей они произошли. Другое под ними скрыто. [Другое кроется под ними. ] Я скажу его вам. Кто же, как не автор должен сказать слово[сказать вам слово] правды

Эх, тройка, птица-тройка, кто выдумал <тебя>?[Далее было: Бойкой народ мог только выдумать тебя] Ты могла родиться, знать, только в той земле, что не любит шутить, а ровнем гладнем разметнулась, [а ровнем раскинулась на сорок сороков] да и поди считай версты. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным винтом, а наскоро топором <2 нрзб.> Не в немецких ботфортах ямщик: борода да тулуп, да рукавицы, и сидит чорт знает на чем. А взмахнул кнутом, да затянул: “Эх ты, головушка победная”. Рванулись вихрем кони, спицы смешались в колесах в один гладкий круг, пыль пошла по обеим сторонам. Вон она вдали [ступай] понеслась, понеслась, понеслась. Батюшки мои…Не так ли и ты, Русь, что бойкая, необгонимая тройка, несешься? Вихрем[Далее начато: пыль только как птица, как мысль] дымится под тобою дорога, [Далее начато: Эх, кони, кони, что за кони] гремят мосты, всё отстает и остается п<озади?>. Эх, кони, кони, <что> за кони, какие вихри сидят в ваших гривах?[Вместо “какие ~ гривах”: каким вихрем взметнули несплетенные гривы] Как будто чуют лихую песню: напрягли дружно и разом медные груди, [Далее начато: прыщут] пустились, и богатырский огонь летит из ноздрей — и понесли… Что перед[Далее было: <1 нрзб.> верст. Неслыхано] вами версты, <1 нрзб.> назад бегут они. И вот она понеслась, и только вскрикнул остановившийся по дороге пешеход, поднявши шапку. Русь, куда несешься ты? Не слышит, махнула рукой только

Эх, тройка, птица-тройка, знать у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что <1 нрзб.>, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит в очах. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд: не железным схвачен винтом, а наскоро, живьем отработал тебя с одним топором в руках ярославской бойкой мужик. Не в немецких ботфортах ямщик: борода, да тулуп, да рукав<ицы> и сидит чорт знает на чем, а привстал да замахнулся, да затянул песню — кони вихрем, спицы в колесах смешались в один круг. Только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход, и вот понеслась, понеслась, понеслась. Вот это она вдали пылит и сверлит воздух. Не так ли и ты, Русь, что бойкая, необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобой дорога, гремят мосты, всё отстает и остается назади. Стоит<?> глядит со страхом пораженный божьим чудом пешеход, не молния ли это, сброшенная с неба? Что значит это наводящее ужас движение и что это невиданное[Фраза не закончена. ] Эх, кони, кони, что за кони. Вихри сидят в ваших гривах. Чуткое ухо слышит в каждом <2 нрзб.> заслышали с вышины знакомой разом и дружно напряглися ваши медные груди и, почти не тронув копытами земли, летите, обратившись в одно мгновение. Вся мчится она, вдохновенная Русь <2 нрзб.> Дай же ответ, куда несешься. Не даешь

Он даже и не задал[и не сделал] себе запроса, зачем эти люди попали ему на глаза, как вообще все мы никогда не спрашиваем себя, зачем нас окружили такие-то обстоятельства, а не другие, зачем вокруг нас стали такие-то люди, а не другие, тогда как ни малейшее событие в жизни[тогда как ничто в мире] не произошло даром, и всё вокруг в наше наученье и вразумление. Но слова, что свет есть[что есть свет] живая книга, повторяются нами уж как-то особенно бестолково и глупо, [повторяются бестолково и глупо нашими устами] так что невольно хочешь сказать даже дурака тому, кто это произносит. Он даже и не задумался над тем, от чего это так, что Манилов, по природе добрый, даже благородный, бесплодно прожил[без пользы прожил] в деревне, ни на грош никому не доставил пользы, [ни на грош не доставил пользы никому] опошлел, сделался приторным своею доб<ротою>, а плут Собакевич, уж вовсе не благородный по духу и чувствам, однако ж не разорил мужиков, не допустил их быть ни пьяницами, ни праздношатайками. И отчего коллежская регистраторша[коллежская секретарша] Коробочка, не читавшая и книг никаких, кроме часослова, да и то еще с грехом пополам, не выучась никаким изящным искусствам, кроме разве гадания на картах, умела, однако ж, наполнить рублевиками сундучки и коробочки[Далее