чести.

Склянка чернил, любезно подаренная мне сельским священником, заканчивается. Решил продолжить записи только после победы».

Поздним вечером Наталья Решетилова спешила домой. Улицы были пустынны, и она пожалела, что не взяла извозчика. Каблучки выбивали по булыжнику звонкую дробь, и их стук немного ободрял Наталью. «Отчего так безлюдно? – думала она. – Ах да, сегодня четверг, завтра рабочий день!»

Вот и фонарь у дома, знакомая арка, осталось лишь миновать проход и скользнуть в парадное. Наталья свернула в темноту и увидела две тени, отделившиеся от стены.

– Стойте, мамзель! – негромко скомандовал молодой голос.

Черная фигура встала на пути Натальи. Второй быстро скользнул за спину. «Сейчас грабить будут», – с грустью подумала Наталья и покорно опустила руки.

– Давайте ваш ренцель [9], а не то!.. – грозно проговорил молодой человек, и что-то холодное коснулось шеи Натальи.

– Да-да, извольте, – торопливо прошептала она и поспешно сунула незнакомцу ридикюль. – Берите, денег у меня совсем немного. Теперь я могу идти?

Ей было очень стыдно за свой страх.

Стоявший за спиной налетчик взял Решетилову за руку:

– А желтизна? [10] Что у тебя там? – Он рванул с пальца Натальи золотой перстень.

– Нет! – вскрикнула она и судорожно сжала кулачок. – Это подарок покойной мамы!

– Да вы, верно, гражданочка, не из понятливых!

Глаза Натальи привыкли к темноте, и она различила довольно юное, перекошенное нетерпеливой злобой лицо. Негодование взяло верх над страхом, Решетилова хотела что-то ответить, как вдруг раздался уверенный негромкий голос:

– Худое дело вы затеяли, скряги! [11]

Из глубины прохода послышались тяжелые шаги. Невысокий широкоплечий человек приблизился и стал шагах в трех от грабителей:

– Бросьте барышню, давайте-ка потолкуем по-свойски.

– Держи шмару [12], Гошка, – бросил тот, что стоял лицом к Наталье, и выступил вперед.

Его товарищ толкнул Решетилову к стене и зажал рот ладонью.

– Че ты лезешь, мерин? [13] – нагло спросил налетчик.

– Нехорошо так, паря [14], с незнакомыми людьми трекать! – ответил насмешливый голос.

Парень взмахнул рукой, и в темноте сверкнуло лезвие ножа. Его противник подался навстречу, и через секунду нож со звоном упал на булыжник.

– Проваливайте отсюда, – угрюмо сказал незнакомец.

Послышался металлический щелчок.

– Митька, у него шпалер! [15] – взвизгнул грабитель и рванул во двор. Его товарищ оставил Наталью и кинулся следом.

– Как вы, барышня, целы? – подойдя к Решетиловой, справился ее нежданный спаситель.

– Все в порядке. Благодарю.

– Ну и ладненько, – кивнул незнакомец и пошел к выходу на улицу.

– Гражданин, подождите! – встрепенулась Наталья и побежала за ним.

Он остановился у фонарного столба и вопросительно поглядел на Решетилову. Теперь Наталья смогла его рассмотреть – лет двадцати пяти, среднего роста, крепко сбитый, простое русское лицо. Он походил на кустаря – темный пиджак, короткие сапоги.

– Вы не можете так уйти, – выдохнула Наталья.

– А что ж надо-то? – улыбнулся незнакомец.

– Я должна вас поблагодарить.

– Так вы поблагодарили.

– Да-да, разумеется. Однако мне хотелось бы знать имя своего спасителя.

– А к чему?

– Ну… я не знаю, – Наталья нервно взмахнула руками. – Вы рисковали жизнью ради меня… Как вас зовут?

– Никитою.

– Очень приятно. А я Решетилова Наталья… Что же мы здесь стоим, а? Идемте ко мне, выпьем чаю!

– Да нет, барышня, неудобно, – смутился Никита.

– Умоляю вас, не отказывайтесь!

Наталья усадила гостя на кухне и принялась хлопотать у плиты. Никита по- детски поджал ноги под табурет и положил ладони на колени.

– Покуда закипит чайник, давайте выпьем настойки! У папы есть прекрасная рябиновка, – заметив неловкость гостя, предложила Решетилова.

Они выпили, и Наталья завела разговор о том, что ее отец – признанный ценитель ягодных настоек. Никита внимательно слушал, разглядывая узор на скатерти. Наталья в свою очередь разглядывала гостя: «А он не столь уж и зауряден! Лицо и манеры у него крестьянские, но волосы знакомы с ножницами парикмахера, аккуратно причесаны; гладко выбрит, и рубашка свежая. Кто он? Руки у Никиты грубые, но чистые, с черной работой незнакомые».

– А как вы оказались на нашей улице? – вдруг спросила она.

Никита немного покраснел:

– Случайно. Шел я за вами от самого театру. Дом мой недалеко, – он кивнул головой куда-то в сторону.

– Вы были в театре? – невольно удивилась Решетилова.

– Да нет, – еще гуще зарделся Никита. —

В пивной по соседству. Я как раз вышел, и вы впереди… Заприметил-то я вас давно, еще осенью, там же, у театры.

– Ах, вот оно что! – рассмеялась Наталья. —

А я вас и не видела.

– Человек я маленький.

Назойливое внимание театральных поклонников всегда окружало Наталью, но здесь было что-то другое.

– Так вы знали меня?

– Вовсе нет… просто вы… барышня приметная, – медленно выдавил Никита.

«Вот вам и еще один воздыхатель!» Она натянуто улыбнулась и склонила голову:

– Спасибо за комплимент. Значит, все это время у меня был невидимый страж?

– Ну что вы! – развел руками Никита. – Я и видел-то вас нечасто. Даже не знал, что вы живете на этой улице. Шел себе домой, а оказалось нам по пути.

– И?

– Заслышал возню в потемках, ну, думаю: ребятки на гоп-стоп пошли!

– На что пошли?

– Ну… пограбить вас решили.

– А-а, – протянула Наталья. – Словечко какое-то… жиганское!

– Зато в самую точку, – засмеялся Никита.

– Пожалуй… Однако, как же вы отважились схватиться с грабителями? Страшно не было?

Она поймала взгляд спокойных серых глаз.

– Страшно? А чего ж пугаться-то? По темным углам барышень грабят только мальцы слабосильные, серьезный налетчик на грошовое дело не пойдет.