— Если она жива, то я — королева Англии.

— Кто тебя знает? Но рисковать я запрещаю. Это — паразит, способный присасываться, например, к человеку и управлять его действиями. Происхождение и метаболизм почти наверняка инопланетные.

Грейвс фыркнул.

— Инопланетный паразит на человеке? Это просто смешно. Слишком различные биохимические процессы.

— Черт бы тебя побрал с твоими теориями! — ворчливо произнес Старик. — Когда мы его взяли, он прекрасно чувствовал себя на человеке. Если по-твоему это означает, что организм земной, тогда я хочу знать, откуда он взялся и где искать остальных. Хватит предположений. Мне нужны факты.

— Будут тебе и факты! — раздраженно ответил биолог.

— Шевелись. И забудь про то, что тварь мертва. Может быть, этот аромат — просто защитная реакция. Живая, она чрезвычайно опасна. Если тварь переберется на кого-то из твоих сотрудников, мне, скорее всего, придется его убить.

Последняя фраза несколько поубавила Грейвсу гонору, и он молча вышел.

Старик откинулся на спинку кресла, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Спустя минут пять открыл и сказал:

— Сколько таких вот «горчичников» могло прибыть на космическом корабле размерами с эту тарелку, что мы видели?

— А был вообще корабль? — спросил я. — Фактов пока немного.

— Немного, но и их достаточно. Корабль был. И до сих пор есть.

— Нам нужно было обследовать место посадки.

— Там бы нас и похоронили. Те шестеро парней тоже не дураки были. Отвечай на вопрос.

— Размеры корабля все равно ничего не говорят о его грузоподъемности, когда не знаешь тип двигателя, дальность перелета и какие условия нужны пассажирам… Гадаешь, когда петля начнет затягиваться? Я думаю их несколько сотен, может быть, несколько тысяч.

— М-м-м… да, пожалуй. А это значит, что в Айове сейчас бродят несколько тысяч зомби. Или «евнухов», как назвала их Мэри. — Старик на секунду задумался. — Но как пробраться мимо них в гарем? Нельзя же в самом деле перестрелять всех сутулых в Айове. — Он едва заметно улыбнулся. — Разговоры пойдут.

— Могу подбросить другой занятный вопросец, — сказал я. — Если вчера в Айове приземлился один корабль, то сколько таких приземлится завтра в Северной Дакоте? Или в Бразилии?

— Да уж… — Старик погрустнел. — Веревочка-то коротка.

— В смысле?

— До петли всего ничего осталось. Идите пока, ребятки, погуляйте. Может, это последняя возможность. Но с базы не уходить.

Я отправился в «Косметику», вернул себе прежний цвет кожи и нормальные черты лица, отмок в ванной и побывал у массажиста, затем — прямиком в наш бар. Решил выпить и разыскать Мэри. Я, правда, не представлял себе, как она будет выглядеть — блондинка, брюнетка или рыжеволосая, — но ни секунды не сомневался, что узнаю ножки.

Оказалось, волосы у нее рыжие. Мэри сидела за отгороженным столиком. Выглядела она практически так же, как в тот момент, когда я увидел ее впервые.

— Привет, сестренка, — сказал я, собираясь устроиться рядом.

— Привет, братец. Забирайся, — ответила она с улыбкой и подвинулась.

Я выбил на клавиатуре виски с водой и спросил:

— Ты и в самом деле так выглядишь?

Она покачала головой.

— Бог с тобой. В действительности у меня две головы и полоски как у зебры. А ты?

— Меня мамаша еще в детстве придушила подушкой, так что я до сих пор не знаю.

Она снова окинула меня оценивающим взглядом.

— Ее нетрудно понять. Но у меня нервы покрепче, так что все в порядке, братишка.

— Спасибо на добром слове, — ответил я. — И знаешь, давай оставим эти глупости насчет брата и сестры. А то я как-то скованно себя чувствую.

— По-моему, тебе это только на пользу.

— Мне? Да я так тихий. И ласковый. — Я мог бы еще добавить, что с такими девушками лучше волю рукам не давать: если ей не понравится, глядишь, и без рук можно остаться. У Старика другие не работают.

Она улыбнулась.

— Да ну? Зато я не ласкова. Во всяком случае, сегодня. — Мэри поставила бокал на стол. — Допивай лучше и закажи еще.

Что я и сделал. Мы продолжали сидеть рядом, просто наслаждаясь теплом и покоем. При нашей профессии такие минуты выпадают не часто, и от этого их еще больше ценишь.

Ни с того, ни с сего подумалось, как хорошо Мэри выглядела бы во втором кресле у камина. Работа у меня такова, что раньше я никогда всерьез не думал о супружестве. Да и к чему? На свете полно симпатичных девчонок. Но Мэри сама была агентом; с ней и поговорить можно по-человечески. Я вдруг понял, что чертовски одинок, и тянется это уже очень давно.

— Мэри…

— Да?

— Ты замужем?

— Э-э-э… А почему ты спрашиваешь? Вообще-то, нет. Но какое тебе… Какое это имеет значение?

— Имеет, — упрямо сказал я.

Она покачала головой.

— Я серьезно. Вот взгляни на меня: руки, ноги на месте, совсем не стар еще и всегда вытираю ноги в прихожей. Чем не пара?

Она рассмеялась, но вполне добродушно.

— Лучше готовиться надо. Я думаю, сейчас ты импровизировал.

— Точно.

— Ладно, прощаю. Но знаешь, хищник, тебе следует поработать над техникой. Совсем ни к чему терять голову и предлагать женщине брачный контракт только из-за того, что тебя один раз отшили. Кто- нибудь поймает на слове.

— Но я серьезно, — сказал я обиженно.

— Да? И какое содержание ты предлагаешь?

— О черт! Если ты настаиваешь на таком контракте, то я и на это согласен. Можешь полностью сохранить свой заработок, и я готов переводить тебе половину моего — если, конечно, ты не подашь в отставку.

Она покачала головой.

— Мне незачем будет настаивать на подобного рода контракте с человеком, за которого я сама захочу выйти замуж…

— Я так и думал.

— Просто я попыталась доказать, что это у тебя не всерьез. — Мэри подняла взгляд и добавила уже мягче, нежнее: — Хотя, может быть, я ошибаюсь.

— Ошибаешься.

Она снова покачала головой.

— Агентам не следует жениться.

— Агентам следует жениться только на агентах.

Мэри хотела что-то ответить, но неожиданно выражение лица у нее изменилось. В то же мгновение мой телефон за ухом заговорил голосом Старика, и я понял, что она тоже прислушивается.

— Срочно ко мне в кабинет, — приказал Старик.

Мы молча встали. В дверях Мэри остановилась и посмотрела мне в глаза.