мы ищем — если у нее вообще есть нужная нам информация, — может оказаться каким-то едва уловимым штрихом ее воспоминаний.

— Вот именно «если есть»! — повторил я за ним. — Вы сами в этом не уверены. Знаешь, что… Если с Мэри что-то случится — выкидыш или еще что — я тебе своими руками шею сверну.

— Если мы не добьемся результатов, — сказал он спокойно, — ты сам не захочешь ребенка. Тебе что, понравится если твои дети станут носителями для титанцев?

Я закусил губу.

— Почему ты оставил меня на базе, а не отправил в Россию?

— Ты нужен мне здесь, рядом с Мэри, чтобы утешать ее и успокаивать, а ты ведешь себя как испорченный ребенок. И кроме того, лететь в Россию уже не нужно.

— Как это? Что случилось? Кто-то из агентов раздобыл информацию?

— Если бы ты, как положено взрослому человеку, хоть изредка интересовался новостями, тебе не пришлось бы задавать глупые вопросы.

Я торопливо вышел, узнал, что происходит в большом мире и вернулся. Оказалось, что на этот раз я прозевал сообщение об охватившей целый континент Азиатской чуме, вторым по значимости событии после нападения титанцев. Эпидемия такого масштаба последний раз была на Земле в семнадцатом веке.

Новости не укладывались в голове. Согласен, они все там в России ненормальные. Но здравоохранение и санитария поставлены у них весьма неплохо; там это делается «под гребенку» и без всяких глупостей. Чтобы в стране разразилась эпидемия, необходимо буквально нашествие крыс, вшей, блох и прочих классических переносчиков заразы. А русские бюрократы даже Китай вычистили до такой степени, что вспышки бубонной чумы и тифа отмечались там теперь редко и лишь в отдельных регионах.

А сейчас оба заболевания быстро распространялись по всей территории Китая, России и Сибири. Положение было настолько критическим, что правительство обратилось в ООН за помощью. Что же произошло?

Ответ напрашивался сам собой. Я посмотрел на Старика.

— Босс, в России действительно полно паразитов.

— Да.

— Ты догадался? Однако, черт, нам теперь нужно торопиться, а не то в долине Миссисипи будет то же, что и в Азии. Одна маленькая крыса и… — Титанцы совершенно не заботились о санитарии. И видимо, с тех пор, как они отбросили маскарад, на территории от канадской границы до Нью-Орлеана не мылся ни один человек. Вши… Блохи… — Если мы не найдем выхода, можно с таким же успехом закидать их бомбами. Смерть, по крайней мере, будет не так мучительна.

— Да, пожалуй, — вздохнул Старик. — Может быть, это наилучшее решение. Может быть, единственное. Но ты же сам понимаешь, что мы этого не сделаем. Пока остается хотя бы малейший шанс, мы будем искать выход.

Я задумался. Гонка со временем обрела еще один аспект. Неужели титанцы настолько глупы, что не в состоянии уберечь своих рабов? Может быть, именно по этой причине они вынуждены перебираться с планеты на планету? Потому что портят все, к чему прикоснутся? Потому что со временем их носители вымирают и им нужны новые?

Теории, одни теории. Но одно ясно: если мы не найдем способ уничтожить паразитов, в красной зоне разразится чума, причем очень скоро. Я наконец собрался с духом и решил, что обязательно пойду на следующий сеанс «просеивания памяти». Если в воспоминаниях Мэри есть что-то такое, что поможет расправиться с паразитами, возможно, мне удастся разглядеть это там, где пропустили другие. Понравится это Старику со Стилтоном или нет, но я буду там. В конце концов, мне надоело, что со мной обращаются не то как с принцем-консортом, но то как с нежеланным ребенком.

Нас с Мэри поселили в комнатушку, предназначенную для одного офицера. Тесно там было как на «шведском» столе, заставленном тарелками, но мы не жаловались. На следующее утро я проснулся первым и по привычке проверил, не подобрался ли к ней паразит. Пока я проверил, она открыла глаза и сонно улыбнулась.

— Спи-спи, — прошептал я.

— Я уже проснулась.

— Мэри, ты случайно не знаешь, какой у бубонной чумы инкубационный период?

— А должна?.. Слушай, у тебя один глаз чуть темнее другого.

Я ее чуть встряхнул.

— Я серьезно, женщина. Вчера вечером я был в лабораторной библиотеке и кое-что посчитал. По моим прикидкам, паразиты напали на Россию по крайней мере на три месяца раньше, чем на нас.

— Да, я знаю.

— Знаешь? А почему ты ничего не говорила?

— Никто не спрашивал.

— А, черт! Давай вставать. Я проголодался.

Перед выходом я спросил:

— «Вопросы и ответы» в обычное время?

— Да.

— Мэри, а почему ты никогда не рассказываешь, о чем они спрашивают?

— Я просто этого не помню, — удивленно сказала она.

— Так я и подумал. Глубокий транс, а потом приказание забыть, да?

— Видимо.

— Хм-м… пора внести в это дело кое-какие коррективы. Сегодня я иду с тобой.

— Хорошо, дорогой, — только и сказала она.

Вся команда, как обычно, собралась в кабинете доктора Стилтона: Старик, сам Стилтон, начальник штаба полковник Гибси, какой-то подполковник и целая орава техников — сержантов, помощников и прочей обслуги. Недаром говорят, что без десятка солдат генерал даже высморкаться не сумеет.

Увидев, что Мэри не одна, Старик удивленно поднял брови, но промолчал. Однако сержант в дверях попытался меня остановить.

— Доброе утро, миссис Нивенс, — сказал он Мэри, затем добавил, обращаясь ко мне: — А вас у меня в списке нет.

— Я себя сам туда включил, — громко объявил я и пролез мимо него.

Полковник Гибси бросил на меня сердитый взгляд, повернулся к Старику и забурчал что-то типа «какого-дьявола-кто-это-такой». Остальные следили за происходящим с застывшими лицами, и только одна девица-сержант не сумела сдержать улыбку.

— Минутку, полковник, — Старик доковылял до меня и так, чтобы только мне было слышно, сказал: — Ты же мне обещал, сынок.

— Я забираю свое обещание. Ты не имел права требовать от меня обещаний, касающихся моей жены.

— Но тебе здесь нечего делать. У тебя нет никакого опыта в подобных делах. Хотя бы ради Мэри, оставь нас.

До этой минуты мне и в голову не приходило оспаривать право Старика присутствовать на сеансе, но неожиданно для себя я заявил:

— Это тебе здесь нечего делать. Ты не психоаналитик, так что давай убирайся.

Старик бросил взгляд на Мэри, но на ее лице не отражалось никаких чувств.

— Ты что, сынок, сырого мяса объелся? — тихо спросил он.