Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Шли-шли богатыри по острову Буяну, да и проголодались.

— А не пожевать ли нам бананчиков? — весело предложил Иван.

— А пожевать! — дружно откликнулись Илья с Аленой. Мнение мудреца с толмачом спрашивать не стали. Хоть и проявил Кубатай нечаянный героизм, а Смолянин неуместный оптимизм, но все же до богатырей они еще не доросли.

Раскинули богатыри скатерочку, постучали по ней требовательно, И появились яства. Бананы, ананасы, киви, авокадо, огурцы соленые, сала шмат, да медовухи жбан.

Только собрались богатыри голод утолить, как из-за пригорка путник вышел. Насторожился Илья, Алеша за меч взялся, Кубатай сабелькой начал помахивать... Да вдруг Иван-дурак в путника вгляделся, и радостно сообщил:

— Богатыри! То свой, я его на сходке боянской видел! Это боян Воха, что на гишпанском инструменте играет! Воха, иди сюда!

Молодой боян подошел к ним. Гишпанским инструмент висел у него на груди, а за спиной была объемистая торба.

— Откуда ты здесь, Воха?! — приветствовал его Иван. — На острове Буяне, вблизи царства Кащеева?

Боян слегка смутился, но ответил с достоинством:

— Какой же остров Буян, коль не идет по нему боян... А иду я из царства Кащеева. Ходил я к кикиморам да лешим, носил им из Киева сало да медовые пряники. Они мне за то грибков сушеных да огоньков болотных отсыпали. Продам я их на базаре Киевском с выгодой, буду сидеть на лавочке, да былины сочинять.

— С нечистью торгуешь?! — возмутился Кубатай. — Мы, бояны, должны быть выше этого!

— Что ж делать, кушать-то хочется, — вежливо ответил Воха, поглядывая на скатерть- самобранку.

— Садись, отведай нашего угощения! — гостеприимно предложил Иван.

— Не откажусь, — согласился боян. — От самобранки не убудет, а мне накладных расходов меньше.

Достав из-за голенища деревянную ложку он принялся черпать медовуху, закусывая то огурчиком соленым, то бананом сладеньким. Илья хмуро уставился на бояна, и вполголоса сказал:

— Молодой да прыткий. Салабоны дедов ровняют!

— Оставь, Илья, — урезонил его Иван. — Он нам былинок споет свежих!

— Это хорошо, это я люблю, — успокоился Илья, и друзья принялись уплетать кушанье.

Когда самобранка опустела, Илья икнул и важно спросил:

— Ну что, боян, потешишь стариков-защитничков песенкой?

— А че не потешить? — откликнулся насытившийся боян. — Про че спеть вам? Про Соловья- разбойника?

— Нет! — глухо прорычал Илья.

— Может про тварь морскую, медузой называемую, или про корабль пиратский, что к берегу пристать не может?

Илья побагровел.

— Что, боян, и песен у тебя нет нормальных?

— Сымпровизируем, — сообразив, что дело пахнет рукопашной, заявил Воха. — Слушайте.

Подергал он струны гитарные, посмотрел вдаль мечтательно, да и запел:

Богатыри онемели. Алеша помотал головой и прошептал:

— Он же тайны государственные разглашает! Откуда узнал?

А боян пел дальше:

— Не седой он! — заступился за друга Илья.

— Для рифмы, — не прерывая музыки сообщил боян. И продолжил:

— Имен не надо! — крикнул Кубатай, выхватывая саблю. Воха втянул голову в плечи и робко допел:

— Пам-пам...

— Так-то лучше, — отстояв свое инкогнито заявил Кубатай, садясь на место. — Мог бы, между прочим, «боян» спеть — и в рифму было бы, и по сути верно. Эх, учить вас, молодых, еще, не переучить...

Оправившийся Воха продолжал:

— Че-че?! — оторопел Илья, а Кубатай грозно сдвинул брови. Воха торопливо запел заново:

— Вот и стало одним гадом меньше в лучшем из миров!

— Пойдет, — вынес вердикт Кубатай, и мир был восстановлен.