Том молчал.

– Я служил тайным агентом. Изучал криптографию, а в результате стал работать якобы специалистом по системному анализу в большой компьютерной фирме. На самом же деле я был хакером и выполнял задания ЦРУ.

Том прислушался повнимательнее.

– Скажем так – теоретически, разумеется, – правительство, к примеру, Камбоджи покупает серверы и программное обеспечение у некой крупной американской компании, название которой представляет собой аббревиатуру из трех букв, ее я упоминать не стану. В программный код без ведома камбоджийцев вводится небольшая логическая бомба. Два года спустя она приходит в действие, и с их системой начинает твориться неладное. Правительство Камбоджи обращается к той американской компании за помощью. В качестве специалиста по системному анализу отправляют меня. Скажем, я еду вместе с женой – она тоже является сотрудником нашей компании и нужна для прикрытия. Я устраняю неполадку и одновременно переношу на диски содержимое всех архивных файлов по личному составу камбоджийского правительства. Мои диски устроены так хитро, что не отличаются от пиратских копий, например, «Реквиема» Верди – ну, вроде на них записана музыка, ее даже послушать можно. Заметьте, я опять говорю теоретически, в принципе, а в действительности ничего подобного могло и не происходить.

Форд умолк, перевел дыхание.

– Интересно, – сказал Том.

– Да, было и впрямь интересно, пока моей жене в машину не подложили бомбу. Жена тогда была беременна нашим первенцем.

– Ох, Господи...

– Ничего, – быстро проговорил Уайман. – Мне нужно вам рассказать. Когда случилась беда, я просто оставил ту жизнь и пришел к этой. В одежде, которая на мне была, с бумажником и ключами от машины, больше ни с чем. Первым делом я швырнул ключи и бумажник в бездонную трещину в каньоне Чавеса. Я понятия не имею, что стало с моими банковскими счетами, домом, ценными бумагами. На днях собираюсь отказаться от всего этого в пользу бедных, как и подобает примерному монаху.

– И никто не в курсе, что вы здесь?

– Да все в курсе. В ЦРУ к моему поступку отнеслись с пониманием. Хотите верьте, хотите нет, Том, но работать там было не так уж плохо. В ЦРУ немало хороших людей. И потом, мы с Джули, моей женой, знали, чем рискуем. Нас завербовали одновременно, когда мы учились в Массачусетском технологическом институте. Собранные мною архивные данные по личному составу помогли выявить многих бывших убийц и палачей из организации «Красные кхмеры». Работа приличная. Но мне... – его голос замер, – слишком многим пришлось пожертвовать.

– Бог ты мой...

Форд поднял палец:

– Не упоминайте имя Господа всуе. Вот теперь я закончил свой рассказ.

– Прямо не знаю, что и сказать, Уайман. Я вам сочувствую... Очень сочувствую.

– Не нужно ничего говорить. Не я один пострадал в этом мире. Здесь мне живется неплохо. Когда обуздываешь свои потребности постом, аскетизмом, целомудрием и молчанием, то приближаешься к чему-то вечному. К Богу или к чему другому – назовите как угодно. В любом случае я не жалуюсь.

Они надолго замолчали. Наконец Том спросил:

– Но почему вы заговорили о поисках динозавра? Я обещал передать блокнот Робби, дочери того человека, вот так.

Думаю, это ее динозавр, он принадлежит ей.

Форд забарабанил пальцами по столу.

– Ужасно не хочется вас огорчать, Том, однако Высокие Плоскогорья, а также все в округе горы и пустынные территории принадлежат Бюро по управлению землями. То есть это государственная земля. Наша земля. Американский народ владеет и ею, и всем, что там на поверхности и в недрах, включая обнаруженного динозавра. Видите ли, Том, выходит, убитый был не просто охотником за динозаврами: он был расхитителем государственного имущества.

Доктор Айэн Корвус бесшумно повернул ручку металлической двери с табличкой «Минералогическая лаборатория» и тихо вошел в помещение. Мелоди Крукшенк сидела за компьютером спиной к Корвусу и что-то набирала. Ее короткие темные волосы подрагивали в такт движениям рук.

Неслышно приблизившись к Мелоди, Корвус мягко положил руку ей на плечо. Она приглушенно вскрикнула и подскочила.

– Неужели забыли о нашей встрече? – спросил доктор.

– Нет, но вы ко мне подкрались, как кот!

Корвус беззвучно рассмеялся, легонько сжал плечо Мелоди и не отнял руку. Он чувствовал тепло ее тела сквозь рабочий халат.

– Спасибо, что согласились поработать допоздна.

Он обрадовался, увидев браслет на запястье Мелоди. В целом она мила, только по-американски спортивна и необаятельна. Можно подумать, одно из непременных условий научной карьеры для женщины – это отсутствие косметики и неухоженная голова. Однако у Мелоди есть два важных качества: она не станет болтать, и она одинока. Корвус потихоньку раскопал некоторые факты из ее биографии: Мелоди – продукт Колумбийской фабрики по производству кадров с ученой степенью, которых всегда больше, чем соответствующих рабочих мест. Родители Мелоди умерли, братьев и сестер у нее нет, друзей мало, в браке она не состоит, с кем-либо общается редко. К тому же Крукшенк компетентна и так стремится угодить.

Корвус перевел взгляд на лицо Мелоди и с радостью увидел, что она краснеет. Он подумал, не вывести ли их отношения немного за рамки профессионального общения, однако отказался от этой мысли – тут никогда не знаешь, чем может кончиться дело.

Корвус ослепил Мелоди приятнейшей из своих улыбок, взял за руку и ощутил жар ее ладони.

– Мелоди, я восхищаюсь вашим в высшей степени успешным исследованием.

– Да, доктор Корвус. Результаты просто... невероятные. Я все сохранила на дисках.

Корвус опустился в кресло напротив большого плоского монитора. Шепнул:

– Давайте же начнем.

Мелоди села рядом, взяла компакт-диск, лежавший в стопке первым, достала его из коробочки и поместила в дисковод. Подвинула к себе клавиатуру, быстро ввела нужную команду.

– Итак, – начала она, сразу заговорив профессиональным тоном, – имеется часть позвонка, окаменевшие мягкие ткани и кожа крупного представителя семейства тираннозаврид[11], возможно, тираннозавра рекс или альбертозавра- переростка. Все необычайно хорошо сохранилось.

На экране возникло изображение.