— А знаешь, может быть, и до этого дойдет.

— До чего?

— Придется заставлять людей раздеваться.

Старик закусил губу и задумался.

— На что ты намекаешь?

— А нам точно известно, что паразит может присасываться к человеку только на плечах?

— Тебе лучше знать.

— В том-то и дело. Мне казалось, я знаю, но теперь совсем не уверен. Пока я был… э-э-э… с ними, мы так и делали. Однако… — Я подробно рассказал Старику, что произошло, когда Варгас подсадил беднягу Сатану к титанцам. — Обезьяна начала двигаться, едва паразит дополз до основания позвоночника. Я уверен, титанцы предпочитают присасываться поближе к головному мозгу, но не исключено, что они с таким же успехом могут спрятаться у человека в штанах, вытянув небольшой отросток до спинного мозга.

— Хм… Помнишь, сынок, тот первый раз на базе, когда я заставил всех раздеться догола? Как ты догадываешься, это не случайно.

— Видимо, ты был прав. Они могут прятаться на теле человека где угодно. Взять хотя бы эти твои «семейные трусы». Там запросто может пристроиться паразит, а люди просто решат, что у тебя отвислый зад.

— Хочешь, чтобы я разделся?

— Я придумал проверку получше — «канзасский захват». — Может, это и прозвучало как шутка, но я говорил на полном серьезе. И, не дав ему опомниться, с размаху хватил пятерней с полусогнутыми пальцами пониже спины.

Старик не стал возмущаться, а взял и проверил меня тем же способом.

— Однако это тоже не дело, — грустно заметил он, когда мы сели. — Нельзя же в самом деле ходить по улицам и лупить по мягким частям всех женщин подряд.

— Может быть, придется, — сказал я. — Иначе все должны будут ходить голыми.

— Ладно, мы проведем кое-какие эксперименты.

— В смысле? — спросил я.

— Помнишь, у нас были эти панцири, закрывающие плечи и позвоночник? Толку от них не много, разве что спокойнее себя чувствуешь. Так вот я хочу попросить доктора Хораса пристроить обезьяне такой же панцирь, чтобы только ноги оставались открытыми, и посмотрим тогда, что получится. Можно еще и с другими частями тела поэкспериментировать.

— М-да. Но может, не стоит брать для этого обезьян, босс?

— Почему?

— Э-э-э… слишком уж они на людей похожи.

— Черт побери, нельзя же приготовить омлет… — …не разбив яиц. Знаю. Но эта затея мне все равно не нравится.

Следующие несколько дней я выступал перед всякими пентагоновскими шишками, отвечал на их дурацкие вопросы о том, что титанцы едят на ленч, и объяснял, как лучше подступиться к человеку, которого оседлал паразит. Меня представляли в качестве «эксперта», но добрая половина «учеников» почему-то считала, что они знают о титанцах гораздо больше, чем я.

Тем временем паразиты надежно удерживали красную зону, но не могли выбраться оттуда незамеченными — во всяком случае, мы на это надеялись. Сами мы тоже не пытались больше проникнуть на их территорию, потому что, как ни крути, каждый паразит держал в заложниках одного из наших людей. От ООН помощи ждать не приходилось. Президент предложил им ввести режим «Голая спина» на всей планете, но участники сессии мялись, хмыкали, нерешительно переглядывались и в конце концов переадресовали предложение специальному комитету для дополнительной проверки. На самом деле, нам просто никто не верил. В доме пожар, но люди понимают это, только когда горит прямо под ногами. Врагу такая ситуация, понятно, на руку.

Некоторые страны, впрочем, защищали сами национальные традиции. Финн, который два дня подряд откажется от сауны в компании своих друзей, на третий уже вызовет подозрения. У японцев насчет наготы тоже никаких комплексов. В относительной безопасности были южные моря и значительная часть Африки. Во Франции, сразу после третьей мировой войны, стал невероятно популярен нудизм — во всяком случае, по выходным, — так что паразиту там просто негде спрятаться. Зато в тех странах, где традиционная стыдливость еще сохраняла силу, титанец мог скрываться до тех пор, пока его носитель не протухнет. Это относилось к самим Соединенным Штатам, Канаде, Англии — особенно к Англии.

В Лондон были отправлены воздухом три паразита (вместе с обезьянами). Как я понимаю, Король, вслед за американским Президентом, решил показать своему народу пример, однако премьер-министр, подстрекаемый архиепископом Кентерберийским, просто запретил ему. Сам архиепископ даже не удосужился взглянуть на титанцев: моральный облик, мол, гораздо важнее любых мирских напастей. Средства массовой информации об этой истории умолчали, и, может быть, она не соответствует действительности, но как бы там ни было, нежные британские телеса по-прежнему укрыты от холодных взглядов чужеземцев.

Русская пропаганда набросилась на нас, едва правительство определило свое отношение к данному вопросу. Все происшедшее они охарактеризовали как «безумную фантазию американских империалистов». И почему, подумалось мне, титанцы не напали сначала на Россию? Страна для них просто идеальная. Или… Может, они давно уже напали? Но тогда изменилось ли там хоть что-нибудь?

Самого Старика я все это время не видел. Задания мне передавал его заместитель Олдфилд. Соответственно, я не знал, что охрана Президента передана другим людям, и Мэри вернулась на базу. В баре Отдела мы встретились с ней совершенно случайно.

— Мэри! — крикнул я, споткнулся и чуть не полетел на пол.

На ее губах медленно расцвела сладостная улыбка. Она подвинулась, чтобы я сел рядом, и прошептала:

— Здравствуй, милый!

Мэри не спрашивала, чем я занимался, не дулась за то, что я пропал, и даже не жаловалась, что меня не было слишком долго. Что прошло, то прошло.

Зато я тараторил без умолку:

— Нет, это просто замечательно! А я думал, ты по-прежнему укладываешь Президента спатки. Давно ты здесь? Когда тебе обратно? Слушай, давай я тебя чем-нибудь угощу? О, у тебя уже есть. — Я начал было выстукивать на клавиатуре заказ для себя, но рюмка появилась на столе сама. — О! Как она здесь оказалась?

— Я сделала заказ, когда увидела тебя в дверях.

— Мэри, я тебе уже говорил, что ты бесподобна?

— Нет.

— Тогда слушай: ты бесподобна!

— Спасибо.

— Надолго ты освободилась? — продолжал болтать я. — Слушай, а как бы тебе несколько дней отдохнуть? Не могут же они держать тебя на работе двадцать четыре часа в сутки, неделю за неделей, совсем без передышки? Я сейчас пойду к Старику и скажу ему…

— Меня отпустили отдохнуть, Сэм. — …все что я о нем… А?

— Меня отпустили.

— Серьезно? Надолго?

— До вызова. Сейчас все увольнения до вызова.